Хадича Аскарова. Фото из домашнего архива Хадичи Аскаровой

Восемь лет назад, 15 сентября 2010 года Базар-Коргонский районный суд Киргизии приговорил художника, журналиста и правозащитника Азимжана Аскарова к пожизненному заключению. Это дело стало не только примером вопиющих нарушений прав человека в Кыргызстане, но и символом неустанной борьбы правозащитного сообщества за восстановление справедливости.

На всех уровнях, включая Комитет ООН по правам человека, констатируют, что вина активиста не была доказана, что он подвергался жестоким пыткам, и призывают власти Кыргызстана освободить его. Однако пока все эти усилия безрезультатны.

Незадолго до печальной даты мы побеседовали с супругой правозащитника Хадичой Аскаровой – тихой и скромной женщиной, которая стойко переносит все тяжести и лишения и не теряет надежды, что придет день, когда ее муж вернется домой и сможет прижать к груди своих детей и внуков. В последние годы Хадича сама начала участвовать в правозащитной деятельности: мы встретились накануне ее отъезда в Варшаву на ежегодную конференцию ОБСЕ по человеческому измерению, где ей предстояло выступить.

– Хадича-апа, вы уже второй раз едете в Варшаву на конференцию. Чего вы ждете от этой поездки?

– В этой жизни у меня одна надежда и одно ожидание – скорейшее освобождение моего супруга. Очень надеюсь, что мои выступления и старания его коллег дадут свои результаты. С момента ареста он более восьми лет находится в заключении. Его вину так и не доказали. Два года прошло с тех пор, как Комитет ООН рекомендовал властям страны немедленно освободить мужа. Ничего не изменилось. Комитет рекомендовал также выплатить компенсацию, но нам не нужно никаких компенсаций – лишь бы его освободили.

Вот в соседнем Узбекистане новый президент освободил уже более двух тысяч невинно осужденных людей. Наш президент Сооронбай Жээнбеков тоже мог бы последовать этому примеру. Ведь большинство осужденных в 2010 году невиновны. Надо бы пересмотреть их дела и освободить тех, кто сидит без вины. Я надеюсь, что наш президент все-таки пойдет на такой шаг.

– Все эти годы вы живете одна. Не думаете переехать к детям?

– Я одна с 2012 года, когда умерла моя свекровь. Она не перенесла эту несправедливость, не перенесла разлуку с сыном. Все наши дети учились в Ташкенте, где остались жить после учебы. Они просят меня переехать к ним. Муж тоже постоянно просит об этом, часто даже требует. Но я не могу его бросить, ведь он действительно один, без какой-либо связи с внешним миром. Где бы я ни была, что бы ни делала, в моих мыслях только он. Даже когда разговариваю с детьми, мысленно представляю его. Живя здесь, я хоть могу чаще передавать ему передачи, горячее питание, овощи, фрукты, когда надо – лекарства, чтобы поддержать его здоровье. Сегодня дети уже относятся к этому с пониманием, так им тоже спокойнее – через меня они узнают о состоянии отца.

Хадича Аскарова дает интервью радио ВВС, 2014 год

– Но ваш дом находится в 600 километрах от Бишкека, где содержится ваш супруг.

– Да, это самая большая преграда на нашем пути. Моя пенсия на сегодня составляет 4400 сомов ($63 по текущему курсу. – Прим. «Ферганы»). Иногда помогают дети. Не бросают коллеги Азимжана – большое им спасибо за это. Подрабатываю в поле, помогаю людям полоть огород, копать картошку, собирать хлопок. В день зарабатываю по 350-400 сомов. Не могу сидеть дома без дела. Как только накоплю денег, приезжаю в Бишкек. Ведь дорога туда и обратно стоит около 3000 сомов! Раньше жила в доме, где останавливались таксисты, с которыми приехала. Уже несколько лет останавливаюсь у коллеги и друга Азимжана. Хотя они встречают меня как члена семьи, все равно бывает неловко. Спасибо также друзьям из Коалиции против пыток в Кыргызстане – в этом году они помогли мне снять квартиру в Бишкеке. Я жила там несколько месяцев и могла часто приносить мужу передачи, в том числе и горячую домашнюю еду. Детям было где остановиться, когда они приезжали на свидание с отцом.

– Как часто вы навещаете его, нет ли проблем с этим?

– Нам дают все положенные свидания, шесть раз в году. В колонии №47 были проблемы: бывало, что отказывали в свидании, заставляли долго ждать... В СИЗО такой проблемы нет, сотрудники хорошо относятся и к заключенным, и к их родственникам. Один-два раза приезжают дети с семьями, чаще хожу сама. Это самые счастливые дни и часы в нашей жизни. Длительные свидания длятся три дня. Первый день мы с ним радуемся, даже шутим и смеемся. Во второй день уже радости меньше, время свидания заканчивается. Каждый раз так тяжело расставаться...

