На фото слева: Так ныне готовят в Андижане плов – на газовом баллоне (видеокадры см. ниже).

Из-за ужасного состояния дороги на Камчикском перевале, связывающем Ферганскую долину Узбекистана с Ташкентом, в Андижан мы въехали поздней ночью. Ночью город представлял собой довольно унылую картину. Улицы освещались тусклым светом фонарных столбов. Не всякий даже самый опытный и внимательный водитель, впервые въехавший в этот город, может заметить слабые огни городских светофоров, которые, казалось, стоят скорее для формальности, чем для необходимости. Даже прильнув лбом к окнам автомобиля, невозможно разглядеть, что находится по краям дороги: то ли построенные еще в советские времена жилые дома-«хрущевки» высотой всего в четыре этажа, то ли двухэтажные с небольшим ассортиментом товаров продуктовые ларьки, которыми изобилует Андижан. Все утопало во мраке. Создавалось впечатление, будто город давно вымер и найти кого живого - дело безнадежное.

Скоростная езда для андижанцев - не развлечение, а скорее необходимость быстро довезти клиента, дабы успеть к концу дня обслужить еще, по крайней мере, десять человек, чтобы хоть как-то подзаработать. Конкурентов много, а желающих воспользоваться услугами такси - очень мало. При этом стоит отметить и другую, немаловажную с точки зрения безопасной езды деталь: из-за огромного числа машин на улицах никто из водителей в вечернее и ночное время суток не пользуется дальним светом, только ближним. И что уж совсем удивительно - здесь практически нет сотрудников службы безопасности дорожного движения (СБДД). Хотя нет: днем нам все же удалось встретить двух СБДДшников, дежуривших у здания областной администрации.

Почти на каждой улице Андижана есть частные гостиницы. Одни своим видом напоминают общие дворы советских времен, другие - вполне элегантные комфортабельные отели в четыре или пять этажей. Несмотря на оригинальные фасады, в темное время суток их не отличить от обычных жилых домов. Прифасадных фонарей, которыми полнятся территории отелей не только всего мира, но и Ташкента, у гостиниц и отелей Андижана нет, а если и есть, то потушены - ввиду отсутствия электричества, как пояснили владельцы отелей.

Новое приживается с трудом, старое — не забыто и поныне

Гид разбудил нас довольно рано. Он настоял на том, чтобы начать утро с отличной маставы (рисовый суп) со свежим каймаком (домашние сливки): «Это даст хорошую энергию на весь день». По его мнению, лучшим местом для утренней трапезы является кафе, которое местные жители называют «Владивосток». Позже выяснилось, что на самом деле это кафе называется иначе, просто в советское время здесь располагался универсальный магазин «Владивосток». В начале 1990-х, с обретением Узбекистаном независимости, в период активной приватизации государственных объектов этот магазин также был приватизирован и вскоре превращен в кафе. А вот старое название народ не забыл.

Вообще, в Андижане вам быстрее назовут «старорежимные» названия улиц и районов, чем новые. Так, в центре новой части города мы повидали улицы имени Ленина, Семашко, Воровского, Белинского, Жданова, Пушкина, жилой массив Староошский. В старой части города есть большая улица из частных домов, которую в народе называют Парковой – просто потому что она находится прямо за парком имени Алишера Навои. Конечно, сегодня эти улицы и районы называются иначе, но в обиходе все еще активно используются старые названия: так легче ориентироваться, особенно таксистам.

Во время прогулки я поймал себя на мысли, что в Андижане нет службы по благоустройству, и что нынешнее состояние города, местное руководство, вероятно, не очень волнует. Все городские улицы, за исключением главного проспекта, где расположены административные здания, полны пыли, которая в дождливые дни превращается в грязь. Больше всех от этого страдают пешеходы: проносящиеся мимо автомобили щедро разбрызгивают лужи или вздымают клубы пыли — в зависимости от капризов погоды. Это находит свое отражение и на фасадах жилых домов — они заляпанные, неряшливые. Но андижанцы, видимо, уже давно привыкли к этому и, не реагируя на грязь и пыль, мирно беседуют у своих домов, а дети тут же весело и беззаботно играют.

