Репортаж: из Узбекистана в Казахстан - через дырку в заборе
НАША ЗАГРАНИЦА
Слово "заграница" неясным образом волнует душу. Еще с советских времен так обозначалось не столько географическое пространство, сколько мираж: место, где есть все, и где можно делать все, что хочешь. Попадая туда, люди сбрасывают кожу: затариваются джинсами, эротическими журналами, жвачкой и предаются оргии полнейшего забивания на идеологические принципы.
Тлетворное влияние заграницы было столь очевидным, что туда никого и не пускали. Казалось бы, сегодня с этим делом должно быть легче. Например, жителю двухмиллионного Ташкента, чтобы попасть за рубеж, всего-то и надо - отъехать от столицы на десяток километров, и проследовать через КПП на территорию соседнего Казахстана. В теории это нетрудно. На практике оказывается гораздо сложнее.
Пограничная линия, разделяющая два государства, самым естественным образом прорезала дворы и улицы узбекско-казахского поселка Черняевка, поделив его надвое и окончательно оформившись в виде высокой бетонной стены и двух таможенно-пропускных комплексов.
Легальный путь в сопредельную державу непрост. За границу, которая после раскола единого государства придвинулась к узбекской столице почти вплотную, пускают не всех, а только тех, у кого есть командировочное удостоверение или удостоверения, подтверждающие, что они работают в Казахстане. У кого подобных документов не имеется, даже не пытаются соваться на таможню. Поэтому очередь там относительно небольшая.
После проверки документов выходим на улицу и оказываемся перед монументальной аркой в восточном стиле, знаменующей переход из одного государства в другое. Металлическими буквами на ней выложены слова о вечном единстве братских народов Центральной Азии.
- Более уместной здесь была бы надпись: "Добро пожаловать в свободный мир", - изрекает Дима Аляев, корреспондент Би-би-си.
На казахской таможне нас встречает еще один официальный символ - большой портрет Каримова и Назарбаева, изображающих перед объективом взаимное благорасположение.
Показываем паспорта в четвертый раз и выходим наружу. Казахстан встречает деловой суетой. Сразу бросается в глаза: если на узбекской территории хорошие дороги и никакой бизнес-активности, то здесь все наоборот: ямы, колдобины и - бурлящая ключом жизнь.
Пункты по обмену валюты расположены в каждом доме. А если не в доме, то в полувагончике. Такие вагончики, разрезанные на две части, здесь выстроены рядами, по четыре-пять штук подряд. Обстановка самая непритязательная - чтобы клиенту было на что сесть, установлен ящик, покрыт красным одеялом. В соседнем вагончике стоит не ящик, а железная кровать. Однако покрыта она тоже красным одеялом.
Тем не менее, чувствуется, что температура кипения здесь на порядок выше, чем в Узбекистане. Вот бильярдная. У нас они запрещены (аморальная игра). Вот гостиница. А вот и вожделенная казахская водка, которую правдами и неправдами протаскивают в Ташкент, несмотря на изобилие собственной.
Неожиданно делаю интересное наблюдение: у всех толпящихся кругом казахов рты чем-то заняты. Или они болтают, или курят, или грызут семечки. Приглядываюсь повнимательней: это просто таксисты. Видно, им так легче коротать время, поджидая клиентов.
Как в любом месте, где чувствуется запах живых денег, в Черняевке полным-полно люли (среднеазиатские ираноязычные цыгане). Куда ни пойдешь, за тобой двигаются несколько цыганят, жалобно канюча и поглаживая тебя тощими лапками. Понимают ведь, поганцы, что взрослый человек не может пнуть ребенка. Хотя, если честно, не мешало бы. Жертвуем парой монеток и маленькие попрошайки переключаются на других клиентов. А к нам приближается местная жительница.
- За границу перейти не желаете? Три тысячи сумов - и вы в Узбекистане.
- Спасибо, мы только что оттуда.
Через минуту подходят несколько парней-казахов и также убеждают перебраться через границу, обещая, что таможня не тронет. А после них третьи, четвертые... Похоже, этот бизнес поставлен здесь на конвейер. Чтобы взглянуть на нелегальный пограничный переход, отправляемся по течению - вслед за людским потоком, сворачивающим за угол таможни. Однако за углом нас поджидает сюрприз - милицейский пост.
