Фото с сайта Akipress.org

В Таджикистане после развода вся ответственность за детей ложится на плечи женщины. Заставить отца помогать не может ни суд, который верит лишь официальным справкам о доходах и не хочет ни слышать свидетелей, ни верить справкам об имуществе отца.

За неуплату алиментов на содержание детей в течение более чем трех месяцев в Таджикистане предусмотрено уголовное наказание вплоть до лишения свободы. Только за первое полугодие текущего года таджикские суды рассмотрели около 700 дел по статье 177 Уголовного кодекса Таджикистана (Злостное уклонение родителей от содержания детей). Почти 600 мужчин были признаны злостными неплательщиками алиментов и приговорены к лишению свободы на сроки до трех лет. Тем не менее, даже угроза угодить за решетку не заставляет нерадивых отцов выполнять родительские обязанности. Особенно трудно получить материальную помощь от мужчин, которые уезжают в трудовую миграцию за пределы Таджикистана.

Миграция все спишет

У 26-летней Дильбар двое сыновей — 4 и 6 лет. Она вышла замуж, когда ей было 20. Муж Дильбар сразу после окончания вуза уехал в трудовую миграцию и с тех пор приезжал лишь время от времени. Супруги расстались, когда Дильбар была беременна вторым ребенком. Именно тогда ее муж в последний раз был в Таджикистане, и с тех пор он ни рубля не прислал своим детям.

«Подала на алименты, нам установили по 200 сомони (около $20) на ребенка, но получить их мы не можем, так как он в России, а кто его там искать будет? Хорошо еще, что до замужества научилась шитью — сейчас этим зарабатываю себе на хлеб. Но у меня двое младших братьев, которых нужно будет женить скоро, и мне нужно уже думать о собственном жилье. Купить, конечно, я не смогу, но и снять будет тоже нелегко. Если честно, больше надеюсь, что выйду замуж хотя бы второй женой, потому что одной очень сложно», — говорит Дильбар.

Шахноза Р. тоже уже много лет не может получить алименты от мужа-мигранта. Она вышла замуж в 19 лет. Когда женщина была на третьем месяце беременности, муж уехал в Россию на заработки, а она осталась жить со свекровью, которая с самого начала невзлюбила невестку. На восьмом месяце беременности Шахнозу отправили к отцу (ее мама умерла еще до замужества дочери) — по традиции первого ребенка женщина должна рожать в отчем доме. Через 40 дней после рождения ребенка родители мужа должны были забрать ее с сыном обратно, но этого не произошло — за ней никто не приехал, и Шахноза осталась в доме родителей. К тому времени стало понятно, что ее свекровь накручивает сына на развод с Шахнозой.

Супруг сказал, что скоро вернется из России и заберет их с сыном. Он отправил ей деньги на новый паспорт, так как все документы Шахнозы остались в доме мужа. Тогда в Россию еще можно было выезжать по внутренним паспортам. Но когда Шахноза получила новый паспорт, муж ей заявил, что теперь в нем нет штампа ЗАГСа о браке, а значит — они уже не муж и жена. При этом он дал ей талак — развод по мусульманским канонам.

Не имеющая даже полного среднего образования Шахноза поверила в эту ложь. Она стала перебиваться какими-то заработками, чтобы обеспечить себя и ребенка. Когда знакомые объяснили ей, что она может получить копию свидетельства о браке и подать в суд на получение алиментов, Шахноза решила попытаться. Копию она получила, но вот в суде дело застопорилось.

«В суде мне сказали, что я должна принести бумаги о его доходах, а как я их найду, если он в России? От соседей мужа я слышала, что он отправляет деньги своей матери, но ведь эти соседи не захотят это сказать в суде, да и я сама не хочу их подставлять, поэтому сама пытаюсь как-то выживать», — говорит Шахноза.

Сейчас Шахноза вместе с семилетнем сыном живет в доме отца. В трехкомнатной квартире, помимо Шахнозы с сыном, живут ее брат с семьей и отец с новой супругой. Живется женщине трудно: невестка и мачеха не очень довольны, что им приходиться делиться с ней и ее сыном жилплощадью. Но снять квартиру она не в состоянии.