Улицы Андижана

«Внимание - кочка, держитесь за поручень»

В Андижане - ужасные дороги, причем ямы, кочки и тому подобное можно увидеть даже на самом центральном проспекте города. Поэтому пассажирам маршрутных такси, в роли которых здесь чаще всего выступают «Дамасы», нередко приходится вздрагивать от вскриков резко нажавших на тормоза водителей: «Внимание, кочка!». Пассажиры судорожно хватаются либо за спинки передних сидений, либо за поручни над их головами, либо крепко сжимают края своих кресел — чтобы не взлететь и не удариться головой о потолок салона автомобиля. Особенно страдают те, кого угораздило сесть на задние сиденья. По этой причине большинство «Дамасов» ездят полупустыми: люди не хотят занимать задние сиденья, предпочитая подождать другую «маршрутку», благо, их в Андижане огромное количество.

«Газелей», столь популярных в Ташкенте, в Андижане почти нет. Их очень редко можно заметить лишь на некоторых маршрутах города. Зато «Дамасов» очень много, подъезжают через каждые пять-десять секунд. При этом водители здесь очень вежливые: приветствуют каждого своего пассажира, а, высаживая, обязательно скажут «яхши боринг» (счастливого пути), «саломат булинг» (будьте здоровы) или «ишларингизга омад» (успехов в ваших делах).

На третий день пребывания в городе мы заметили на центральном проспекте работников службы по ремонту дорог. Одни расширяли и выравнивали кочки, очищая их от мелких ненужных камней. Другие заполняли кочки щебнем и заливали некой черной липкой жидкостью, которую водители называли «черным маслом». В таком положении ямы и кочки должны некоторое время «отдохнуть», после чего третья часть работников разравнивала дорогу катком, подсыпая небольшие порции горячего асфальта. Однако, пока подходила очередь третьей бригады, не останавливающийся поток машин сводил на нет сделанные ранее работы, то есть - труды первой и второй групп ремонтников. Таким образом, латание отдельных очень «опасных» участков дорог решало проблему всего на несколько дней или даже часов. А потом проблема оживала вновь.

«Думаете, они понимают, что это - «мартышкин труд»? – восклицает водитель такси. – Товба килдим (возглас, обозначающий крайнее удивление. – Прим. авт.), если делать, так лучше сразу как положено, чтобы надолго, а так - будто издеваются, а ведь, наверное, спишут на это безобразие немалые деньги». Затем таксист вдруг затих, и, словно что-то вспомнил, добавил: «Хотя это лучше, чем ничего. Главное - чтобы войны не было».

Газа нет, света нет, аж не мил белый свет...

Но, пожалуй, больше всего андижанцев расстраивают перебои с подачей электричества, газа и отопления. По словам местных жителей, в осенне-зимний период холодная вода течет из кранов без перебоя, и ею можно не запасаться. Но как только начинает теплеть, вода пропадает.

А вот Ислам Каримов, кажется, остался весьма доволен тем, что увидел в Андижане. Он побывал в городе 26 мая «с целью ознакомления с ходом социально-экономических реформ, созидательной работой, широкомасштабными преобразованиями на местах посетил Андижанскую область…» Прочитать полный текст весьма радужного сообщения информагентства «УзА» от 26 мая 2010 года) можно здесь

Поскольку в момент нашего присутствия в Андижане теплые дни были только на подходе, воды было достаточно, в отличие от электричества и газа. По словам нашего гида, электроэнергия в городе подается лишь в определенное время суток: утром приблизительно в 05:00-05:20 и до 12:30-13:00, затем ее отключают и возобновляют подачу в 17:00 или 18:00, а отрубают ровно в полночь. Впрочем, в городе есть особые районы, куда электричество подается круглосуточно, — здесь находятся производственные объединения, воинские части, силовые структуры, здания местной администрации, дома высокопоставленных чиновников и их родственников.

