Мы встретились с Байрамом Балджи в Московском Центре Карнеги, на семинаре, посвященном отношениям Турции со странами постсоветской Средней Азии. Мы попросили авторитетного исследователя ответить на наши вопросы о деятельности в этом регионе последователей Саида Нурси и Фетхуллаха Гюлена с периода после распада СССР и по сегодняшний день.

- Господин Балджи, в рамках исследований по Центральной Азии и Кавказу Вы на протяжении длительного времени изучали вопрос влияния Турции в этом регионе, и, в частности, религиозный характер этого влияния. Вы делаете различие между влиянием, исходящим от государства, и влиянием, исходящим от частных турецких кругов. Объясните, пожалуйста, что представляют собой два течения, представленные последователями Саида Нурси и последователями Фетхуллаха Гюлена. В чем разница между ними? Есть ли взаимосвязь между этими религиозными направлениями?

Вы правы в том, что начали с различия двух личностей, перед тем как перейти к описанию деятельности их последователей. Саид Нурси родился в 1876 году на востоке Турции, вблизи города Ерзурум. Под влиянием мистической формы ислама он стал в родной провинции влиятельным богословом. Общеизвестность он получил благодаря своей деятельности в ходе Первой Мировой войны на восточных фронтах в борьбе против России. В момент создания Турецкой республики на останках Османской Империи он трудился над тем, чтобы государственные органы уважали и чтили Ислам. По мнению некоторых исследователей, он выступал за принятие в новом государстве конституции, основанной на принципах ислама. Выражая, таким образом, точку зрения, абсолютно противоположную позиции Мустафы Кемаля Ататюрка с его светским и секулярным видением развития государства, он уходит из политики и создаёт мистическое направление, не имеющее никакого отношения к политике, единственной целью которого является укрепление набожности населения и строгое соблюдение им канонов религии.

Направление едва не уходит в подполье, но постепенно набирает популярность по всей стране. Растёт число читателей его основополагающего произведения «Трактаты Света» (Risale i Nur), представляющего собой толкование Корана. Это произведение не носит политический характер, а содержит духовное послание. Единственной его целью является трактовка Корана и прочих основополагающих текстов Ислама, в частности хадисов. Саид Нурси умер в 1960 году, оставив после себя действующее по всей стране движение. Потом происходит раскол движения на несколько направлений, во главе каждого из которых стоит близкий Саиду Нурси последователь и чьим стремлением является распространение основополагающего произведения наставника, продвижение его идей в университетских кругах или образование населения. И одним из этих последователей и является Фетхуллах Гюлен. В то время он еще молод и не обладает влиянием, но уже харизматичен и выступает как проповедник. Он – единственный последователь, приоритетом которого становится образование, что и принесёт удачу его направлению.

- Расскажите подробнее о личности Фетхуллаха Гюлена и о том, что его связывает с Саидом Нурси.

- Фетхуллах Гюлен тоже родился в восточной Турции в 1938 году. Родом из консервативной семьи, его интересуют работы Саида Нурси, которого, он впрочем, никогда и не встречал. Его карьера начинается в Diyanet - Духовном управлении мусульман Турции. В городе Измир, где он занимает должность имама, он постепенно создаёт направление, чьей основной целью является предоставление детям эффективного образования. Движение «фетхуллачи» сосредотачивается на образовательных программах. С января 1980 в Турции начинается переход к рыночной экономике, что позволяет всем религиозным течениям, в том числе и движению Гюлена совмещать религиозные идеи, успешность в бизнесе и образовательные проекты. Движение «фетхуллачи» получает развитие по всей стране. Десятью годами позже открываются новые перспективы его развития за пределами страны. С распадом Советского блока независимость получают страны Прибалтики, Кавказа, Средней Азии и тысячи турецких организаций получают доступ к новым рынкам. В числе предпринимателей оказываются и сторонники идей Фетхуллаха Гюлена и его видения ислама.

- И как бы Вы охарактеризовали видение ислама Гюленом?

