На днях на сессии Комиссии ООН по правам человека российская делегация вновь выразила обеспокоенность дискриминацией русскоязычного населения в Латвии и Эстонии. В этих бывших советских республиках проживает более 700 тысяч русскоязычных жителей, не имеющих гражданства. Они урезаны в правах, не могут принимать участие в выборах. И тем не менее не спешат покидать "негостеприимные" балтийские страны и возвращаться в Россию. Зато из других регионов бывшего СССР - в первую очередь из Средней Азии - поток русских эмигрантов не спадает. Хотя официально о притеснении этих людей никто не говорит, и Москва ни разу публично не вступилась за их права.

Сегодня государства Средней Азии являются одним из немногих регионов в мире, где российское гражданство вызывает одновременно и уважение и зависть. На местных рынках, оправдывая высокую цену на товар, продавцы убеждают покупателя: "Брат, это же сделано в России! За настоящее качество надо платить!". На россиянина здесь смотрят приблизительно так же, как в самой России на граждан развитых западных стран.

А если русский - гражданин этой страны? Тогда ему приходится нелегко. Ведь уровень жизни в среднеазиатских государствах значительно ниже российского. Даже в столицах стран этого региона лишь немногие счастливчики получают зарплату больше пятидесяти долларов. А найти работу в сказочно богатой по местным меркам России считается огромной удачей. На биржах труда Ташкента, Бишкека и Душанбе мне приходилось видеть объявление следующего содержания: "Работа в России! Запись проводится только одни сутки".

Впрочем, экономические трудности - далеко не единственная, а возможно, даже и не главная проблема местных славян. Если в столицах среднеазиатских республик русский по-прежнему остается языком межнационального общения, то объясниться "на языке Пушкина" в провинции - задача не из легких. Большинство молодых людей до двадцати лет уже практически не говорит по-русски. Интересно, что местные школьники не только не знают имени того же Пушкина, но даже и не подозревают о существовании в недавнем прошлом страны под названием СССР - не все из них могут назвать столицу России. "Мы чувствуем себя здесь чужими. Если раньше жизнь была практически такой же, как в России, то сегодня здесь все другое: праздники, книги и даже интерпретация истории", - не раз и не два говорили мне местные русские.

При этом если в Таджикистане и Киргизии по крайней мере не отказываются от культурного наследия бывшей метрополии, то в Узбекистане и Туркмении проводится прямо противоположная политика.

Согласно современной узбекской историографии основателем новой узбекской государственности является Тимур (Тамерлан), которого здесь называют не иначе как "повелителем трех частей света" - Европы, Азии и Африки. В выстроенном недавно и поражающем своей помпезностью музее Тимура висит карта зон влияния великого правителя (территории, с которых он взимал дань), в которые включены не только Северная Африка и Северная Индия, но и значительная часть современной России, в том числе Москва. Над центральной площадью узбекской столицы возвышается необычный монумент, прозванный местными жителями "глобусом Узбекистана". На пьедестале установлен каменный шар внушительных размеров, на котором выделены контуры всего лишь одного государства - Узбекистана. Занимает он чуть ли не половину планеты. Аналогичные монументы стоят и перед зданиями администраций других узбекских городов.

Термин "советский" здесь по сути выведен из обращения. Согласно неофициальной инструкции из школ и библиотек изымаются учебники и методическая литература, изданные до 1993 года (в основном это книги на русском языке). Причем конфискуется не только идеологическая литература, но и учебники по иностранным языкам, математике, физике, медицине... Изъятые книги отправляют на пункты приема макулатуры, а затем используют для производства туалетной бумаги. Правда, с прошлого года, в связи с катастрофической нехваткой учебников, власти уже не столь строго следят за исполнением своего указа. Иногда учебники времен Союза все же разрешают оставить в библиотеке - при условии что во всей книге будет вычеркнуто определение "советский".

Впрочем, в Узбекистане не принято изучать не только культурное наследие советского времени. Преподаватели некоторых музыкальных училищ рассказывали мне, что сегодня от них требуют исключить из учебной программы произведения Моцарта, Баха, Бетховена, Чайковского, Мусоргского, "так как в Узбекистане достаточно и своих великих композиторов".

Еще более удручающее положение в Туркмении. В 2000 году в местных вузах был введен обязательный вступительный экзамен по туркменскому языку. Большинство русскоязычных жителей страны государственным языком не владеют и потому вряд ли теперь смогут рассчитывать на получение высшего образования. За годы независимости в Туркмении были закрыты все газеты на русском языке городского, районного и областного уровня. Вместо них издаются туркмено-русскоязычные газеты, в которых объем информации на русском составляет лишь около 10 процентов.

В республике осталась лишь одна русскоязычная газета "Нейтральный Туркменистан", но и в ней предпочитают не публиковать материалы о жизни русской диаспоры и ее проблемах. Указом президента на территории государства запрещено распространение российских газет и журналов. Из российских телеканалов транслируется лишь несколько часов в день ОРТ, да и то с опозданием на сутки из-за цензуры. На туркменском телевидении русский язык звучит лишь десять минут в день. Транслирующее российские программы кабельное телевидение в республике запрещено, закрыты интернет-кафе, так что в отличие от других среднеазиатских государств местные жители не могут воспользоваться даже этим альтернативным источником информации из России.

Проблемы "среднеазиатских русских" особенно остро проявляются в отдаленных горных поселках, запланированных в шестидесятые годы как прообразы городов светлого коммунистического будущего. В образцово-показательные города, символизирующие мощь советской империи, способной освоить даже отсталые отдаленные окраины, ехали добровольцы со всего Советского Союза. Сегодня эти поселения превратились в города-призраки.

Типичный пример - шахтерский Шураб на севере Таджикистана. Первое впечатление у приехавшего сюда - город пережил массированную бомбардировку. Практически все здания превращены в руины, одетые в лохмотья редкие прохожие испуганно шарахаются от незнакомца. Но полустертые вывески ("кинотеатр", "школа", "клуб", "библиотека") свидетельствуют о том, что когда-то здесь бурлила жизнь.

"В восьмидесятые годы в Шурабе жили около 12 тысяч человек, подавляющее большинство из них составляли приезжие из России. В основном люди работали на угольной шахте и получали хорошую зарплату, - рассказывает мне председатель русской общины Шураба Лариса Шерстобитова. - У нас был свой кинотеатр, большой красивый парк, стадион. После распада Советского Союза шахта практически перестала работать, и сегодня уголь здесь добывают, как в позапрошлом веке - вручную и поднимают его на поверхность в мешках. Заработать больше 10 долларов в месяц невозможно, и большинство людей уехали из города. Сейчас здесь живут не более 4 тысяч человек, в основном старики и инвалиды".

Трехкомнатная приватизированная квартира в Шурабе стоит 150 российских рублей, но жители окрестных кишлаков не утруждают себя даже такими расходами. Опустевшие дома попросту ломают, а полученный таким образом стройматериал используют в каком-нибудь другом месте. Стадион и парк превращены в пастбища. "Большинство местных русских влачат полуголодное существование. Для того чтобы хоть как-то прокормить себя, люди ходят по кишлакам и обменивают личные вещи на продукты. Уехать же в Россию нереально - там мы никому не нужны. Мы оказались в безвыходном положении", - с грустью завершает свой рассказ Лариса Шерстобитова.