По словам одного из встретившихся нам электромонтеров, бесперебойную подачу электроэнергии организовали для себя и жители некоторых махаллей (общин), собрав определенную сумму денег и проведя к себе дополнительную линию от тех районов, где электричество есть постоянно. Те же части города, куда электричество подается ограниченно, электромонтеры называют «сиротами».

«Там никто никого не может потрясти за отсутствие света, - пояснил наш собеседник. - В этих местах живут простые жители города, работяги. Иногда эти районы отдуваются и за задолженности по электроэнергии, которые образовываются у родственников «больших» людей Андижана, имеющих сильную защиту предпринимателей и организаций, находящихся на дотации у города. Набравшиеся долги раскидывают по жителям районов-«сирот» и вымогают у них деньги, но так как те не в состоянии выплачивать, у них отключают электричество, а долг висит на них и растет. Такая вот технология».

Так же обстоят дела и с природным газом. Только в отличие от электричества, которое хоть изредка и по разработанному специально режиму, но подается, газа нет вообще, причем опять-таки - в районах-«сиротах». При этом долги за газ, которого нет, у местных жителей растут - по той причине, что его неограниченно используют обитатели тех самых особых районов, а их задолженность распределяется на всех остальных.

Когда же в домах простых андижанцев внезапно появляются газ или вода, хоть с еле заметным напором и ненадолго, это вызывает у людей огромную радость. Но вскоре газ снова пропадает, а в теплые дни его, по словам местных жителей, не бывает вообще. Поэтому многие горожане стараются приобрести газовые баллоны со специальными закрепленными на них подставками. Но они стоят от 65 до 85 тысяч сумов ($1=2200 сумов) и не каждому доступны. Большая часть газовых баллонов выпускается в Иране и завозится через соседний Кыргызстан, но есть и китайские баллоны - не очень качественные, но доступные по цене большинству жителей. Стоит также отметить, что открыто пользоваться этими баллонами в многоэтажных домах нельзя — таков запрет пожарных служб, поскольку эти устройства могут стать источниками взрыва, а люди, уверены пожарники, пользуются ими совсем неаккуратно, особенно те, у которых куча маленьких детей.

«Как обычно бывает? Встают родители рано утром, зовут кого-то из детей и поручают включить газ и поставить на плиту чайник, а потом разогреть еду. Сын или дочь идет на кухню, включает газ и — ба-бах! Там ведь не просто прокрутил винтик, услышал шипение газа и зажег спичку, нужно сначала проверить, не выпускал ли баллон газ, пока семья спала, хорошо ли был закрыт на ночь», - поясняет работник городской пожарной службы. Впрочем, он признался, что чаще всего взрывы происходят не из-за использования баллонов, а вследствие внезапно подаваемого и столь же внезапно отключаемого газа, за которым жители не всегда могут уследить.

Взрывы бытового газа становятся обыденностью

За полторы недели пребывания в Андижане мы узнали сразу о четырех взрывах бытового газа в многоэтажных жилых домах. Последний взрыв прозвучал в крайнем доме третьего микрорайона города.

Подъехав к дому, мы заметили большую группу людей в штатском, которые, увидев нашу машину, стали за нами наблюдать. Это вызвало небольшое беспокойство у нашего водителя и гида, который распознал в этих людях работников хокимията (администрации).

Квартира, где произошел взрыв, вернее, наиболее пострадавшая ее часть - лоджия - была прикрыта целлофановой пленкой. По словам очевидцев, взрыв уничтожил все рамы и окна в лоджии не только этой квартиры, но и на нижних этажах дома.

Причиной взрыва оказалось устройство местных умельцев — так называемый «моторчик», который ухитряется поставлять в газовую плиту своего владельца газ из труб особых районов. Но так как «моторчик» работает на электричестве, то прекращает свою «охоту» как только в районе отключают свет, а всосанный им газ начинает искать себе свободный выход.