За эти годы Шахноза сменила много работ: была официанткой, продавщицей, домработницей. Сейчас работает санитаркой в одной из столичных больниц. Зарплаты, а это 300 сомони (чуть больше $30) в месяц, с трудом хватает на еду и какую-то одежду для сына. Пациенты иногда «благодарят» за помощь в больнице и дают санитаркам по 5-10 сомони ($0,5-1) в руки — в месяц набегает еще сотня или чуть больше сомони, но и на эти деньги не разгуляешься.

«В этом году сын пошел в первый класс, купила ему одежду и необходимые вещи для школы на 300 сомони. 100 одолжила у соседки. Его отец совсем не появляется и не помогает. Деньги у него есть, своему брату отправил на машину, а про сына не думает», — говорит Шахноза.

На замечание о том, что она должна бороться за права сына, женщина отвечает, что это очень сложно, и у нее нет ни времени, ни денег этим заниматься — ведь каждый день нужно думать о том, на что кормить и одевать ребенка.

Женщины с детьми на улице Душанбе. Фото с сайта Ozodi.org

Суд решил не связываться с бизнесменом

От ответственности за детей легко уйти не только трудовым мигрантам, но и даже тем отцам, которые работают в Таджикистане и имеют хороший доход. Как правило, этот доход скрывается от фискальных органов, в связи с чем права детей в суде защитить тоже трудно, так как во внимание принимаются только документы об официальных доходах.

Как рассказала «Фергане» жительница Душанбе Р.М., у отца ее ребенка имеется бизнес в Хороге, который приносит ему неплохой доход — в среднем $5-6 тысяч в месяц. Он является владельцем двух аптек и большого помещения, которое сдает в аренду под столовую. Кроме того, мужчина является акционером ОАО «Авиценна» и занимает там определенную должность, за что получает отдельную зарплату.

«По закону на одного ребенка положено 25% от общего дохода, мы с адвокатом подали заявление на фиксированную сумму алиментов в размере 6000 сомони ($630), то есть намного меньше того, что он реально получает. Доказательная база о доходах в делах по алиментам при этом полностью лежат на том, кто требует выплат. Я предоставила суду показания двоих свидетелей, которые работали в одной из аптек отца ребенка и сообщили, что только в день сдавали ему выручку до 3000 сомони (более $300). Но суд не принял во внимание эти показания, а взял за основу предоставленные отцом справки с места работы и налоговой, согласно которым его месячный доход составляет 4,5 тысячи сомони ($475). На основании этого суд назначил алименты в размере 1300 сомони», — говорит Р.М.

Женщина недоумевает, почему суд не принял во внимание показания свидетелей и список дорогостоящего имущества отца ребенка, который также был предоставлен суду и подтверждает, что доходы у него намного выше заявленных.

«Какие еще доказательства я как обычный гражданин могла бы предоставить? Я же не имею полномочий проверять, расследовать и выдавать справки. По логике наших судов я должна сама кормить, растить, воспитывать, лечить своего ребенка и при этом еще и стать хорошим детективом, чтобы привлечь бывшего мужа к ответственности за его же ребенка. Я сделала все, что может сделать рядовой гражданин. Но суд наши доводы полностью проигнорировал. Возникает вопрос: зачем тогда требовать от заявителя какие-то доказательства, если в конечном итоге будут учитывать только официальный бланк? Зачем обращаться в суд, если он, кроме бумаг, никакие доводы не принимает во внимание — даже болезнь ребенка, на лечение которой требуются большие расходы? И зачем тогда в законе прописывать какие-то права, если они все равно не соблюдаются? Судья могла хотя бы назначить проверку деятельности ответчика, попытаться убедиться, что его справки достоверные, но она просто закрыла на все глаза и решила дело в пользу "бедного" отца», — говорит Р.М.