- Сложно в нескольких словах охарактеризовать его видение ислама. Коротко можно сказать, что он, как верный последователь Саида Нурси, следует направлению ислама, близкому к мистицизму и учениям Накшбанди, и далёк от политического ислама, проповедуемого с начала 1970 годов Неджметтином Эрбаканом. Гюлена, как и Саида Нурси, беспокоят вопросы образования мусульман и их интеграция в современном мире. Он стремится посредством образования сформировать поколение современных людей, привязанных к своим традициям и религиозным ценностям.

- Вы - один из современных исследователей, сравнивших движение Гюлена с известными на западе иезуитскими идеями...

- И в самом деле, деятельность этого направления как в Турции так и в Центральной Азии, о чём я и буду говорить, представляет интересные аналогии с иезуитскими идеями. Я думаю, что, иезуитские идеи выступали образцом для Фетхуллаха Гюлена в его образовательных проектах. Не будем забывать, что в Турции вся элита на закате Османской империи, то есть и та, которая основала республику, получила образование в учреждениях, созданных представителями Запада, в числе которых значились и миссионеры, и иезуиты. Возможно, именно такая модель и становится образцом в образовательных проектах Гюлена, подобно знаменитым западным образовательным учреждениям, представленным в Турции, таким как: Роберт-коллледж (le Robert College), лицей Галатасарай, лицей Святого Бенедикта (Saint Benoit), лицей Богоматери в Сионе (Notre Dame de Sion), и т. д. . И поэтому я думаю, что Фетхуллах Гюлен выступает как мусульманский преобразователь, mujtahid, взявший за образец христианскую и иезуитскую модели образования, чтобы реформировать исламское общество и дать ему возможность найти свою нишу в современном мире. Целью школ становится формирование современного мышления, способного совмещать в современном мире духовность и универсальные ценности, такие как демократия и защита прав человека. Школы становятся своего рода лабораторией этого синтеза как в Центральной Азии и на Кавказе - регионах, близких по культуре к Турции, - так и в остальной части мира. Примером является открытие турецких школ этого движения во всём мире, в Азии, в США.

- Нас особенно интересует деятельность этих движений в Центральной Азии. Можете ли вы охарактеризовать обстоятельства, при которых они появились в Центральной Азии после распада СССР?

- Чтобы понять процесс проникновения школ Гюлена в страны Центральной Азии, следует вернуться в ту эпоху. Их внедрению способствовали несколько обстоятельств. Во-первых, политический контекст. Всё, что было связано с Турцией, всё, что прибывало из Турции, пользовалось в Центральной Азии успехом. А в Турции власти того времени и сам Тургут Озал (в то время — президент Турции) поддержали образовательные программы предпринимателей и преподавателей, близких по духу к Гюлену в своем стремлении создавать школы в Центральной Азии. И, наконец, в каждой из центральноазиатских республик после распада СССР и кризиса всей образовательной системы люди остро нуждались в образовательных проектах. В таком положении высоко ценилось сотрудничество с зарубежными партнёрами, в числе которых значились и турецкие школы.

- Что последователи Нурси и Гюлена сделали за эти двадцать лет в всей Центральной Азии?

- Последователей Саида Нурси и Фетхуллаха Гюлена надо четко различать. При том, что Гюлен и его последователи являются, в некоторой степени, продолжателями деятельности Саида Нурси, они основали отличимое от изначального движения, своё собственное направление. В Центральной Азии последователи Нурси, верные классической трактовке его произведения «Трактаты Света», сильно отличаются от последователей Гюлена, которые составляют на сегодняшний день отдельное направление. Последователи Нурси проводят чтения и распространение учений Саида Нурси. Их немного и их влияние невелико. Не располагая специализированными образовательными учреждениями, медресе и школами, они проводят религиозные собрания на квартирах. Я повторяю, что их немного, и их влияние на местные общества незначительно, даже если некоторые СМИ и некоторые исламофобы (опасающиеся любой формы ислама) утверждают обратное.