Иногда он заболеет, а я далеко. Спасибо его коллегам и друзьям, которые помогают с лекарствами, могут починить радио или видеоплейер. Но он не хочет лишний раз беспокоить коллег по пустякам и ждет, пока я приеду. Летом и осенью, когда в домашнем саду поспеют фрукты, малина или виноград, мне становится больно, что он не может попробовать всего этого. А без него и мне есть не хочется. Тяжело, что между нами такое огромное расстояние.

– Одна жить не боитесь?

– Уже нет. Давно не боюсь. Раньше я была большой трусихой, боялась всего – особенно того, чем муж занимался. Очень сильно боялась милиционеров. Ведь ему часто угрожали, были даже попытки убить его. Когда его арестовали, а потом дали пожизненный срок, я совсем растерялась, почти полтора года не могла спать. Просто сидела или ходила полуживая, по ночам только делала вид, что сплю, чтобы не тревожить свекровь и детей. На самом деле просто лежала и думала о нем, о том, что теперь будет со всеми нами. Спасибо Общественному фонду «Голос свободы», благодаря им я прошла реабилитацию и зажила более-менее нормально. После того, как посадили мужа, за мной и за каждым человеком, который со мной контактировал, несколько лет вели слежку. Соседи и родственники испугались и перестали со мной общаться.

Мой супруг – мой большой учитель. Во время свиданий он всегда учил меня не бояться. Я теперь знаю, что в этом мире нет никого и ничего, чего стоит бояться, – кроме Всевышнего. На все воля Аллаха: главное, не делать того, что не понравится Всевышнему. За эти годы я пережила угрозы, нападения и унижения. Готова принять смертную казнь вместе с мужем, если его вина будет доказана. Мы много лет добиваемся, чтобы мой муж и другие участники по его делу прошли проверку на детекторе лжи.

– Вы привозите в Бишкек продукты в нескольких мешках и коробках. Зачем так много?

– Потому что я не могу приезжать сюда часто. Завезу мужу продукты на несколько месяцев вперед – и чувствую себя спокойно. Правда, многое он сразу раздает заключенным из других камер. Это тоже хорошо, ведь другие с ним тоже делятся. Правда, он всегда меня за это ругает: как-никак тяжело везти большой груз на такое расстояние. Продукты и в Бишкеке есть, но многое я везу из собственного огорода или из того, что получила как плату за работу.

– И как он хранит это все в тюремной камере?

– Там люди вообще становятся изобретательными, а он по природе такой. Его там тоже спрашивают, как он все это разместит. А он улыбается и говорит, чтобы пришли к нему через час, и тогда увидят, как все нашло свое место.

– Как проводит время ваш супруг, чем он сейчас занят?

– Продолжает изучать английский, много читает. Иногда рисует, хотя там проблема с освещением, и зрение у него стало неважным. Изучает Коран, занимается физкультурой. У него день четко расписан, все делает по плану.

– Как он питается?

– По утрам он пьет только жидкости – соки, компоты, которые я привезла, отвары разные... Ест всего раз в день, после обеда. Говорит, что так привык. Сердится, когда я привожу много продуктов: говорит, что ничего ему не надо. Но я точно знаю, какие продукты ему везти и на какой срок их хватит. Поэтому передаю то, в чем он нуждается. Он много ест лука и чеснока, много читает о здоровье и народной медицине.

– Чего бы он хотел, кроме того, чтобы выйти на свободу?

– Когда посадили Омурбека Текебаева, муж просил надзирателей, чтобы ему дали хоть один раз встретиться с ним. Чтобы он посмотрел ему в глаза и сказал несколько слов. Ведь они раньше хорошо знали друг друга. Прекрасно зная правду о деле мужа, Текебаев говорил в парламенте, что у Аскарова в камере все есть, и холодильник, и телевизор, так что пусть сидит там спокойно и помалкивает. При том, что по конституции, которую писал Текебаев, моего мужа должны были освободить.

– И как, Азимжану дали возможность встретиться с Текебаевым?

– Нет, конечно. Когда я у него об этом спросила, он сказал, что такое невозможно, он просто пошутил. Когда Комитет ООН по правам человека потребовал освободить моего мужа, Текебаев говорил, что Кыргызстан может не выполнять решение Комитета. А теперь вот сам туда же пишет жалобы.

– О чем вы говорите во время свиданий?

