"Когда же у нас произойдет то же, что и в Киргизии?"

Именно этот вопрос сегодня в Узбекистане можно услышать повсеместно и чуть ли не от представителей всех слоев населения, за исключением, пожалуй, только тех, кто пребывает у власти. При этом люди, как правило, не проецируют на себя последствия разгула неконтролируемой и неуправляемой толпы, без разбору вымещающей накопившийся гнев и ненависть к существующему режиму и его конкретным представителям.

Трагические события в Киргизии (какими бы благими целями они ни были обусловлены, они все равно трагические) как бы раскололи узбекское общество на тех, кто не приемлет революций даже ради свободного будущего, и тех, кто не желает мириться с режимом и готов пойти на власть с кетменями и палками.

К первой категории граждан в большей степени относятся горожане, а в еще большей степени - жители столицы республики, в которой можно найти работу и заработок, где есть свет, газ, а зимой и тепло в домах.

Да, они прекрасно видят, что правительство Узбекистана - не самое лучшее даже на постсоветском пространстве; они хотели бы иметь другое, но они более всего опасаются хаоса, погромов, поджогов, беспредельного разгула толпы, неизбежно сопутствующих любой попытке демократизации на среднеазиатском пространстве. Они помнят конец восьмидесятых и начало девяностых годов, как теперь модно говорить, прошлого столетия и они не желают повторения пройденного.

Другая категория - это люди забитые властью, преимущественно, сельские жители. Молодые, необразованные, нищие и бесправные, не имеющие зачастую куска хлеба и крова над головой, обозленные чудовищным расслоением общества по имущественному признаку. Те, что не в состоянии найти работу там, где родились, что перетекли в Ташкент в надежде на лучшую долю, но так и не дождавшиеся этой доли. Они не нужны ни дома, ни там, куда приехали. Дома, поскольку являются обузой и лишними ртами, которые надо кормить. В городе - поскольку не имеют ни профессии, ни родственных связей, ни каких-нибудь иных корней, благодаря которым в столице можно было бы прожить.

Тысячи молодых людей, часами выстаивающих вдоль самых оживленных автомобильных трасс в поисках хоть какой-то работы, - это как раз та часть населения Узбекистана, что готова по первому зову первого встречного идти громить все, что не нравится, и уничтожать все, что принадлежит не им.

В Кыргызстане оппозиция очень верно и безошибочно сделала ставку именно на неграмотных или полуграмотных подростков, не отягощенных знанием политической конъюнктуры, уровнем образования и материального благополучия. По сути, это были дети, по которым открыть огонь на поражение было бы в любом случае преступлением. Уверен: по большей части они не ведали, что творят, кого защищают, и что их ждет завтра. Они просто дали волю накопившемуся негативу, усиленному истеричными призывами лидеров и идеологов переворота, единством и монолитностью обезумевшей от сознания собственной значимости толпы. Нередко они были пьяны, обкурены, и от того особенно жестоки и бескомпромиссны. Они буквально упивались состоянием вседозволенности и отсутствия перспективы быть наказанными за то, что еще вчера и в их стране, бесспорно, считалось преступлением. Скажу больше: за то, что преступлением будет считаться и с приходом новой, так называемой демократической власти.

Допускаю, что сказанное мною уже, и то, что будет сказано ниже, вряд ли придется по душе узбекской оппозиции, точнее тем, кто претендует на лидерство неких оппозиционных Исламу Каримову сил. Однако я давно привык говорить только то, что думаю, а мой возраст не предполагает перемен в предпочтениях.

Мне не нравится достижение поставленных целей любыми средствами, без оглядки на мораль и нравственность, без просчета вероятных негативных последствий. Мне, если уж быть до конца откровенным, претит демократия, выстроенная на крови невинных людей, попросту оказавшихся не там, где нужно и не тогда, когда нужно.

К тому же, практика показывает, что те, кто действительно виновен в несчастье того или иного народа, чаще всего технично и благополучно уходят от его гнева, весьма комфортно расположившись в одной из сытых, не обремененных стихийными бунтами, стран. Отойдя от большой политики, они с упоением отдаются прибыльному бизнесу, фундамент которого был заложен еще в прежние годы, ловле форели где-нибудь на Женевском озере, и пописывают от скуки мемуары, сетуя на непонятливый и неблагодарный плебс.