И, наоборот, движение Гюлена получило иное развитие. С 1992 по 2000 год по всей Центральной Азии открылось около сотни образовательных учреждений . Но в 2000 году школы начали закрываться, в частности, в Узбекистане. На сегодняшний день, около 30 лицеев и один университет действуют в Казахстане; около десяти лицеев и один университет - в Кыргызстане ; около десяти школ - в Таджикистане, и один лицей и один университет - в Туркменистане, где недавно их число также было сокращено. В 2011 г., в Туркменистане почти все школы последователей движения Гюлен были преобразованы в государственные школы, за исключением лицея Тургута Озала и Туркмено-турецкого университета, которыми руководят последователи движения.

Коренное отличие этих двух движений в том, что последователи Нурси являются составной частью исламского движения, которые распространяют в Центральной Азии классическое учение «Трактатов Света», в то время как последователи Гюлена, посредством своих школ, распространяют идеи Гюлена, что вносит свой вклад в реисламизацию секулярного населения, испытавшего на себе 70 лет советской антирелигиозной пропаганды. Однако, следует отметить, что школы с самого начала не являлись местом какой бы то ни было радикальной религиозной деятельности. Образовательные программы находятся под строгим контролем местных властей, следящих за обеспечением секулярного преподавания предметов. Религиозная деятельность проистекает на стороне, во внеурочное время.

Постепенно, в то время как школы Гюлена разрастаются в современном секуляризированном образовательном пространстве, и в то время как нарастает недоверие правительств к религиозным движениям извне, кажется, что последователи Гюлена всё больше отходят от религиозной деятельности, с тем, чтобы обеспечить себе долгосрочное присутствие на центральноазиатской территории. Иначе говоря, сегодня школы полностью секулярны, не имеют ничего общего с религией, и даже вне занятий распространение религиозного мышления больше не является основной целью.

Фото автора

- В таком случае, если за школами не скрываются медресе и во внеучебное время последователи Гюлена не занимаются распространением религии, каково религиозное значение их деятельности в Центральной Азии?

- Если вы зададите этот довольно существенный вопрос Гюлену и его последователям, то они вам ответят, что их деятельность носит исключительно гуманистический характер, что их желанием является внесение вклада в развитие человечества посредством современного образования для молодого поколения, во всех странах мира, в том числе и в неисламских государствах. И, таким образом, вот уже в течение нескольких лет они открывают школы в Индии, в США, в Японии, в Африке, даже в Грузии. Я считаю, что в их ответе просматривается искренность, являющаяся неотъемлемой частью универсалистской стратегии данного предприятия. И, здесь, чтобы понять деятельность Фетхуллаха Гюлен, следует вернуться к параллели, которую я провёл в начале нашей беседы, - параллели с иезуитскими идеями. Как и иезуиты, создавшие движение христианского значения, но универсалистского призвания, так же и Фетхуллах Гюлен основал движение исламистское, но с универсалистскими целями.

Фетхуллах Гулен, основываясь на собственном представлении ислама, создал направление, которое я назвал бы постисламистским. Ему сложно убедить окружающих в своей искренности, заявляя, что целью его школ является распространение послания мира и братства, что современное образование важнее классического образования в медресе, и что школа для мусульман превосходит по значимости мечеть. Почему? Я считаю, что главная причина в том, что на Западе, как и на Востоке, мы ещё не готовы признать тот факт, что исламистское движение может придавать настолько большое значение современному образованию, лишённому религиозного характера и способно успешно распространять это образование как в мусульманских, так и в немусульманских странах. Мне не известно ни одно другое исламское направление, открывшее такое количество светских школ по всему миру. Успех последователей Фетхуллаха Гюлена является единичным примером в современной истории и в исламском мире. К тому же мне не известно ни одно другое исламское движение, которое выступало бы за мир и диалог с другими религиями, как это делают его последователи на всех континентах. Их подход настолько противоречит нашим стереотипам, что появляется сомнение в искренности их мессиджа, но сам факт существования этого намерения придаёт Фетхуллаху Гюлену и его движению исключительный характер. И то обстоятельство, что это движение зародилось в исламской стране, такой как Турция, подтверждает исключительность этого направления в исламском мире.

