В художественной жизни Ферганы примечательное событие. В арт-кафе "Браво" открыта выставка шести художников Ферганы: Ирины Батовой, Абдусалома Мамурова, Владимира Пучковского, Любови Семизоровой, Валерия Хайдукова, Алишера Хамидова. Авторы представили живописные полотна, художественный текстиль, произведения прикладного искусства.

Название выставки "МОСТ" обозначает основную линию в характере творческого единства группы художников, в произведениях которых зримо проявляется взаимосвязь между традицией и новаторством, реализмом и авангардом, прошлым Ферганы и ее настоящим.

К открытию выставки была приурочена презентация красочного каталога, изданного тиражом в 500 экземпляров при финансовой поддержке Швейцарского Бюро по развитию и сотрудничеству (SDC) в Республике Узбекистан. Авторы-составители каталога - сотрудник Бюро Барно Тургунова, дизайнер Сергей Абатуров и председатель Ферганского областного отделения Академии художеств Узбекистана Любовь Семизорова.

Особую признательность художники выражают друзьям из Франции - супругам Марианне и Стефану Дахан и ферганскому меценату Владу Платонову.

"МОСТ". Шесть художников Ферганы: XX-XXI век, продолжение следует...

Александр Куприн, искусствовед

В нашей республике говорят: "Тот, кто был в Узбекистане, но не был в Ферганской долине, тот, считай, не был в Узбекистане".

Все знают: "Ферганская долина - жемчужина Центральной Азии". Ну, а город Фергана, как нам представляется, - жемчужина долины.

Город Фергана, так сложилось исторически, это своего рода Антиохия на Оронте, далекая античная, с ее греческим и сирийским населением в синтезирующем блеске и идиллии эллинистической культуры.

Фергана на Маргилан-сае, возникшая в 1877 году, - это город со старинной ясностью архитектоники градостроительного плана, с прямизной европейских просторных проспектов и такого же уклада жизни, которые в согласии с природой пригорода переходят в новую целостность полиса с близлежащими селами и местечками и всей земледельческой округой: с Аувалем, Биркиной дачей, Кушкарчи, Керкидоном, Ярмазаром, Пеликанами, Урюкзором, Вуадилем и даже Шахимарданом, всем тем, что питало и питает город материально и духовно.

Фергана - русская, узбекская и многонациональная, несомненно с евразийской душой (потому-то, уехавших на исторической родине сразу распознают: "вы какие-то другие русские") с душой, где такие понятия как кишлак, хлопок, дувал, сай, арык, чинар, базар, чайхана, плов - не перечень словаря внешней экзотики, а прожитое в общем времени и судьбе, а значит ставшее самым близким, то есть родным, которое подчас бывает выше истинного и справедливого.

Все это питало поколения ферганских художников с диапазоном поисков от брутального космополитизма и авангарда до традиционализма и густого реализма.

Первый художник - ферганец по рождению и духу творчества - Александр Николаевич Волков с его непревзойденными работами 1920-х годов "Фергана, Кишлак", "Чайханы Старого города". Мировая же высота формально-пластической и образной тайны его "Гранатовой чайханы" - это, конечно, о Востоке вообще, но сдается нам, что гений-вдохновитель этой картины тоже из ферганских мест.

На протяжении XX века все ферганское питает творчество художников-реалистов: Петра Максимовича Никифорова - мастера тончайшего по живописи акварельного натюрморта и пейзажа, Л.Г.Панченко, А.Н.Узлова, У.Ахунова, В.В.Пучковского, В.В.Касина, М.М.Фаткулина, М.Джурабаева и др. живописцев, взрываясь в 1970-1980 годы энергией авангарда в творчестве Льва Сергеевича Снегирева (передавшего такую плотность духовных страданий и боли на квадратный сантиметр холста, какой не было пожалуй ни у кого из художников всей страны той эпохи), Н.Главюка, В.Ахунова, Ф.Ибряева, М.Чурлу, Э.Изетова, В.Усеинова, Г.Капцана и С.Алибекова, мощно и оригинально проявившего себя в живописи, графике и мультипликации.

В 1980-90-е годы, после гигантских демографических катаклизмов, в Фергане сложилась группа художников и прикладников, в которых как в ферганских все предыдущее заложило самое главное - энергию продолжения художественного поиска.

Алишер Хамидов - по стихии своего дарования художник-абстракционист, которым он остается и в картинах с фигуративными мотивами.

В его чисто абстрактных холстах "Арсиф", "Жойдам" ясно читается опора на тотальную напряженность цветовой формы как доминирующего смыслообразующего начала. И тут точно случившаяся форма перерастает в идеальное содержание, раскрывающее максимум художественно-образного ассоциатива. В других полотнах, как, например, "Вечер в Кок-Илоне", цветовое смыслонапряжение вступает в сложное взаимодействие со слабо фигуративными мотивами: кувшина с цветами, стола, тополей, заката, рождает еще более тонкий план взаимослышания вещей в их онтологическом отклике и резонансе.

И почти в каждой картине - тени, тени, тени, которые приобретают значение не эха предметов и явлений, а, являя некую субстанциональность, характеризует этот присновторичный мир как первичный.

Как известно, живопись не делится на слова без остатка, но попытка автора сопровождать некоторые свои полотна текстом, мне кажется интересной:

"Тени лессируют окраины. В раздираемый битум вкраплено изумрудно-кобальтовое колыханье детской памяти, блуждающей в поисках арыка. Вечереет. Печеночные борозды соперничают с горизонтом, независимым от помыслов людей. Верхушки деревьев покрыты оранжеватыми бликами и перекликаются с лимонным сверканием непонятно откуда. Пишу картину для себя, свое присутствие - не более..."