От революций, включая самые, что ни на есть цветные и благородные, более страдают так называемые простые граждане. С устоявшимися традициями и привычками, приспособившиеся к пусть и не лучшим на этом свете реалиям, достаточно умные, грамотные, в меру или по минимуму обеспеченные. Внутренне либеральные и даже прогрессивные, относящиеся ко всему философски и с пониманием. Имеющие семью, работу, жилье. Таких людей почти в любом обществе и почти в любом государстве вполне достаточно и им претят в принципе всякие радикальные перемены. Человеку вообще претят радикальные преобразования. Отсюда и ставшая расхожей китайская мудрость про эпоху перемен.

Узбекское общество, несмотря на действительно гигантское расслоение между очень богатыми и крайне бедными, несмотря на отсутствие в стране справедливости, тем не менее, в целом не желало бы кровавых потрясений. Однако, учитывая сложившуюся ситуацию в экономике, практически абсолютное бесправие основной части населения, принимая во внимание безусловный и стремительный успех толпы в соседнем Кыргызстане, оно, общество, при определенном стечении обстоятельств, вполне может повторить киргизский сценарий.

Автору могут возразить: дескать, в Узбекистане нет идеологов, имеющих реальную возможность публично вести активную антиправительственную агитацию. Нет в стране оппозиционно настроенных средств массовой информации, способных влиять на формирование общественного мнения в сторону революционных настроений. Нет, по сути, и серьезных политических партий, имеющих сколь-нибудь значимое влияние на так называемый электорат.

Все правильно, и все сказанное совершенно справедливо. Однако всего этого не было и на закате советской власти, были лишь робкие ростки некоторой гласности, которая очень быстро трансформировалась в акции массового недовольства, упоминаемые выше погромы, поджоги, мародерство и убийства.

Когда сосед шел на соседа только потому, что один из них жил лучше, имел дом богаче, а денег больше. Тот, у которого всего этого было меньше, брал в руки топор и проламывал голову еще недавно доброму другу, а если попадались его жена и дети, то рубил и по их головам. Это он потом каялся, замаливая грехи в мечети, а то и не каялся, искренне полагая, что все сделал по справедливости...

Изменились ли за эти годы люди, изменилась ли ситуация, изменилась ли перспектива наиболее вероятного хода очередного революционного процесса, если таковой в Узбекистане действительно начнется?

Нет, к сожалению, и с подобным утверждением согласны даже те узбекские оппозиционные лидеры, что на словах готовы смести режим Ислама Каримова хоть завтра. Слава Всевышнему, что для многих из них хроника киргизского переворота не прошла бесследно, заставив задуматься хотя бы о технологии возможного перехода власти от одной политической группировки к другой. Однако, и об этом необходимо сказать со всей определенностью, ни одна противостоящая нынешней узбекской власти сила не способна корректно, в рамках действующей Конституции сменить правительство и президента. Не та страна, не тот случай, не та власть и не тот народ.

Попробую объяснить все по порядку. В отличие от Кыргызстана, где либеральный президент позволял недовольным открыто свое недовольство высказывать, в Узбекистане этого нет, и в обозримом будущем вряд ли предвидится. Здесь люди в лучшем случае говорят о ненависти к власти в кругу близких родственников, хороших знакомых или особо доверенных коллег.

Второе. Нынешняя узбекская власть отнюдь не аморфна, а жестка и бескомпромиссна к тем, кто желает или пожелает пойти против нее. Мощнейший силовой аппарат, в первую очередь, министерства внутренних дел не раз доказывал, что способен нейтрализовать любые массовые беспорядки и в любой точке республики. Рассчитывать на то, что сотрудники милиции никогда не получат приказ стрелять на поражение по бунтовщикам, равно как и не выполнят его, абсолютно опрометчиво. Выполнят и начнут, несмотря на возможные жертвы.

Ислам Каримов никогда не покинет Узбекистан, и будет находиться в стране до конца гипотетического противостояния, отдав предпочтение судьбе Сальвадора Альенде, нежели мягкого и не очень умного политика Аскара Акаева. Он, скорее всего, сам возьмет в руки автомат, отстреливаясь до последнего патрона и, отстаивая, таким образом, свое, пусть и сомнительное, видение будущего узбекского народа и узбекского государства.