Преимуществом Гюлена является то, что он превзошёл классические методы распространения ислама через проповедническую деятельность. Он является частью постисламистского движения, которое посредством современного образования и деятельности, направленной на развитие в странах с переходной экономикой, передаёт положительный образ ислама, чтобы он стал более притягательным на международном уровне.

- Вернёмся к Центральной Азии. Как Вы думаете, каковы цели Гюлена в этих странах?

- Сложно дать ответ на этот вопрос, я сам часто задавал его руководителям школ в Центральной Азии и значимым личностям движения Гюлена в Турции, но так и не получил полностью удовлетворяющего меня ответа. Турецкие СМИ также неоднократно задавали Гюлену вопрос о цели школ в Центральной Азии. И его ответы время от времени менялись. Сначала, то есть в ранние девяностые, целью школ было, согласно Гюлену, «вернуть Центральной Азии моральный долг Анатолии». И в самом деле, в своих трудах и беседах он высказывает точку зрения, что Анатолия, в прошлом, прибегла к моральной и духовной поддержке Центральной Азии, в том смысле, что Анатолия благодарна ей за её ислам и за некоторых великих учёных. Однако эта же Центральная Азия, cчитает он, была колонизирована, подчинена и лишена своего легитимного права свободно исповедовать ислам. Сегодня, благодаря независимости этих стран, Анатолия должна, считает Гюлен, помочь Центральной Азии в восстановлении ей исламского самосознания. Такой аргументация цели лицеев Гюлена преобладала на протяжении целого десятилетия. На самом деле, по мере того как движение приобретает всё более глобальный характер, разъясняя цели присутствия школ, Гюлен приводит всё более универсалистские доводы, менее исламские. Точнее, их деятельность сегодня основывается уже не на религиозной взаимопомощи, а на универсалистском мышлении, опирающемся на желание оказать услугу, hizmet, международному сообществу вне зависимости от культуры, расы и религии.

Я считаю, что изначально направлением двигали более религиозные намерения. По мере распространения движения по всему миру более универсалистская риторика вышла на первый план. Но, во всяком случае, руководителями этого направления движет стремление формировать элиты будущего и через них оказывать влияние во всех странах мира, где они представлены. Как и всякое религиозное течение, сообщество Гюлена желает расширить число своих последователей и своё влияние. И в этом оно действует как любая религиозная организация, будь она христианской либо исламской. Исследователей поражают масштабы представленности этого исламского движения на международном уровне, то, что с каждым днём оно оказывает всё большее влияние и набирает всё большее число сторонников без прозелитизма. И в самом деле, и я ещё раз подчёркиваю тот факт, что во всех странах, где они представлены, лицеи Гюлена не стремятся к обращению студентов в ислам. И это удивительно для исламской организации, ведь известно, насколько важен в исламе долг содействия распространению dawa или tabligh, то есть распространение послания Аллаха среди новообращённых мусульман. И в этом парадокс, загадка, придающая преимущества этому движению, и в то же время вызывающая подозрения тех, кто наблюдает за их деятельностью со стороны.

- Как это можно объяснить?