Валерий Хайдуков долго писал только горные пейзажи, но затем как-то сразу сменил координаты своего художественного поиска и эстетических предпочтений, перейдя к мирам, где можно смело нарушать привычные причинно-следственные связи и через логику парадокса и абсурда их взаимодействия выявить провокационную сущность мира. В его, пожалуй, лучшей картине - "По ту сторону случая" - набор хорошо известных предметов, взятых в их дополнительном символически-смысловом прочтении (слоники - обывательски-мещанская косность, улитка - неспешность, песочные часы - порционно-временная исчерпываемость мира) находятся в таком композиционно-пластическом поле взаимодействия с центральным "персонажем" (кошкой, замечательно найденной в ракурсе поворота как бы соединяющей миры живого и мертвого, реального и кажущегося, верного и суеверного), что рождают почти сюрреалистическую неисчерпаемость образа.

В других его полотнах ("Они хотят так", "Смятение", "Спящий ангел") присутствует тот же мир парадоксальных взаимодействий в усиленном или ослабленном обличии.

Вхождение зрителя в мир живописца и прикладника Ирины Батовой происходит прежде всего через мерцание серебристо-голубовато-охристой цветовой гаммы многих ее портретов, ню, натюрмортов и картин смешанного жанрового начала фантастического характера, усиливается затем разнообразием лирических и лирико-романтических интонаций и оттенков в их не психологическом, а чисто пластическом развертывании, рождая мир неясной и не определившейся мечты. Таков мир полотен "Автопортрет в желтом", "Странствие", "Наслаждение", "Урюк в облаках", "Нарциссы". Очень красивы ню "Нега I", "Нега II", где появляется неожиданный эффект некой монументализации интимного мира. Ее картину "Нарциссы" удачно сопровождает текст Алишера Хамидова:

"Ландыши, окропленные росинками, вобравшие в себя миры былого и мечты, шептались между собой с окружающим рассветом, а ваза, подражая капле, приютила Венеру Джорджоне оберегающе порхающими бабочками, восхищенными нарциссами".

В гобеленах "Золотая рыбка", "Мак Кастанеды" угадывается ее живописный почерк.

Любовь Семизорова давно приехала в Фергану, и вместе с ней в городе появилось искусство гобелена. Только перечень ее учеников, значимо проявивших себя в этом виде художественного текстиля, занял бы несколько строчек. Ее гобелены отличает добротность и вместе с тем филигранная точность техники выполнения, тончайшая цветовая разработка - заставляющие вспомнить о родовом происхождении гобелена как драгоценного вида шелкоткачества.

У нее есть гобелены (например, "Полетим вместе") разработанные на хроматизме умножающегося дробления цветовых нюансов, схожих со структурным мерцанием и переливами сапфира или аметиста. А есть такие, как "Плод", построенные на крупных пятнах цветового удара. Но для всех ее работ ("Осенний мотив", "Оазис", "Девочка с удодом", "Голубой Самарканд" и др.) характерно предельное разнообразие фактурных приемов, передающих мельчайшие оттенки эмоционального напряжения, и философская углубленность, достигаемая во многом парадоксальным сочетанием в композициях принципиальной неустойчивости фигуративных и отвлеченных мотивов с архитектонической центричностью, образующих целостность и самодостаточность художественного мира.

В остро современных произведениях Владимира Пучковского, влюбленного практически в весь художественный текстиль, есть радостный и звонкий дар творца-умножителя многоцветия и декоративной яркости мира в почти захлестывающей динамике трансформации и многообразия форм, мотивов, композиций гобеленов, батика, чия. Его гобелены "Диалог", "Сафари", "Афросиаб", "Исырык. Месяц рамазан", "Тюльпаны" и другие предлагают зрителю замечательный диапазон художественных решений от чисто абстрактного в изысканно-красивом по цвету и ритму "Сафари" и наполненного знаками аллюзиями "Афросиаба" до почти жанрового по бытовой характеристике "Диалога" с фигурами людей на осликах.

В чие ("Восточная прелюдия", "Маком", "Композиция №1", "Проникновение") автор многообразием цветовой и ритмической инструментовки легко преодолевает стартовую монотонность прямоугольного модуля, а в батике ("Удоды", "Гранат", "Ирисы" и др.) доводит ритмические наложения почти до вихревой интенсивности.

Все его работы, кстати, выполненные в творческом союзе со своей женой Светланой Шиховой, собранные на выставке вместе - это незабываемая феерия того красочного максимума, которого можно достичь на родине хан-атласа.

Абдусалом Мамуров - прикладник, успешно работающий в росписи керамики и фарфора, и очень интересно и разнообразно в области мелкой прикладной пластики. Глубокое усвоение народных истоков узбекского декоративно-прикладного искусства, художественное чутье, наработанное мастерство позволили ему органично продолжить народную линию в профессиональном искусстве, умело и со вкусом сочетая острую жанровую наблюдательность и фантазийный простор в пластическом разнообразии деталей: поз, жестов, мимики, фигур мелкой пластики с организующей дисциплиной общих стилевых координат народной традиции.

У А.Мамурова замечательное разнообразие керамических сервизов с чайниками - фигурами человека, а его свистульки-драконы, свистульки-быки и другие - это просто маленькие шедевры, заставляющие вспомнить достижения в этой области Хамро Рахимовой.

Творчество группы художников Ферганы объединяет художественный поиск путей взаимодействия традиции и авангарда, которые всегда особенно своеобразно проявляют себя на стыке веков в ипостасях наследников прошлого и открывателей будущего по линии - Фергана: ХХ-ХХI век, продолжение следует...