– Чаще говорю я. Он сам просит об этом. Просит рассказать, как идет жизнь на свободе, как растут внуки, какие у них успехи в школе, в спорте. Много говорим о наших детях, мечтаем и представляем, как он снова вернется домой и будет обнимать внуков, играть с ними. Мечтает, что будет учить их рисовать. И конечно, вспоминаем прошлое, нашу молодость, как жили, растили детей... Просматриваем домашние видео на дисках, которые передают дети. Там внуки рассказывают о своих успехах, говорят, что гордятся дедушкой и ждут его возвращения домой... Ему уже 67 лет, мне скоро будет шестьдесят. А жизнь проходит вот так. Становится обидно, хочется плакать. Потом говорю себе, что мне нельзя плакать и унывать, нельзя болеть, мне нужно быть сильной. Научилась бороться с негативными мыслями, заменять их на позитивные.

Хадича Аскарова в 2010 году

– Что вас сейчас радует больше всего?

– То, что муж оправился после всего этого и снова обрел веру и надежду. В этом ему сильно помогли друзья, коллеги, люди со всего мира, которых мы не знаем. Недавно Amnesty International организовала акцию, и на имя мужа стали приходить письма целыми мешками. Писем он получает десятки тысяч. Читая их, мы плачем вместе. Он их перечитывает и передает детям на хранение. Во всех посланиях – вера в него, слова поддержки, уверенность, что он выйдет на свободу. Некоторые приглашают его погостить к ним домой. Теперь он верит, что этот день настанет. И ждет. Он просто не знает, как благодарить этих людей. Хочет думать, что получает такое внимание за то, что когда-то помогал людям. А авторам писем Всевышний даст радость – если не через него, то через других. Добро вернется – пусть и не обязательно от тех, кому ты это добро сделал. Чаще добро возвращается через других людей.

– Нередко бывает наоборот: люди, которым ты делал добро, делают тебе больно...

– Мы это тоже видели. После того, как арестовали Азимжана, односельчане, которые могли в суде дать правдивые показания в в пользу моего мужа, стали избегать нас. Они отрицали, что видели его дома в момент убийства милиционера, в котором обвинили Азимжана. А ведь раньше эти же самые люди бежали к нему, чуть кто их обидит или возникнут другие проблемы. И он всем помогал.

Очень обидно, когда предают близкие люди. Отказался давать показания и племянник мужа, который в то злополучное утро попросил меня разбудить Азимжана, чтобы он вышел к людям и рассказал об обстановке в селе. Племянник мог рассказать в суде, что, когда убивали милиционера, его дядя находился дома и спал после ночного дежурства. Ведь мой муж заменил ему отца, когда тот умер, когда ребенку было всего три годика. Он до сих пор не общается со мной, не разу не спросил, как я живу, что с его дядей.

Или наш ближайший сосед – Мухаммаджон Шокаримов. 13 июня в селе началась стрельба, и его семья и несколько родственников, гостивших у него, прятались в нашем подвале. В день убийства милиционера сосед видел, как мой муж выходил из дома после короткого сна. А в суде заявил, что Азимжана Аскарова в то утро не было дома. То есть выходило, что в тот момент он мог быть на месте преступления. Его показания оказались одними из решающих, так как говорил ближайший сосед. Мы знаем, что людей сильно испугали угрозами. Но я не думала, что от страха люди могут забыть все. Мы рады, что Бог дал нам десятки тысяч новых друзей, которые верят нам, делают все, чтобы мой муж вышел из тюрьмы.

– Да! Он очень рад, что смог написать и издать книгу с помощью друзей и коллег. Говорил, что когда писал книгу, заново пережил все эти ужасы. Сказал, что снова написать такую книгу он бы не смог. Зато он смог высказаться, излить свою душу. Это для него было очень важно. Спасибо всем, кто подал такую идею, помогал финансово и как-то способствовал тому, чтобы эта книга увидела свет.

Сильное душевное облегчение он получил и после того, как смог выступить в Чуйском областном суде, когда пересматривали его дело. К концу процесса он уже понимал, что его не освободят, но высказав в суде все, что хотел, уже был счастлив, благодарил Всевышнего, что Он дал ему такую возможность. Ведь в 2010 году в суде ему вообще не давали говорить.

– Что вы намерены делать после поездки в Варшаву?

– Отдам передачи мужу, напишу о своих впечатлениях, новостях и поеду домой. Дома меня никто не ждет, но все равно - дом есть дом. Надо смотреть за хозяйством. Там уже растут интересные сорта яблонь и винограда, которых я высадила по просьбе мужа. Как-то я привезла ему плоды из сада друзей. Они ему понравились, и он попросил посадить такие же у нас дома. Так что интереса к жизни мы не потеряли, мы полны надежд, и у нас есть чему радоваться.

Абдумомун Мамараимов

Международное информационное агентство «Фергана»