Фото © автора, «Фергана.Ру»

В старый узбекский квартал, который местные жители называют Тешик-Таш («Дырявый камень»), группа вооруженных молодых людей в сопровождении БТРа нагрянула утром 12 июня. Квартал тянется по улице Ленина до микрорайона Шайтюбе (Шайтюбе – русифицированный вариант названия микрорайона. По-узбекски он звучит – Шахид-Тепа, по-киргизски – Шеит-Добо. - прим. авт.). Теперь вдоль этой улицы возле сожженных домов стоят палатки. Но не все погорельцы рискуют оставаться в них на ночь, многие уходят к родственникам, а днем возвращаются к родным стенам. Делать им тут нечего. Люди просто ждут – когда, наконец, кто-нибудь придет и скажет, как им жить дальше.

С одной стороны улицы первый сгоревший двухэтажный дом стоит сразу же за областной филармонией. На другой стороне улицы руины начинаются за водочным заводом. За его корпусом, скрытым за высоким забором, продолженным поверху колючей проволокой, идет влево маленькая улочка Бахрамова.

Здание сразу за областной филармонией: здесь был магазин автозапчастей

Достаю фотоаппарат, и меня сразу обступают четыре женщины, потом к ним присоединяются еще несколько. Это местные жительницы. Они начинают наперебой говорить, у некоторых дрожит подбородок, на глазах появляются слезы. Имена свои они называть боятся.

- Знаете, как к нам относятся? – спрашивает одна из женщин. – Смотрят на нас дикими глазами, как на ненормальных – это еще не самое страшное. По улице идешь, обязательно кто-нибудь обзовет по-всякому. Зло говорят: чего вы тут ходите, убирайтесь в свой Узбекистан, все равно не дадим вам здесь жить. Вон, видите, на том доме краской закрашено, но прочитать все равно можно: «Смерть узбекам». На двери мясного павильона, на базаре, мы видели надпись: «Ошским узбекам жизни нет». Что же мы такого сделали? Жили, никого не трогали, каждый свой дом строил, сад сажал… А у этих, кто нас пришел жечь и грабить, – глаза бессмысленные, никаких желаний, вкуса к жизни нет. И нам жить не дают…

Молодая женщина рассказала, что накануне начавшихся беспорядков купила сахар и уехала в другой район, к матери, варить варенье. А вернуться домой уже не смогла. Соседи потом позвонили, сказали, что дом ее горит. Она заводит в свой разрушенный двор и, мучительно улыбаясь, показывает на умывальник – все, что осталось из ее имущества. Она уже не сдерживает слез:

- Как я тут все устраивала, своими руками! Так чисто у меня было, красиво, садик – видите, черешня сгорела, любимое деревце… Гости приходили. Ну, разве мы плохо жили? Все вместе, никому не мешали…

Сожженный Центр адаптации и реабилитации несовершеннолетних

Здесь были самые обычные, совсем не шикарные дома. Маленькие прямоугольники дворов, на территории которых трудолюбивые хозяева умудрялись поставить два небольших дома – для себя и своих детей и внуков, хозпостройки, и уж совсем на крохотном квадратике еще и посадить деревья и цветы.

На улочке Бахрамова сожгли восемь домов. На углу, возле кирпичного забора, за которым виднеются останки стен, стоит белая палатка, в которой ютится семья из семи человек. Хозяйка показывает: вот был мой дом, а рядом – маленькая столовая, выстроенная и обустроенная своими руками. Сюда, говорит хозяйка, и киргизы любили приходить, потому что здесь было уютно, готовили вкусно и брали недорого. Все теперь в прошлом.

Скоро зима, ничего пока взамен утраченного жилья им не предлагают, строительных материалов не дают, даже завалы разбирать и дома восстанавливать не разрешают. «Наверное, хотят бульдозером все снести, а потом что-нибудь свое здесь построить, – говорят женщины. – Наши дома по телевизору не показывают. Сами видели – каких-то иностранцев наши чиновники водили в пострадавший пятиэтажный дом. А нас вроде и нет вообще».

Завалы спаленных и разрушенных домов хозяевам разбирать не разрешают

К нам подошел старик и спросил, когда же местным жителям будут оказывать бесплатную медицинскую помощь, обещали ведь, а то услуги стоят дорого, с деньгами же у всех проблемы – зарабатывать негде. «И когда же к нам придет кто-нибудь из наших властей? Говорят, что всех к холодам жильем обеспечат, а сами даже не приходят. Только международные организации и помогают – палатки дали, продукты. Но ведь дома они нам не построят…»

Когда утром 12-го июня в начале квартала Тешик-Таш послышался шум, крики и выстрелы, жители в страхе повыскакивали из своих домов и побежали по переулкам в сторону улицы Курманжан датки, без денег, без документов – ничего не успели прихватить с собой. В тот день женщины и дети домой не вернулись. Они отправились в Сары-Таш, в лагерь для беженцев. Кому удалось поймать машину, кто добирался пешком. Многие мужчины остались оборонять свои дома, кто как сможет.

- Наша соседка, – рассказывают женщины, – нашла своего мужа только тогда, когда вернулась из лагеря с той стороны, из Узбекистана. Он остался в своем доме, который подожгли. И лежал под обломками, сам обгоревший. А половину его ноги объела собака…

В квартале Тешик-Таш, по словам его жителей, убили 17 человек. Некоторых, уверены они, подстрелил снайпер, его видели своими глазами и даже показали место, откуда он стрелял – чердачное окно на крыше здания на территории водочного завода.

Чердачное окно, откуда, по словам местных жителей, стрелял снайпер

Кроме восьми домов на улице Бахрамова, в Тешик-Таше по улице Ленина сожжены еще 73 жилых дома и 17 других зданий. Сожгли даже ЦАРН – Центр адаптации и реабилитации несовершеннолетних УВД Ошской области...

Когда в тот страшный день все убегали, в доме по улице Бахрамова осталась одна семья. Они утром сидели за столом и пили чай. К Хикматулло из России приехал погостить сын с семьей, привез внуков. К ним во двор зашли больше двух десятков вооруженных парней. Хозяин пытался разговаривать с ними миролюбиво, даже предложил выпить чаю. Но в ответ получил пулю в руку.

А потом начался грабеж. Непрошеные гости хватали все, что попадало под руку. Жена Хикматулло Мавлюда бросилась отстаивать свое добро – ей ножом порезали руки.

- Что они сделали с двумя их дочерьми, мы не знаем. Но кто их потом видел, говорили, что на молодых женщин смотреть страшно было. Хорошо, что все живы остались. Всех их из родного дома выгнали, разграбили все, а затем подожгли. Эта семья тоже в Сары-Таше была, а Хикматулло в Андижан переправили, там в больнице руку лечили. А потом они все к сыну в Россию уехали, навсегда.

Палатки в Тешик-Таше вдоль улицы Ленина, выданные пострадавшим Управлением Верховного комиссара ООН по беженцам

Марина Даневич