- Ваши документы, - грозно спрашивает страж порядка, видя, что мы движемся без местных проводников. Показываем удостоверения (а ну-ка, выкуси! - все законно), и сообщаем, что идем осматривать границу. Без всякого сожаления милиционер возвращает документы назад.
Поток людей, извиваясь, втекает в распахнутые ворота частного дома. "Вход по сто сумов", - кричит какая-то женщина, но мы не обращаем на нее внимания и входим во двор. Народ пересекает двор и через калитку вытекает наружу. Следуем общему примеру, и перед нами предстает странная картина. Высоченная бетонная стена. На высоте примерно полметра в ней пробита дыра. В эту дырку всасывается людской поток, исходящий с нашей стороны, чередуясь с потоком, исходящим с той, узбекской стороны. Стало очевидно: закрытие границы местным жителям не понравилось настолько, что они пошли по пути Петра: прорубили "окно". Правда, не в Европу, а в Центральную Азию.
Края бетонной дырки густо обмазаны солидолом. Но он уже обтерся - от прикосновения бессчетных боков, задов и коленей. На наших глазах в дыру попыталась пролезть очень толстая женщина-узбечка. Она переставила ногу, но зад мешал ей, и некоторое время она не могла просунуться, пока сзади ее кто-то не подтолкнул.
- Видите, как люди мучаются? - скорбно сказали наблюдавшие за этим местные парни. - Если дальше так пойдет, то скоро границу обмотают колючей проволокой и поставят вышки с автоматчиками...
Мы вернулись во двор и заговорили с хозяином - стариком-казахом.
- Когда-то была китайская стена. Потом берлинская, - заметил он. - Ее называли "хрущевский забор", потому что её Хрущов построил. А эту стену мы зовем "каримовский дувал"...
Подошла соседка хозяина, рассказала, что стену выстроили прямо перед ее воротами. Поэтому она вынуждена выходить на заднюю улицу, и только через соседний двор, в который пришлось проделать проход.
- Если умру, меня хоронить не из моего дома вынесут, - грустно добавила она.
Назад мы пошли тем же путем, слившись с потоком, направлявшимся в обратную сторону. На том месте, где сидели милиционеры, стояли два человека в гражданском, весьма сурового вида.
- Ваши документы, - решительно произнес один из них, когда мы поравнялись.
Дима Аляев поднес к нему микрофон:
- Вы не могли бы повторить?
Тот растерялся:
- Я не мент!
- А почему вы спросили у меня документы?
- Пошутил...
Рынок в Черняевке называется "Еврофут". Это центр общественной жизни. Вообще-то рынков в поселке два, но если один влачил существование на протяжении многих лет, то "Еврофут" поднялся в одночасье: после того, как Каримов воздвиг драконовские пошлины на пути импортных товаров. Могу засвидетельствовать: товары на этом рынке гораздо дешевле, чем в Узбекистане. Единственный недостаток рынка - довольно скудный ассортимент: в основном китайский или турецкий ширпотреб. Ну, и общая расхлябанность - такое ощущение, что рынок сляпан на скорую руку: поставили лотки, навес, контейнеры, да и ладно. Однако в торговле главное, чтобы цены были доступны покупателю и устраивали продавца. Это правило здесь соблюдается.
Половина торгующих - ташкентцы. Каждый день они ездят сюда на работу. И хотя прибыль здесь все-таки не та, что в столице, это компенсируется другими факторами. Как рассказала нам соотечественница Лиля из Янгиюля, никакой налоговой инспекции на рынке не существует. Чтобы торговать, надо просто купить место (от 200 долларов и выше), а потом ежедневно выплачивать по 800 сумов. И все: никто тебя не трогает, торгуй на здоровье.
- Но ведь доход здесь все-таки не тот, что, например, на "Ипподроме"...
- Знаете, я торговала раньше на "Ипподроме". Да, выручка там гораздо выше. Но ведь там тебя все время обдирают - за место надо платить, тому, другому, третьему - в общей сложности около 400 долларов в месяц уходило. А здесь порядок, и нервы спокойные. Это очень много значит.