- Фетхуллах Гюлен - исламский лидер, являющийся частью постисламизма. Его движение - не классическая организация основанная на фундаменте медресе, но - на предоставлении о современном образовании и на вере в необходимость диалога с другими религиями. Мне кажется, именно через эти принципы он стремится к выполнению цели, состоящей в служении исламу, содействуя улучшению его репутации. И я возвращаюсь к той мысли, о которой я упоминал ранее, к тому что он руководствовался идеями неисламской организации, ордена иезуитов, стремясь, чтобы ислам стал в мире таким же современным и активным. Вначале миссионерские христианские организации занимались только проповедью религии, их деятельность носила исключительно религиозный характер. Но позже они смогли найти более «гуманистические» формы, преодолев религиозные стереотипы. Деятельность существующих на сегодняшний день иезуитских организаций уже не так связана с религий, как это было в давние времена. Иезуитские школы, например, те, которые были открыты в исламских странах, в том числе в Турции, смогли отойти от религии, чтобы распространить образование, основанное на светских нормах и ценностях. Мне кажется, что направление Гюлена перенимает и внедряет именно этот опыт. Сегодня это направление постепенно отошло от религиозной пропаганды и приобрело более гуманистические очертания, но всё с той же целью - служения исламу. Доказательством тому является именно отсутствие проповеднической деятельности (прозелитизма) в школах, открытых последователями Гюлена в неисламских странах или в странах, где ислам присутствует частично.

Фото автора

- Но противники Гюлена считают, что целью движения является стремление к власти.

- И в самом деле, как и иезуитская организация, движение Гюлен является элитистским, стремится к распространению влияния везде, где оно представлено, и всегда остаётся немного секретным, в частности - внутренняя деятельность и устройство организации. Целью школ является формирование элиты, способной оказывать влияние в будущем и таким образом усиливать и влияние самой организации. При этом тайн со временем становится меньше. Организации больше не нужно защищаться от кемалистской системы безопасности. На протяжении 70-ых и 80-ых годов турецкое государство, выступавшее гарантом кемалистской светской модели общества, имело привычку вмешиваться в общественную жизнь страны, чтобы не допустить образования религиозных сил, способных поставить под удар светскую модель государства. Последние десять лет прогрессивная демократизация турецкого общества и ослабление кемалистской системы придаёт импульс движению к открытости, которое, на мой взгляд, относительно, особенно в том, что касается всё ещё неясной субординации в управлении движением.

Несмотря на отсутствие прямого обучения исламу в школах Гюлена, его движение посвящает студентов в некую философию, в исламскую этику, что является отражением современного умеренного ислама и вполне совместимого с национальными и секулярными идеологиями каждой центральноазиатской страны. Это также в некоторой степени и ислам, представляющий имидж Турции и родство ее культуры со странами Центральной Азии. Речь идёт не о пантюркизме в понимании националистической политической идеологии, а скорее всего о привлечении внимания к турецкой культуре.

- Как воспринимается движение Гюлена жителями Центральной Азии?

- Следует отличать несколько моментов. Широкая общественность всё ещё не очень хорошо знакома с движением Фетхуллаха Гюлена, но ценит «турецие школы». Успехи этих школ и та подготовка к поступлению в университеты, которую они обеспечивают, говорят многое об их репутации. Что касается местных властей, то у них складывается прагматическое отношение к хорошо знакомому им направлению. Они ценят услуги в сфере образования и следят при этом за тем, чтобы религиозная деятельность не вмешивалась в образовательный процесс. Руководство школ в каждой стране строго подчиняется законам, так как сознают, что они находятся под постоянным контролем и от этого зависит то, как долго они смогут работать.

- Говорят, что в некоторых странах школы начинают закрывать.

- Это правда. В Узбекистане все школы закрылись в 2000 году, но это произошло в момент ухудшения турецко-узбекских связей, что напрямую не имело отношения к деятельности школ. Сегодня Ташкент настроен враждебно в отношении всех идей, исходящих от Турции, будь они религиозными или иными и вне зависимости от того, кто их распространяет, государство или частные организации. Даже турецкие телесериалы, ранее столь популярные в Центральной Азии, были окончательно запрещены к показу в Узбекистане в 2012 году, хотя в них нет никакой религиозной составляющей.

