Всякое значимое в жизни Русской Православной Церкви событие всегда приводит к изменениям в жизни ее внутренних структур, а значит и отражается на судьбах миллионов верующих-мирян. Тем более, если такое событие – избрание и интронизация Патриарха.

Перед новым, шестнадцатым, Патриархом Московским и Всея Руси - владыкой Кириллом - стоит ряд системных вопросов, которые не каждый сумеет решить. Они не имеют прямого отношения к идеологии, но требуют осмысления с точки зрения богословия, церковного права и традиций церковного управления.

Среди всего комплекса вопросов важнейшим делом, с точки зрения верующего мирянина, является налаживание приходской жизни. Секуляризация жизни современных государств (во всяком случае, тех из них, которые претендуют на звание «цивилизованных») в нашем европеизированном мире со Времен Великой Французской Революции ориентируется на замену общины людей, формирующихся вокруг прихода храма той или иной конфессии, на личностный индивидуализм и создание светских структур, поддержанных государством.

Следствием такого положения дел стал повсеместный развал приходских общин. Кстати, это в полной мере относится и к мусульманской общине – умме в Средней Азии, часто сохраняющейся лишь благодаря вторичным, культурно-исторические формам этно-территориальных групп и родов (авлодов). Священников в семинариях не учат быть руководителями, лидерами общин. Они не понимают, как организовать и сплотить прихожан. Более того, создается впечатление, что многие из них попросту не желают этого делать – лишние хлопоты!

Сами прихожане не знают, что такое община и какие у неё могут быть формы деятельности. В большинстве случаев приходская жизнь для них начинается и заканчивается посещением богослужения в храме. Сам священник воспринимается просто как специалист со специфическим образованием для специфической работы, у которого существуют определенные «приемные» дни и часы.

Автору этих строк, как историку, занимающемуся взаимодействием христианской и мусульманской культур в регионе Средней Азии, удивителен подход многих православных священников к своей деятельности. Согласен, что она в условиях иноверческой и инокультурной среды мусульманского населения гораздо сложнее, чем в России или на Украине. Однако нужно помнить, что это не работа, а служение! Россия потому и стала огромным государством, что рядом с первопроходцами-казаками и крестьянами-переселенцами всегда шли священники, духовно окормлявшие своих чад в самых тяжких условиях.

В Таджикистане много лет существует недостаток священников в приходах. Так, например, в православной церкви в административном центре Хатлонской области - «столице» знаменитой Вахшской долины - города Курган-Тюбе уже девять лет нет постоянного священника. Редкие наезды туда настоятеля храма из Турсунзаде или благочинного Свято-Никольского собора из Душанбе делу помочь не могут. В результате около пяти тысяч православных жителей Курган-Тюбе, Сарбанда, Вахша и других крупных населенных пунктов не имеют возможности ни посещать регулярные службы, ни получать требы.

Летом 2001 года автору этих строк пришлось участвовать в депутации от Союза славянских организаций Таджикистана к митрополиту Ташкентскому и Среднеазиатскому, владыке Владимиру, как раз по поводу священника для Курган-Тюбинского прихода. К нашему немалому удивлению и разочарованию, выяснилось, что молодые выпускники семинарии …не желают ехать в отдаленные и малодоходные приходы! И это, заметьте, - не направление на службу к алеутам на Командорские острова или в Папуа Новую Гвинею для миссионерской работы с жизнью в шалаше и риском быть съеденным уже на завтрашний ужин, а туда, где живет (пока ещё) пять тысяч верующих соотечественников. Никто не хочет разделять их нелегкую жизнь и тяготы… И Церковь, при всей ее мощной и стройной структуре, всех огромных достижениях за последние двадцать лет, ничего сделать не может. Стоит ли тогда в качестве достижений упоминать об увеличении числа монастырей с 18 до 300, когда невозможно прислать ни одного священника для службы в храме в «азиатской тьмутаракани»?!.

Другим таким «сиротским» приходом стал воинский православный храм 201-й военной базы Министерства обороны России. Полковая церковь Георгия Победоносца была открыта усилиями тогдашнего командира танкового полка 201-й мотострелковой дивизии полковника В.Демина в разгар гражданской войны в Таджикистане и освящена митрополитом Ташкентским и Среднеазиатским, владыкой Владимиром, в ноябре 1994 года. А еще раньше, в 1993 году, в целях духовного окормления и воспитания военнослужащих Русской Православной Церковью, совместно с правительством России, было принято решение о создании в армии и на военном флоте института полковых священников.

В храме Георгия Победоносца функцию полкового священника (правда, именуясь при этом в финансовых и других документах части «командиром танка») был поставлен исполнять священник о.Алексий (Буланушкин). Несколько лет церковь действовала и для военнослужащих, и для живущих поблизости мирян. Но потом место дислокации дивизии, трансформированной в базу, было изменено. Церковь на ее новой территории через несколько лет была отстроена вновь. Но к тому времени отец Алексий уехал, и здесь, так же, как и в названных ранее «гражданских» приходах, редкие службы теперь исполняются лишь благодаря «наездам» священника из Свято-Никольского соборного храма столицы Таджикистана.

Так что проблем с приходской жизнью у мирян Таджикистана предостаточно. Будем уповать на Бога и нового Патриарха.

Виктор Дубовицкий, доктор исторических наук, Душанбе, Таджикистан. Специально для «Фергана.Ру»