Многие жители, зная, что иногда после отключения электричества газ в плите появляется, сразу же бегут к конфоркам и включают их. Многие, не дождавшись звуков выходящего газа, делают вывод, что его нет, и уходят, забывая выключить плиту. Некоторые же не выключают ее намеренно, считая, что «если газ отсутствует, какая разница - включена плита или нет?». Так же относятся и к выключателям света, оставляя их включенными. Когда же люди уходят, оставив газовую конфорку включенной, а через какое-то время из нее начинает просачиваться слабая струя газа, к моменту начала подачи электроэнергии он наполняет комнату и затем - происходит взрыв.

Пожарники и работники местных администраций, прибыв на место ЧП, сразу начинают искать «моторчики», полагая, что взрыв был спровоцирован неправильным их использованием. Кстати, инструкции по использованию «моторчиков» нет, а их эксплуатация уголовно наказуема.

Как правило, виновниками случившегося объявляют самих жертв - хозяев квартир. Им объясняют, что газовые конфорки надо выключать. Однако жители, «избалованные» отсутствием газа, не придают значения увещеваниям, и взрывы продолжают будоражить город, увеличивая количество жертв.

«Бывают пациенты с очень сильными ожогами, в критическом состоянии, приходится изрядно поработать, чтобы спасти им жизнь. Было несколько случаев с летальным исходом, люди умирали еще по дороге в больницу, - рассказал нам врач городской клинической больницы на условиях анонимности. - В отличие от пожарных и городских служб винить в случившемся горожан мы не можем, на такие действия их толкают обстоятельства. Ведь никто из представителей власти не страдает от отсутствия газа, воды и электроэнергии, почему же должны страдать простые люди? Если власти не думают о народе, народ начинает думать о себе сам, и в итоге получается то, что мы наблюдаем. Если бы такая серия взрывов произошла в нормальном государстве, по крайней мере, главы города и области ушли бы в отставку, а начальство по газоснабжению было бы привлечено к ответственности. Но это не про нас».

Об отоплении и горячей воде

По словам андижанцев, до обретения Узбекистаном независимости в городе была питьевая вода, подача которой в одних районах контролировалась самими жителями, а в другие по умолчанию подавалась без перебоя. Именно по этой причине такие части Андижана, как Северный микрорайон и квартал Клары Цеткин, очень быстро заселялись. Когда-то в многоэтажных домах этих районов из кранов текла и горячая вода. Как объяснили нам андижанцы, последний раз об отоплении жители города слышали в конце 1990-х годов, а газ и электричество подавались даже в начале нового тысячелетия. В те годы, по воспоминаниям андижанцев, высота пламени в газовых конфорках достигала 10-15 сантиметров, газ даже был источником дополнительного тепла. Потом все эти радости жизни исчезли. Хотя за отопление народ продолжал платить в надежде, что после какого-нибудь ремонта в их квартирах снова будет тепло.

Звоните печнику!

Сейчас у андижанцев словосочетание «централизованное отопление» вызывает горький смех, многие даже не могут вспомнить, насколько тепло было раньше в их домах, а дети вообще не знают, что это такое. Как-то утром, проходя мимо одной из школ, мы заметили группу подростков. Гид, подмигнув нам, спросил у школьников, есть в школе отопление. Дети задумались, а потом, переглянувшись, ответили: «Такого учителя у нас нет, такой предмет мы еще не проходили». Мы остолбенели. Было заметно, что ответ детей огорчил и нашего гида, он начал им объяснять, о чем идет речь, а школьники улыбались, считая, что дядя им рассказывает нечто фантастическое. Тут у школьных ворот появилась пожилая учительница, которая сказала нам: «Они отопления не видели даже у себя дома, а откуда оно может быть в школе? Отсюда и неведение. Зато о печках и нагревателях дети знают».