Побежит и народ, едва столкнувшись с серьезным, а тем более, вооруженным сопротивлением. Так уже было во время подавления беспорядков в Андижанской, Ферганской и Наманганской областях, Пскентском и Букинском районах столичной области. И не потому, что народ труслив по природе, а поскольку более тяготеет к домашнему очагу, обустроенному или не очень быту, детям, родственникам, нежели мифической демократии, которую, словно птицу счастья, никто в Средней Азии никогда не видел. Рискуя вызвать на себя огонь самых рьяных поборников демократии, скажу: и не увидит в ближайшем будущем. Как ни крути, как не экстраполируй западные ценности на восточные земли, но все равно Восток и Запад - две параллельные прямые, которые никогда не пересекутся. Несмотря на тезисы о глобализации и внедрение демократии с помощью авиации, танков и артиллерии.

И все же...

Вероятность хотя бы частичного повторения киргизских событий в Узбекистане исключить полностью нельзя. Соответствующие выводы, думаю, сделала из ситуации в соседней стране и действующая в моей стране власть. Она, скорее всего, пойдет по частичному ужесточению и ограничению и так совершенно незаметных свобод, бдительнее и решительнее отслеживая самые скромные действия штатной оппозиции, отсекая ее по возможности от зарубежных источников финансирования, а, быть может, и привлекая наиболее управляемых из оппозиционеров к работе в государственном или общественном секторе.

Так было, когда Ислам Каримов столкнулся с ярым противодействием лидеров "Бирлика" и "Эрка" в самом начале девяностых годов. Этот классический восточный прием, больше напоминающий банальный подкуп, существующая в Узбекистане власть может применить и сегодня, тем более, что ранее он уже доказал свою эффективность. Впрочем, до настоящего момента власть не испытывает подобной потребности, поскольку не видит в кучке оппозиционеров серьезной угрозы своей безопасности.

И все же, бунт, стихийный и беспощадный, в стране вполне вероятен. Для его возникновения сегодня не так много и надо. Достаточно лишь толчка типа факта произвола со стороны тех же сотрудников милиции, чтобы ситуация в республике враз озарилась кровавым пламенем.

Наиболее уязвимой при подобном раскладе действительно остается Ферганская долина республики, где при высокой рождаемости катастрофически не хватает рабочих мест, а население живет по больше части случайными заработками. Кстати, я до сих пор уверен в том, что активно инициированные беспорядки на юге Киргизии, наряду с прочими, преследовали и цель дестабилизации ситуации в примыкающей Андижанской и иным областям Узбекистана. Просто не получилось то, что задумывалось изначально и считалось почти реализованным.

Почему? Да потому что здесь при всеобщем недовольстве достаточно сильны различные нелегально работающие религиозные структуры, по сути, неподконтрольные узбекским спецслужбам и стремящиеся к созданию в регионе отнюдь не светского государства. Соответствующая база для укоренения идей исламского коммунизма есть: нищета и бесправие основной части населения, роскошь и вседозволенность тех, кто стоит у кормила власти. Нельзя сказать, что президент Узбекистана не видит этого. Отнюдь не случайно и, кстати, совсем недавно именно в Ферганской долине была проведена своеобразная зачистка наиболее скомпрометировавших себя чиновников, в первую очередь тех, что служили в правоприменительных ведомствах.

Да, гипотетическая перспектива обострения ситуации в Узбекистане существует, но она существует не первый год, как не первый год политологи всех рангов периодически предрекают крах существующего в Узбекистане режима. Многие из них и сегодня повторяют ставшую тривиальной фразу о том, что Узбекистан стоит в очереди на революцию снизу.

Может быть, а может, и нет. Все зависит от того, какие уроки из киргизских событий сделает лично президент Узбекистана, поскольку только он и никто иной выстраивает внутреннюю политику государства. Сделай он сегодня самые незначительные и несущественные шаги в направлении подлинной либерализации общества, и он опять станет желаемым для большинства граждан страны. Не важно, что это будет игра в демократию, а не демократия в исконном толковании этого термина, люди в очередной раз поверят благим намерениям.

Не сделает, отдав предпочтение усилению репрессий, - результат будет совершенно иным. И куда более печальным, нежели в маленьком Кыргызстане с его пятью миллионами граждан. Граждан Узбекистана в пять раз больше...

Сергей Ежков, независимый журналист (Ташкент). Специально для ИА "Фергана.Ру"