Батальоны алиментщиков

По данным Службы исполнения судебных решений при правительстве Таджикистана, на сегодняшний день в производстве судоисполнителей находятся более 6 тысяч дел по взысканию алиментов. Речь идет только об официальных обращениях женщин в суд и вынесенных решениях. Но в реальности женщин, нуждающихся в алиментах на содержание детей, намного больше, так как далеко не все обращаются в суд в силу правовой неграмотности или невозможности нанять адвоката. Многие ошибочно считают, что отсутствие официальной регистрации брака лишает их детей всяких прав.

Взыскание алиментов, по словам источника в Службе исполнения, осложняется тем, что ответчики часто находятся за пределами Таджикистана, и их точный адрес в другом государстве неизвестен.

Таджикская правозащитница Ойнихол Бобоназарова считает, что уход отца из семьи и его отказ от воспитания детей, когда женщина остается один на один со своими экономическими проблемами, а несовершенные правовые механизмы государства не могут защитить ее и детей, часто становятся причиной суицида среди женщин. Малообразованная молодая мать, если ее бросает муж, теряет вместе с ним экономическую поддержку и зачастую даже крышу над головой, так как из семьи мужа ее могут изгнать, а в родительский дом уже не принять. По данным Госкомитета по делам женщин и семьи, в 2017 году в Таджикистане покончили с собой 497 женщин, в 2016 году эта цифра составляла 596 человек. Основными причинами суицида среди женщин становятся насилие в семье, в частности, со стороны мужа и его родственников, а также бедность и нехватка средств на содержание детей.

«В основе почти каждого случая суицида лежит социально-экономическая проблема. Такие проблемы возникают даже тогда, когда женщина еще находится замужем — когда несколько семейств живут в одном доме, и на этой почве возникают ссоры и скандалы. В итоге кто-то срывается и идет на отчаянный шаг. Когда женщина разводится и возвращается в родительский дом, там может быть невестка, которая тоже не всегда рада золовке и ее детям. Постоянные ссоры, отсутствие поддержки отца детей, отсутствие работы, а женщинам в Таджикистане очень трудно устроиться на работу — все это в итоге приводит к тому, что женщины идут на крайний шаг, и, что самое страшное, нередки случаи, когда они совершают это вместе с детьми. В 2015 году жительница Явана вместе с тремя детьми прыгнула в реку. Дети погибли, а она выжила. Потом ее осудили, и когда я увидела ее в тюрьме, она сказала, что там ей намного лучше, чем на воле. Очень страшно слышать такое от женщины, но это отражает сегодняшнее положение таджикской женщины, ее незащищенность», — говорит Ойнихол Бобоназарова.

Ойнихол Бобоназарова. Фото с сайта Ozodi.org

Как вмешаться государству

Правозащитница отмечает, что таджикские законы, касающиеся защиты женщин, нуждаются в совершенствовании, но еще больше работы должно быть проделано по внедрению механизмов исполнения этих законов. Возглавляемая ею организация «Перспектива+» не раз представляла правительству и парламенту Таджикистана свои предложения по решению этих вопросов, но они остались без внимания. Одно из предложений касалось проблемы взыскания алиментов с лиц, находящихся в трудовой миграции. Бобоназарова предлагала прописать в госбюджете отдельную статью по алиментам, чтобы их выплачивало государство, а затем, через свои представительства в России, находило бы ответчиков и взыскивало с них эти средства. Матери же в свою очередь потратили бы свои силы на воспитание детей, а не тщетные поиски работы и бывшего мужа. Ведь, пытаясь прокормить ребенка, женщина оставляет его практически без присмотра, что объясняет детскую и подростковую преступность.

«Для государственного бюджета алименты нескольким тысячам женщин — это очень маленькая сумма, но она бы помогла в какой-то степени решить экономические проблемы одиноких матерей. В этом случае государство было бы само заинтересовано в поиске алиментщиков. И государству найти должника намного легче, чем простой женщине, так как оно обладает соответствующими механизмами. В России работает немало представителей нашего МВД и прокуратуры, и задача по розыску алиментщиков должна входить в их обязанности. Нужно создать специальные отделы, их должны возглавлять женщины. Таджикские диаспоры могли бы помочь в этом, так как многие трудовые мигранты связаны с ними. Нужно использовать их возможности тоже», — говорит Бобоназарова.