Андижанцы рассказывали нам, что однажды городские власти попытались решать проблему с отоплением и бороться с печками-«буржуйками». Проезжая по районам многоэтажных домов, и вправду можно заметить торчащие из окон трубы, из которых в холодные дни валит густой белый дым. Кто-то топит свои печки дровами, кто углем, а кто и высушенным навозом. В городе очень много случаев смертей, вызванных угаром от угля. Во многих квартирах печками пользуются, когда семья собирается за столом на обед или ужин, а когда все ложатся спать, выключают печки и, укутавшись хорошенько, погружаются в сон. Зимой даже бывали случаи, когда люди замерзали насмерть.

Андижан. Жилой массив «Третий микрорайон»

Чтобы решить проблему с отоплением, местные власти разработали план по созданию товариществ из жильцов нескольких домов, которым бы дали некую часть предполагаемой для реализации проекта суммы, чтобы они построили мини-котельные для обслуживания групп из пяти-шести домов. По словам наших собеседников, проект был одобрен на самом верху, люди готовы были поддержать его и собрать деньги для благого дела. Но ничего не вышло - по той простой причине, что за столь длительное время отсутствия отопления вся отопительная система, то есть трубы и так называемые радиаторы, по которым подавалось отопление, были уничтожены жильцами. Кто-то продал эти трубы, а кто-то использовал их для других целей, полагая, что отопления все равно нет, значит, и трубы эти не нужны.

«Хорошо хоть из-за отсутствия газа люди не поснимали газовые трубы и не распродали газовые плиты», - заметил на это наш гид и горько усмехнулся.

«Не ешьте колбасу, не ешьте шашлык»

Как-то, подъехав к одному из считающихся хорошим ресторанов Андижана, мы стали свидетелями разговора клиента с шашлычником. «Ради бога, скажите откровенно, из какого мяса шашлык?», - спросил клиент. «Из говядины, баранины, курицы, индейки, рыбы, козла, какое мясо вам больше по вкусу?» - ответил шашлычник. «Любое из перечисленных, только не из осла», - сказал клиент и громко засмеялся. Шашлычник, приложив руки к груди, ответил, что такого у них нет и, видимо, не будет, так как спроса нет, и тоже засмеялся. Смысл этого разговора мы поняли позже, его нам растолковал тот же шашлычник: оказывается, незадолго до нашего приезда в городе была разоблачена группа, промышлявшая изготовлением колбасных изделий и шашлыка из мяса осла.

Андижанский шашлык из настоящей бараньей печенки с курдючным салом

«В другом конце города, недалеко от молочного комбината, есть большая закусочная, владельца которой все называют Мадамин-кабоб (Мадамин-шашлычник). До последнего времени у него шла бойкая торговля шашлыком, от клиентов не было отбоя. Мы даже начали завидовать его успеху. Но вдруг выяснилось, что он готовит шашлык из мяса осла. Позже был разоблачен целый цех по выпуску колбасных изделий и сосисок из такого мяса. Оказывается, ловкачи присваивали своим изделиям уже пользующиеся большой популярностью названия и продавали их. Руководил всей этой бригадой некий хаджи-ака, представляете? (хаджи называют тех, кто совершил паломничество в Мекку. - Прим. авт.). Но наши шашлыки не из мяса осла, кушайте на здоровье», - сказал шашлычник.

История о колбасных изделиях из ослиного мяса быстро распространилась по Андижану, и теперь жители города избегают покупать колбасу, какой бы производитель не был указан на этикетке. С подозрением смотрят жители и на шашлычные, обходя их стороной.

Страх нарваться на ослятину передался и нам. Достаточно было увидеть мясо не совсем привычного цвета или подозрительного на вид шашлычника, перед глазами сразу вставал образ грустно свесившего уши ослика. И аппетит тут же исчезал. А привычка переспрашивать у продавцов, не сделан ли продаваемый ими продукт из мяса осла, преследовал нас даже после того, как мы покинули Андижан.

