Людмила Владимировна Таштемирова - единственная русская женщина в узбекистанском горном анклаве Шахимардан, окруженном территорией Кыргызстана - давать интервью сначала категорически отказалась.

- До вас я уже выгнала однажды корресподнентов узбекского телевидения, а вслед за ними редактора женского журнала "Саодат", - сказала она решительно. - И вы отправляйтесь отсюда по добру, по здорову! Фотографировать меня не надо. И отвечать на ваши вопросы не буду. Почему?! Потому, что правды вы все равно не напишите. А если напишите, будет только хуже. В первую очередь, мне. В лучшем случае, надо мной посмеются...

Что вы все ездите?! Хотите сделать из меня сенсацию?! Будто редкую, вымирающую зверушку нашли в горах, и хотите занести в Красную Книгу! Зачем? Для чего это мне?!. Да, я единственная русская на весь этот богом забытый угол, в котором населения тысяч пять, не больше. И что с того?! Здесь и во времена СССР русских было всего пять-шесть семей - из обслуживающего персонала курорта, который тогда был знаменит на весь Союз.

Да, я никуда не уехала, потому, что в юности вышла за муж за местного узбека из поселка Ёрдан. И теперь у нас с ним восемь взрослых детей и столько же внуков. Я ни о чем не жалею, но делать из меня героиню не надо! Я - жертва обстоятельств собственной жизни. Родилась в конце 40-х годов в Ростове на Дону, но России не помню. Не видела. Девочкой родители перевезли меня в Казахстан, в Актюбинск. Там я закончила школу, а после гидрометтехникум. По распределению попала в Узбекистан, сначала в Наманганскую область. Вышла за муж за татарина из Ташкента и родила ему троих детей. Но жизнь у нас с ним не заладилась. Потом меня перевели в Шахимардан, на метеостанцию, которая по сей день дает сводки для всей Ферганской долины. Тут познакомилась со вторым мужем. Имени его называть не буду, не спрашивайте. Он тогда тоже был женат - привез из армии польку, которая от него быстро сбежала, не выдержав здешних условий... Вы что, записываете?! Я же сказала, что интервью не будет!..

Так, на полуслове, завершился наш первый с ней разговор. И не помогли мои слезные жалобы на то, с каким трудом мне пришлось до нее добираться. Людмила Владимировна осталась тверда.

- Говорите, намаялись по дороге? Ну, что ж... Выгнать за порог я вас не могу, но и помочь, как я уже сказала, мне нечем. Хотите, погуляйте по нашим окрестностям, подышите воздухом, насладитесь горными красотами. Пусть хотя бы это будет для вас утешением...

Осталось подчиниться.

Анклав Шахимардан, состоящий всего из двух населенных пунктов - одноименного поселка Шахимардан и высокогорного кишлака Ёрдан расположен в 42 километрах к югу от Ферганы в живописнейшей горной местности среди скалистых отрогов Алайского хребта, в узкой плодородной долине, на слиянии ледниковых рек Ак-Су и Кара-Су, образующих бурный Шахимардансай. Некогда эти места действительно были маленьким раем для отдыхающих и туристов, не только из Узбекистана и республик СССР, но и для иностранных туристов. А еще раньше сюда со всей Ферганской долины ежегодно тянулись многотысячные вереницы паломников, стремившихся посетить священное озеро Курбан-куль и древний мазар святого отшельника на горе, который, согласно местной легенде, был ни кем иным, как самим Хазратом Али.

Предание гласит, что крылатый конь Зятя Пророка, перепрыгивая через Шахимардансай, оставил на камне след своего копыта. Поэтому скала у реки называется Кадам Жой - "Место Следа". Согласно другому поверью, доехав до этого камня, паломники, даже богатые и знатные люди, прежде чем начать восхождение по крутым скалам и осыпям к священному озеру, обязательно должны были спешиться и снять обувь, чтобы далее идти с благоговением - пешком, босиком, творя молитвы и совершая поклоны.

В этих местах родился и вырос узбекский поэт-революционер Хамза Хакимзода Ниязи. Отсюда он, сын здешнего хакима - сельского старосты, пошел странствовать по своим огненным дорогам , как вполне реальным, так и легендарным, увековеченным узбекскими кинематографистами в широко известном советскому зрителю в 80-х годах сериале-боевике, революционном вестерне "Огненные дороги", многие сцены которого, кстати, снимались на здешней натуре. Здесь же, в родном кишлаке, по возвращению из дальних странствий, сорокалетний Хамза нашел свою смерть, как до сих пор принято писать в официальных учебниках по истории Узбекистана, от рук религиозных фанатиков, которые побудили толпу местных жителей забросать поэта камнями. Живых очевидцев событий тех лет в Шахимардане уже не осталось. Но местные, относясь с глубочайшим почтением к памяти знаменитого земляка, все же не забывают упомянуть и о том, что, по некоторым свидетельствам, Хамза (тогдашний неформал и авангардист), хоть и сам был ходжа, то есть совершил хадж в Мекку, к местным мусульманским святыням не всегда относился с должным почтением, частенько бывал не осторожен в высказываниях и поступках...