Есть и другие возможности, которые могли бы в какой-то степени решить проблему с долгами по алиментам. Одним из таких механизмов может стать удержание долгов с денежных переводов должников-мигрантов, которые, как правило, родителям деньги отправляют. Подобное практикуется в России — судебные приставы арестовывают любые движения средств на счетах должника. Бобоназарова считает, что такую практику нужно узаконить и в Таджикистане.

Находить алиментщиков также можно через паспортные столы, когда они приходят за получением нового паспорта, через ГАИ, куда они обращаются за получением или переоформлением прав, через пограничников, через заемные организации, куда должник может обратиться за кредитом. Государство при этом не должно оставаться в стороне от вопроса занятости одиноких женщин. Нужно разработать программы их поддержки, например, выдавать им льготные кредиты, помогать создавать предприятия, которые будут выполнять госзаказы, полагает Бобоназарова.

Правозащитница также выступает за превентивные меры. По ее словам, надежной защитой для женщин сегодня может стать обязательно заключение брачных договоров. Таджикское законодательство предусматривает заключение такого договора по желанию и обоюдному согласию, но в силу местной ментальности многие стесняются проявить недоверие к будущему супругу или видят в этом плохой знак для брака, поэтому не заключают его. В итоге женщины оказываются на улице с детьми на руках и без всяких прав.

«Брачный договор повысит ответственность членов семьи. Возможно, и количество разводов бы сократилось, а для разведенных это стало бы гарантией обеспечения прав ребенка и женщины», — говорит Ойнихол Бобоназарова.

Женщины с детьми у поликлиники в Таджикистане. Фото с сайта Worldbank.org

Общественной организацией «Центр по правам человека» в 2017 году было проведено исследование «Принудительное исполнение судебных решений по семейным и гражданским делам в Таджикистане». Его авторы дают свои рекомендации по части обеспечения прав детей и женщин при разводе супругов.

В частности, они рекомендуют установить уголовную ответственность за предоставление ложных данных об имущественном положении лица, с которого взыскиваются алименты, а также снять ограничение на взыскание алиментов, если у ответчика единственное жилье. Дело в том, что, согласно таджикскому законодательству, в случае отсутствия дохода взыскание алиментов производится с имущества должника, кроме его единственного жилья. Но при этом, как отмечают авторы, законодательство разрешает закладывать эту единственную недвижимость в банке и взыскивать с него долг.

«Почему в одном случае по долговым обязательствам жилье можно использовать, а в другом — по алиментным обязательствам — предусмотрены ограничения?» — задаются вопросом авторы исследования.

Они также выступают за отмену нормы закона, согласно которой должнику по алиментам запрещается выезд за пределы страны. По их мнению, на фоне сложной экономической ситуации в Таджикистане такой запрет только усугубляет выполнение алиментных и других долговых обязательств, в то время как работая в других странах, должник может иметь стабильный доход. Проблему взыскания выплат с недобросовестных алиментщиков в этом случае предлагается решить путем создания взаимодействующих электронных баз данных между судебными исполнителями стран СНГ.

Пока же о всех этих мерах говорят только представители правозащитных НПО, деятельность которых сфокусирована на гендерных проблемах. Государственный Комитет по делам женщин и семьи, в чьи непосредственные обязанности входит формирование политики в сфере защиты прав и интересов женщин, не проявляет никакой активности и инициатив по лоббированию изменений в законодательство, повышающих защищенность женщин и матерей. Не видно такой работы и со стороны народных избранников. И пока одиноким матерям в Таджикистане приходится уповать только на себя да на милость Всевышнего.

Гуландом Зарифи

Международное информационное агентство «Фергана»