Позже наш гид разузнал продолжение истории с цеховиками, производившими колбасные изделия из ослиного мяса. По его словам, следователи городской милиции были сильно разочарованы, когда один из участников группы по выпуску сомнительной колбасы попросил следователя предъявить ему статью в Уголовном Кодексе Узбекистана, в которой предусматривалось бы уголовное наказание за использование в продуктах питания мяса осла. «Оказывается, в нашем Уголовном Кодексе вообще нет такой статьи, представляете? Как нет статьи за использование мяса собаки, кошки, лягушки или даже крысы, тьфу ты, да простит меня Аллах. А ведь смотрите, какие умные оказались предприниматели, а?», - сетовал наш гид, восхищаясь находчивостью и правовой подкованностью поставщиков ослиного мяса. Позже, уже перед отъездом из города, мы узнали, что многих из задержанных предпринимателей отпустили, предупредив, что далее делом займутся представители организации по защите прав потребителей.

«Покой в твоем доме - в твоих руках»

Самая больная тема для абсолютного большинства андижанцев. как выяснилось, - это события мая 2005 года. Горожане эту дату называют «уруш йили» (Год войны — Прим. ред.). Из бесед с некоторыми андижанцами создалось впечатление, что в отличие от местных властей и всего мирового сообщества горожане знают точно, сколько людей погибло на той «войне», но говорить на эту тему не хотят, шепча: «У стен тоже есть уши, особенно в Андижане». С этими словами жители города кивают на какую-нибудь из расположенных рядом будочек, в которых в советские времена торговали газированной водой. Подобные компактные строения, сооруженные где из алюкобонда, где из кирпича, а где из бетона можно встретить почти перед каждой улицей, кварталом, микрорайоном. На всех этих сооружениях красуется надпись «Жамоатчилик назорати маскани» (Пункт общественного надзора. - Прим. авт.). Эти «масканы» появились после событий в мае 2009 года, когда вооруженная группа совершила нападение на управление милиции в городе Ханабад, а в Андижане прогремело несколько взрывов.

Компактные будки не особо приметны, в некоторых сидят молодые люди, торгующие табаком и жевательной резинкой, в других нет вообще ничего, кроме пыли. По словам нашего гида, будки были установлены отдельными жителями того или иного района по требованию властей. «В спокойные дни родственники установивших такие сооружения имеют право торговать в них какими-нибудь безделушками, а когда эти сооружения понадобятся властям, их сразу же освободят», - пояснил гид.

Правда, ни гид, ни другие жители города не смогли внятно разъяснить, каким образом власти будут использовать эти будки. По мнению парня, торговавшего в одной из них сигаретами, «в случае ЧП здесь будут сидеть сотрудники милиции и спецназовцы, сюда будет стекать вся информация от добровольных помощников, отсюда, я так думаю, будут следить за порядком, особенно в ночные часы, проверять паспорта въезжающих в тот или иной район людей».

Кроме таких компактных «пунктов надзора» почти у каждого крупного квартала и микрорайона можно увидеть крупные баннеры с призывами узнавать, выявлять и доносить куда следует на подозрительных людей. Попадались также баннеры с изображением сотрудников милиции и группы лиц в штатском, навытяжку стоящих у дверей жителя одного из домов и отдающих ему честь. Этот баннер, по словам нашего гида, пользуется большой популярностью среди горожан. «Андижанцы говорят: наверное, милиционеры по ошибке постучались в дом родственника министра или СНБ, вот и выпрямились. А будь это простой человек, они бы честь отдавать не стали», - смеется гид.

Цитата из Ислама Каримова: «Ради покоя нашей родины (страны) мы не должны быть безразличны к появлению в махаллях чужих людей»

При всем этом за все время пребывания в Андижане мы не увидели ни одного сотрудника милиции. Создавалось впечатление, что здесь их нет вообще, и что именно поэтому тут и там были развешаны призывы «Ўз уйингни ўзинг асра!» (Защищай свой дом сам. - Прим. авт.). Но, как пояснил наш гид, «сотрудники милиции на самом деле есть, как и сотрудники СНБ, их и на улице полно, просто они стараются особо не выделяться, так легче выявлять потенциальных «врагов народа».

Закрытый город

Уезжать из Андижана мы решили через «прославившийся» прошлой весной город Ханабад. Наш гид договорился о поездке с одним из частных таксистов: только они могут беспрепятственно провозить человека в этот город, куда въезд для иногородних и, тем более, иностранцев с недавних пор запрещен.