В годы СССР Шахимардан, разумеется, был переименован в Хамзаабад. И музей памяти поэта воздвигли по соседству с разрушенным до основания, запустевшим мазаром Али. Тогда же, сейчас уже сложно выяснить, при каких именно обстоятельствах, ущелье Шахимардансая оказалось в анклаве, то есть, оторванным от территории Ферганской области Узбекской СССР и окруженным землями Ошской области братской Киргизии.

Тогда в этом не было большой проблемы. И даже усмотреть в тогдашнем лоскутном размежевании далеко идущий замысел большевиков, искромсавших земли нарочно, чтобы посеять в будущем зерна розни между народами - разделить их, чтобы вечно над ними властвовать и т.п., в данном конкретном случае не очень просто. Когда посещаешь Шахимардан, то убеждаешься воочию - население анклава на 99% (не считая семьи Людмилы Таштемировой) состоит из чистокровных узбеков. Зато на 17-километровом отрезке дороги, соединяющей анклав с большой землей и проходящей по территории Кыргызстана - все села чисто кыргызские. Можно допустить, что границы здесь, в Шахимардане, устанавливались четко по этническому ареалу. Иное дело - соседний анклав Сох, тоже принадлежащей Ферганской области Узбекистана, и так же вклинившийся глубоко в земли Ошской области, но население которого состоит из этнических таджиков. Как и население анклава Ворух, принадлежащего уже Таджикистану...

Приграничная чересполосица тут на самом деле невообразимая. На территории соседней Андижанской области Узбекистана есть, например, крошечный кыргызский анклав из единственного села Барак. Границы вообще идут лоскутами. Но, как уже говорилось, во времена СССР, а точнее - до последних десятилетий существования Советской Империи, особых проблем из-за этого не возникало. Тем более, в Шахимардане. Здесь была здравница всесоюзного ранга, туристический рай. И этим было все сказано.

С наступлением Независимости Узбекистана мазар Хазрата Али отстроили заново. И поселку вернули его древнее имя, согласно одной из легенд происходящее от титула святого - Шах-и-Мардон - Повелитель мужчин (иначе - "царь храбрецов" или "храбрый царь"). А по другой версии имя могло означать "Глава (или начало) плодородных земель". Ведь земледельческие культуры в этих краях, по мнению археологов, изначально распространялись не на равнинах, а возникали в предгориях или горах, возле естественных запруд в речных долинах.

Названия рек - традиционны для Средней Азии. Ак-Су означает Белая вода, несущая в себе частицы известняковых горных пород. А Кара-Су обычно называются горные реки с Черной, то есть совершенно прозрачной водой, сквозь которую видны темные базальтовые камни русла.

Музей Хамзы при Независимости не тронули. Новая идеология поначалу обещала вобрать в себя все самое лучшее из национального культурного наследия, примирив без конфликта светское с религиозным, традиционное с прогрессивным, легендарное прошлое с великим будущим. Но у новейшей истории региона выявились и свои, не столь гуманные закономерности. Мир и благополучие вскоре покинули эти благословенные щедростью первозданной природы края.

Впервые обстановка здесь накалилась в июне 1990 года, во время вооруженных столкновений между кыргызами и узбеками в Ошской области. Конфликт тогда вырос именно из частных споров по поводу принадлежности земельных участков по обе стороны границы, и только усилиями обоих государств не перерос в войну. До сих пор у Кыргызстана с Узбекистаном в Ферганской долине насчитывается около 70 спорных участков, ни по одному из которых не достигнуто окончательного соглашения. Узбекская сторона в полемике опирается чаще на карты 1924 года, а Кыргызстан на карты 1955 года. Предложения же об обмене спорными территориями не находят отклика, поскольку земли, предлагаемые на обмен, чаще всего не равнозначны по плодородию, доступности, удобству для освоения. Да и как присоединишь к Узбекистану, например, против воли их жителей, те самые кыргызские села вдоль дороги на Шахимардан?..

Не обошли стороной эти места и природные катаклизмы. В августе 1998 года по руслу Ак-Су и Шахимардан-сая пронесся губительный сель, вызванный катастрофическим сходом ледника в Алайском высокогорье. Тогда в Ферганской области погибли около 90 человек и около 10 - в Кыргызстане.