Лиля рассказала, что на рынке даже издается своя газета. Она тоже называется "Еврофут". Если кому-то что-либо неясно насчет торговли или таможни, он может зайти к начальнику рынка, задать ему эти вопросы - и вскоре ответы на них появятся в очередном номере газеты. А еще нам рассказали, как здесь борются с ворами. Когда кого-то обокрали, милиция на следующий день вернула украденное - воры были местные, и их сразу вычислили. Местная власть заинтересована в дальнейшем процветании торгового бизнеса. Правда, время от времени сюда наведываются карманники из Ташкента, обнаружить которых значительно труднее.
На обратном пути через таможню командировочных у нас уже не спрашивали - мельком взглянули на паспорта и пропустили. На стене висело объявление, смысл которого сводился к тому, что гражданам Казахстана без специальных удостоверений на территории Узбекистана делать нечего. Как и в первом случае, это была инициатива нашей, узбекской стороны.
Одно время (еще полгода назад) на казахской стороне Черняевки, ближе к узбекской части, почти каждый дом был переоборудован под мучной или водочный склад. Здесь начинался Великий мучной путь - дорога, по которой в Узбекистан попадала высококачественная мука. Именно на ней держится все наше лепешечное производство (в узбекистанской муке мало клейковины, поэтому изделия как бы падают со стенок тандыра - глиняной хлебной печи). Каждый день несколько десятков "газиков" и других машин, груженых доверху, вывозили отсюда тысячи мешков муки, а затем распространяли её по всей республике.
Сегодня эта дорога пустует. То ли спрос на качественную муку иссяк, то ли еще что, однако уже несколько месяцев как от могучего потока груженых мукой машин остался лишь тоненький ручеек в виде нескольких автомобилей.
Вернувшись на родину, принимаем решение взглянуть, как выглядит дырка в стене с нашей стороны. Со скучающим видом присоединяемся к веренице сосредоточенных пешеходов и направляемся к подпольному переходу. Но не тут-то было.
- Пройдемте с нами, - заявляют нам несколько солдат-срочников с автоматами наперевес, и подводят к женщине-офицеру.
- В чем дело?
- Вы задержаны.
- По какой причине? Мы до границы даже не дошли...
- Причина вашего задержания - вы взяли интервью, мы знаем.
От удивления мы немеем.
- А это запрещено?
- Старший приедет, разберется.
- Вы не могли бы представиться?
- Я - старшая пограннаряда, а называть свое имя не имею права.
Диалог в таком духе продолжается минут десять. Затем мы обращаем внимание, что мимо нас (из-за угла, где дырка) сплошной чередой движется поток людей.
- Скажите, а кто все эти люди, которые идут мимо? - спросили мы старшую пограннаряда. Она смутилась.
- Это все местные жители...
Один из жителей тащил на спине мешок. Груз, по-видимому, был тяжелый - его владелец согнулся в три погибели. Начальница подозвала его и спросила, что в мешке.
- Аккумуляторы, - просто ответил он.
- Возвращайся и иди через таможню, на общих основаниях.
Владелец аккумуляторов от изумления захлопал глазами. Видно было, что такое указание он слышал впервые в жизни, и потому отказывался верить своим ушам. Тут его взгляд наткнулся на нас, и он прозрел. Ухмыльнулся, взвалил мешок на спину, пошел назад. Прошел метров пятнадцать, снова развернулся, перешел на другую сторону тротуара и спокойно прошел мимо. Начальница его "не заметила".
Некоторое время она провела в беспокойных переговорах со своим руководством - что же все-таки с нами делать. Что присоветовало ей руководство, мы не услышали, однако стало ясно, что расстреливать нас не собираются. А вскоре нас и вовсе отпустили. Испытывать судьбу мы больше не стали, и, зажав в руках трофеи (бутылки казахской водки) двинулись восвояси. Узбекистан встретил многоголосьем таксистов и шоферов маршруток, зазывающих в свои экипажи.
В заключение надо бы сказать какую-нибудь историческую фразу, но в голову почему-то лезет только одно: "О счастье вылазок за границу!.."