Основную часть пути мы проехали спокойно, лишь в двух местах - у массива Богишамол и развилки Кургантепа-Ош - стояли блокпосты, где дежурили сонные сотрудники милиции. Проехав город Карасу, водитель спросил, имеются ли у нас документы, так как без них въезд в Ханабад невозможен. Узнав, что у нас иностранные паспорта, немного занервничал. «Попробуем проехать, но если не получится, прошу меня извинить», - предупредил водитель.

Спустя некоторое время мы подъехали к блокпосту, где вооруженный солдат в пятнистой одежде подходил к машинам и проверял документы пассажиров. По обеим обочинам дороги стояли несколько таких же солдат, внимательно наблюдающих за потоком машин.

Подойдя к нашей машине, солдат весело поздоровался с водителем и спросил, привезет ли он на этот раз обещанное. Водитель ответил, что непременно привезет. Затем солдат лениво посмотрел в нашу сторону и спросил у водителя на узбекском языке: «Гости?» Получив утвердительный ответ, добавил: «Максимум к шести часам вечера вывезите их, ладно?» Водитель, кивнув головой, нажал на педаль и мы поехали дальше.

Въезд в Ханабад

Расстояние от блокпоста до Ханабада составляет приблизительно десять километров. Вдоль всей этой дороги с правой стороны от нас тянулась стена из колючей проволоки, за ней виднелась рисовая плантация, затем еще стена из колючей проволоки, за которой протекала река, а далее уже была пограничная зона соседнего Кыргызстана. На всем протяжении этого пути мы не заметили ни одного пограничного поста, хотя на киргизской стороне можно было увидеть сразу две пограничные вышки, где дежурили киргизские пограничники.

На вопрос «А почему у узбекской стороны нет таких вышек?» водитель весело ответил: «Есть, только чуть выше, по дороге в Тополино (массив в окрестностях Ханабада — Прим. авт.). Прикол в том, что на этих вышках согнувшись вперед, будто вглядываясь в бинокль, стоят две куклы, одетые в пятнистый костюм пограничников. Наверное, киргизы смотрят на них и смеются. Там у них живые пограничники стоят, а у нас — куклы. Можно сказать, что наша граница под защитой кукол».

Через десять километров мы подъехали к развилке и свернули влево. Водитель, показав на дорогу, которая шла прямо, сообщил: «Вот там Тополино, и там та самая вышка, о которой я вам говорил». Через пару километров мы подъехали к огромной надписи «Хонобод». Сразу за ней на мосту через речку Карадарья находился блокпост. Стоявший там милиционер дружески помахал рукой нашему водителю и мы въехали в Ханабад.

Проехав блокпост, с левой стороны от нас я заметил крупный гарнизон. Как сообщил водитель, это спецподразделение охраняет и патрулирует город. Справа от нас мы увидели огромный пустырь, который завершался у огромной дамбы. «Это водохранилище Кампировот, такого объема воды, как раньше, там уже нет, и поэтому в его низовьях пусто», - сказал водитель.

К самому водохранилищу тянулась аккуратно проложенная дорога из асфальта, но водитель сказал, что теперь туда заезжать нельзя: по этой дороге люди раньше добирались до зон отдыха у водохранилища, теперь там отдыхают сотрудники СНБ, МВД и спецназа. У самого начала дороги стоит чуть пожелтевший указатель с надписью «Андижон денгизи» (Андижанское море).

Еще чуть-чуть и машина поднялась круто вверх. Перед нашим взором предстал печального вида город: старые четырехэтажные дома, нуждающиеся в ремонте, высохшие и заросшие травой аллеи, неубранные улицы, по которым неторопливо передвигались люди с мрачными лицами.

«Раньше весь город утопал в зелени, это был город-курорт, здесь проходили изумительные праздники, ночью было светло как днем, здесь даже нельзя было сорить - штрафовали за это серьезно. Посмотрите, во что он превратился теперь», - грустно вздохнул шофер.