В Туркменистане число школ также значительно сократилось. Новый президент Гурбангулы Бердымухаммедов, хотя и не относится враждебно к Турции, национализировал 11 из 12 лицеев, притом что в реальности работают только один лицей Тургута Озала и Туркмено-турецкий университет. Страна желает продемонстрировать, что способна обеспечить себя в плане образования самостоятельно. Я подчеркиваю, что закрытие этих школ не сопровождалось ухудшением отношений между туркменским правительством и руководством школ. Имел место диалог, в котором туркменские власти дали понять, что они уже способны самостоятельно регулировать образование населения. Тем не менее, я думаю, что закрытие школ некоторым образом связано с приходом к власти в Анкаре исламо-консервативной партии AKП, до недавнего времени считавшейся близкой к Гюлену, и воспринимающаяся в регионе как консервативное движение. И, наконец, возникает подозрение: не является ли это недоверие к школам признаком опасений в отношении того, что Турция за последние десять лет оказывает всё большее влияние в регионе. Именно по этой причине, например, в России, где движение получило большое развитие, закрылись все близкие к Гюлену образовательные учреждения, а распространение идей Саида Нурси было объявлено вне закона. Но при этом в других странах, в Казахстане, в Кыргызстане, в Таджикистане и в Азербайджане деятельность школ продолжается без особых трудностей.

Фото автора

- Каковы отношения между движением Гюлена и турецкой дипломатией в Центральной Азии?

- В этом плане за прошедшие двадцать лет многое изменилось. В начале, когда школы открывались в Центральной Азии, турецкие дипломаты находились в замешательстве по отношению к деятельности Гюлена. Воспитанные в идеях кемализма, дипломаты до сих пор испытывают недоверие к идеям движения Гюлена. Тем не менее прагматизм быстро приходит на смену недоверию. Понимая значимость вклада школ в распространение своего языка и культуры в регионе, турецкая дипломатия морально поддерживает деятельность Гюлена.

- Каковы итоги двадцатилетней деятельности школ в Центральной Азии. Сыграли ли они какую-то роль в формировании новой элиты в каждой стране?

- Пока сложно подвести точные итоги влияния деятельности школ на общественную жизнь в Центральной Азии, тем более, что эти результаты в разных странах неоднородны. Следует детально проследить за выпускниками школ, за их профессиональной деятельностью. Несмотря на то, что такие исследования уже начаты, на сегодняшний день они пока не завершены и не дали исчерпывающих ответов. Незначительное количество таких школ в каждой стране пока не выпускает достаточное число учеников для формирования влиятельной элиты, способной оказывать сильное воздействие на общество и осуществлять в нём преобразования. Например, в Казахстане, где движение развито довольно сильно, работает всего тридцать одна школа и один университет, а население страны составляет 17 миллионов человек. Даже при том, что последователи Гюлена не стремятся к замещению государственной системы образования, их усилия и успех не выходят за определённые рамки. Но в администрациях Казахстана, Туркменистана и Киргизии выпускники турецких школ уже работают.

Вместе с тем, не следует считать, что лишь движение Гюлена способно оказывать влияние на молодёжь в этих странах, которые наладили сотрудничество в области образования и с западными странами. Например, Казахстан сформировал свои высококвалифицированные управленческие кадры за границей благодаря стипендии «Болажак», а Узбекистан - при помощи программы «Умид». Таким образом, значимость и влияние турецких школ на центральноазиатские общества является относительной даже, если, я повторяю, мы пока не располагаем всеми данными.

Мне хотелось бы подчеркнуть важный момент: одной из целей движения Гюлен является укоренение в странах, где оно представлено. Однако, при том, что к движению примыкает всё большее число сторонников в Казахстане, Таджикистане, Туркменистане, основная их часть приходится на самих турков, привязанных к Турции. К слову сказать, Гюлену ещё не удалось достичь уровня такой организации как, к примеру, Джамаат Таблиг, зародившейся в Индии и разросшейся до международных масштабов.

- Об этом мы поговорим в нашей следующей беседе, которая и будет посвящена деятельности движения Джамаат Таблиг в Центральной Азии. Спасибо большое.

Беседовал Даниил Кислов. Москва, 13 декабря 2012 г, Вашингтон, 6 января 2013. Перевод с французского © «Фергана.Ру»

Международное информационное агентство «Фергана»