А осенью 1999 - летом 2000 годов Баткенский район Ошской области стал ареной столкновений между боевиками Исламского движения Узбекистана, возглавляемыми самим Джумой Намангани и немногочисленными кыргызскими войсками. Боевики, захватив заложников, прорывались именно к узбекским анклавам, как к наиболее уязвимым территориям. Тогда Джума Намангани даже разослал по Ферганской долине приглашение друзьям к 1 сентября (День Независимости Узбекистана) на плов в Наманган.

Боевики были отбиты и ушли за Памир, в Афганистан. Однако узбекские власти, опасаясь их возвращения, густо заминировали подступы к границам, и на этих минных полях, шириной до 250 метров, вскоре начали подрываться мирные жители с обеих сторон. МИД Кыргызстана восемь раз направлял по этому поводу и из-за других инцидентов ноты Узбекистану, в ответ выражавшему лишь искреннее сожаление. Напряженность немного спала лишь в последние два-три года. Однако не исчезла совсем.

Сегодня, чтобы попасть из Ферганы в Шахимардан, нужно дважды пересечь государственную границу и еще преодолеть около 5 постов ГАИ на кыргызстанском отрезке. Жителям приграничных районов Ферганской области для поездки в анклав требуется разовое разрешение от РОВД, а прочим гражданам Узбекистана - выездная виза, въездная разовая виза от посольства Кыргызстана стоимостью $20 и коммандировочное удостоверение. Правда, любые проблемы здесь берутся решить за отдельную плату таксисты - водители "Нексий" или "Тико", регулярно курсирующих между Ферганой и Шахимарданом. Решают известным на всем Востоке способом, разумеется, многократно преувеличивая в глазах пассажиров размеры дорожной мзды своим и чужим пограничникам и постовым милиционерам, от чего стоимость проезда может возрасти с начальных $1,2 до $10 в один конец. Но, строго говоря, не местным жителям в анклаве сейчас делать нечего. Курорт совершенно зачах. И на Курбан-куль паломничества уже не совершишь, не наткнувшись в горах на пограничный патруль. В маленьком мирке любой инородный элемент - как бельмо в глазу. "Ай, гариб! Гариб!" (пришлый, чужак - арабск.) - тотчас же во весь голос приветствовал меня на центральной улице Шахимардана дервиш-дивана.

Зато жители анклава могут сейчас почти беспрепятственно посещать Фергану. Что они делают регулярно, поскольку сбыт урожая картошки и фруктов, выращенных на аккуратных участках вдоль горных склонов - основная статья их дохода. Здесь до сих пор можно увидеть картинки старинного сельского уклада, когда мужчины пашут лоскут земли над самой пропастью с помощью волов или яков, впряженных в деревянную борону.

Когда я бродил по горным склонам, прилегающим к вечным снегам в окрестностях кишлака Ёрдан, на меня вдруг упал отблеск армейского бинокля. Но то оказался не пограничный дозор, а местный пастух Лухмон-ака, через мощную оптику наблюдавший за своим стадом.

- Слава Аллаху, скотина на минах больше не подрывается. - сказал он. - Жизнь входит в мирную колею. Если бы еще границы стали прозрачнее, можно было бы торговать больше и жить получше...

Такие же надежды высказали мне и таксисты, заявившие, что с удовольствием предпочли бы торговые рейсы в соседние кыргызские города Ош и Кызыл-Кия малолюдным, почти прекращающимся после сбыта урожая, пассажирским перевозкам сквозь многочисленные блок-посты.

- А еще лучше, если бы иностранцы, туристы снова начали ездить в Шахимардан. Жизнь бы опять расцвела, закипела. У нас есть все - трудолюбие, гостеприимство, наши святыни, благодатный климат и чудеса природы. Нужны только мир и согласие с соседями, немножко денег и праведные законы...

...Когда я вернулся с гор в дом Людмилы Таштемировой, она, вновь простодушно забыв о том, кто я и зачем к ней приехал, выдала мне еще несколько воспоминаний:

- Мой теперешний муж не побоялся взять меня с тремя детьми. Он был парень крутой по тем временам, как сейчас говорят - продвинутый. Тоже работал специалистом на метеостанции. Мы с ним еще нарожали пятерых, как я уже говорила. Так принято было в узбекских семьях. И еще потому, что тогда мы не знали, предположить не могли, какое будущее ждет наших детей и нас самих. Тогда жизнь была тоже не сахар, но и не из самых худших. Зарплата на метеостанции в те времена - порядочная. Ташкент помогал ведомственным снабжением - сахар, мука, тушенка. Свой огород, скотина. А теперь!.. Зарплата у меня - 12 тысяч сумов ($12). Муж уволился с метеостанции, чтобы работать сторожем на частной даче. Что такое тушенка?.. Я ее вкус давно забыла. Рис жутко дорогой, потому, что его надо везти через границу и все эти чертовы блок-посты. Местные выращивают картошку на горных склонах и продают в Фергане. За два мешка картошки - мешок муки. Но мука-то какая?!. Черная. Раньше я такой мукой только скотину кормила. А теперь едим сами. Скотину пришлось зарезать, когда женили сыновей на узбечках. Через обычаи не перепрыгнешь. Сейчас сидим без скотины. Телевидения здесь нет. Ни книг, ни газет. Одна работа - каждые три часа снимать данные о погоде. Свежий воздух, одним словом, чистая вода, природа... Тьфу!.. Если бы я раньше знала!.. Теперь мне и детям отсюда деваться просто некуда. По российским законам, я бы еще, при огромных хлопотах, могла получить гражданство. Но на эти хлопоты, да на переезд средств нет. Откуда они возьмутся. Вот вы, дом у меня купите?.. Спасибо! А муж, дети, внуки?!.. И что такое Россия? Ведь я ее даже не помню, я вам говорила. Младшая дочь, Вика, пока еще за муж не вышла, хочет поехать на работу в Ленинград. Нет такого города?.. А-а... Значит в Петербург. Ну, все равно. Я даже не знаю, разрешить ли ей. Говорят, что молодым там кое-как можно устроиться. При большой ловкости и пахоте до седьмого пота. Пахоты и здесь не меньше. Причем без толку. Но душа у меня болит. Как она с этих гор... в Петербург?.. Вы опять записываете?! Я же просила!..

Объяснив женщине, что уже поздно протестовать - записал, что успел, я уговорил Людмилу Владимировну вспомнить про самое страшное в ее здешней жизни.

- Сель 8 августа 1998 года предсказать было невозможно. Вода в Шахимардансае часто мутнеет от дождей в горах, вот как сейчас. Мутная была и тогда. Никто же не знал, что далеко в кыргызском высокогорье сполз и запрудил русло реки ледник. Наш дом стоит на самом обрыве, прямо над саем. Ночью первым делом потух свет - снесло ЛЭП. Связь тоже оборвалась. Я выглянула на улицу и мне показалось, что по течению несет многоэтажный дом. Но откуда он здесь?.. А это впереди селя двигался огромный завал из деревьев. Здесь, в Ёрдане никто не пострадал потому, что все дома над обрывом. Река далеко. А когда мы добрались до Шахимардана, я сначала не поверила, что неподвижные, будто спящие люди, которых почему-то среди ночи перетаскивают на курпачах с места на место - погибшие от наводнения. Потом кто-то начал кричать: "Метеорологи! Это все из-за вас! Это вы не предупредили!" Думала, что сейчас и конец придет - разорвут как Хамзу. Но ведь это были свои, земляки. Они как-то справились с чувствами, даже родственники погибших. Выслушали, поняли, что мы не виноваты... Связи не было уже и в Шахимардане. Сель унесся вниз, на Ферганскую долину, где было еще больше жертв, смертей, разрушений... Теперь МЧС летает далеко в горы на вертолетах и местные жители безвозмездно помогают вести наблюдение за рекой в самых ее верховьях.

Рассказывать же о том, каково было ей дежурить на метеостанции осенью 1999 - летом 2000 годов, когда в горах Баткентского района Кыргызстана шли бои, Людмила наотрез отказалась.

- А что?!. Ну и сидели мы здесь одни, без охраны, пока вокруг шла вся эта пальба. Это вам там, внизу, на большой земле, может не нравиться президент Каримов, его спецслужбы... А мы рады не знаю как, и благодарны ему и, может быть, этим самым спецслужбам, что никаких боевиков с тех пор у нас в горах больше не слышно. Можно за свою жизнь не дрожать. Так им и передайте - спасибо, мол!.. Не сможете передать? Ну, ладно. Уже скоро вечер. Чтобы ночевать здесь у вас есть долгосрочный допуск в пограничную зону? Только виза?.. Тогда нет. Кем вы, говорите, внизу назвались? Моим дальним родственником?!.. У молодежи, кажется, хитрости стало намного больше, чем совести. Это, наверное, жизнь такая? И у вас там, внизу?.. Ну, отправляйтесь, с Богом, пока блок-посты на ночь не закрыли. До свидания вам не говорю. И других сюда не зовите. Будьте здоровы и счастливы. Если сумеете...

Материалы по теме:

Шахимарданские горы (несколько фотографий на Фергане.Ру)

Попытка этимологического разбора топонима Шахимардан (статья на сервере Mountain.ru)