В Ханабаде не было видно молодых людей, всюду ходили старики и женщины, у которых почему-то была иссохшая кожа лица. Как пояснил водитель, местные парни, как только встают на ноги, уезжают в поисках лучшей жизни в Андижан, Ташкент, Россию или Казахстан. Девушек здесь также предпочитают не оставлять: либо увозят к родственникам в другие города, либо быстро выдают замуж.

Говорят, в Ханабаде очень сильно развита проституция и даже работает хорошо налаженная сеть по привлечению к такому способу заработка новых жертв.

«Другого способа заработать здесь нет, - пожал плечами наш шофер. - Раньше, когда работали места отдыха у водохранилища и санаторий вон там на горах (он показал на возвышение на окраине города, где виднелись обветшавшие здания и протянутая к ним канатная дорога), люди имели возможность зарабатывать, функционировали супермаркеты, прежний хоким области Обидов делал все, чтобы Ханабад, как и в советское время оставался экологически чистым уголком Андижанской области. Но, увы, не получилось».

Проехав несколько кварталов, мы решили пофотографировать местность. Однако не успели мы выйти из автомобиля, как к нам подъехал военный УАЗ, и сидевшие в нем люди попросили нас предъявить документы. Тут в разговор вмешался водитель, которого, как выяснилось, подъехавшие военные очень хорошо знали. Он сказал, что мы приехали из Андижана «расслабиться», на что военные, улыбнувшись, ответили: «Нынче в этом районе расслабухи нет, эти девушки уехали в Казахстан, езжайте в центр или в Тополино, там и отдохнете. Но чтобы до темноты выехали, ведь сами знаете, вечером отдыхает гарнизон, ну и мы, а нам мешать не нужно». Сказав это, сели в машину и УАЗик на большой скорости скрылся за кварталом. А водитель предупредил нас, что Ханабад кишмя кишит доносчиками и фотографировать город небезопасно.

Здесь, как и в Андижане, нет электричества, газа и воды, хотя водохранилище - рядом. При въезде в Ханабад мы заметили ряд строящихся двухэтажных домов с уже аккуратно покрашенными в красный цвет крышами. Водитель пояснил, что еще при старом руководителе городской администрации, «во времена благополучия», некоторым жителям была выделена тут земля, но новое руководство области обязало людей строить здесь исключительно двухэтажные дома, на первых этажах которых располагалось бы что-то предназначенное для социального обслуживания людей - магазины, салоны красоты, аптеки, закусочные и так далее. «Конечно же, немногие могли позволить себе выбросить деньги на ветер, вот и отказались они от купленных ранее участков. Деньги им, конечно же, не вернули», - рассказал шофер. Продолжить строительство должны были местные власти, а так как у них нет на это средств, все встало.

Когда мы заехали в другую часть города, шофер кивком головы показал на здание, на подступах к которому стояли бетонные ограждения, железные ворота с решетками и кирпичная будка, рядом скучал вооруженный милиционер.

«Это то самое здание управления милиции города, на которое и было совершено нападение прошлым маем. Вот у той самой будки прогремел взрыв, потом началась стрельба, и нападавшие скрылись в обратном направлении, уйдя вниз, за пустырь. Поэтому милиционеры стреляли открыто: в темное время суток на пустыре никто из горожан не гуляет», - рассказал водитель все, что знал. Затем посмотрел на часы и сказал: «Пора».

Уезжали мы из Ханабада с тяжелым осадком на сердце. При выезде на том же самом блокпосте, что в десяти километрах от Ханабада, уже другой солдат с оружием устроил нам допрос, желая выяснить, когда мы въехали в город, была ли сделана регистрация, для чего вообще приезжали. Но тут вмешался тот самый военный, что пропустил нас в город, и нам позволили продолжить путь. Мы поехали к пограничному посту «Дустлик», чтобы затем перейти в соседний Кыргызстан, а оттуда, повидавшись с друзьями, отправиться домой.

Санджар Суюндиков