Сезон отпусков завершается, впереди - трудовые будни, и всегда интересно, как работают и расслабляются в других странах. Китаист, писатель, сценарист и главный редактор сайта «Весь Китай.ру» Алексей Винокуров рассказывает о том, что такое отпуск для китайца, почему они работают «на износ», как выстраиваются трудовые отношения между предпринимателями и работниками и зачем менеджерам приторговывать на улицах.

Во всем мире китайцев считают страшно трудолюбивыми. И в самом деле, если бы не они, кто бы наводнял наш рынок дешевой одеждой, почти кондиционными игрушками и работающими через раз айпадами?

Те, кто видел, как китаец забивает гвоздь, не забудут этого никогда. Это «Лебединое озеро», «Спартак» и «Баядерка», вместе взятые. Он бьет не рукой, он размахивается всем телом, да еще и головой помогает. Весь вид его говорит, что ему непосильно тяжело, он умрет, но сделает свою работу.

Так же примерно играют они и на музыкальных инструментах. Скрипачка Ванесса Мэй стала знаменита, в первую очередь, благодаря своей экспрессивной манере трясти волосами в такт музыке. Но такая манера – у каждого второго китайского музыканта, и не только скрипача. И это нормально: все вокруг должны видеть твое усердие и насколько тяжела твоя работа, чтобы и оплата была соответствующей.

Но не всем так повезло, как Ванессе Мэй. Некоторые китайцы скрипок даже не нюхали, а работа у них куда более прозаичная: на фабрике, в поле, в офисе, в магазине. Однако работа не может быть вечной, нужен и отдых. Вопрос, «есть ли конец работе», почти такой же сложный, как «есть ли жизнь на Марсе».

Академия общественных наук Китая провела опрос среди работающих пекинцев. Выяснилось, что 33,1% никогда в жизни не брали оплачиваемый отпуск. Более того, 18 процентов заявили, что у них нет стабильных выходных. То есть работа продолжается и по воскресеньям, и в праздники, а иногда – и по ночам. Нередко китайцы спят там же, где и работают, так что лавочка не закрывается никогда.

Конечно, отпуск отпуску рознь. Есть государственные учреждения, а есть частные фирмы.

Государственный отпуск дается раз в год и длится 21 день. Но большинство госслужащих им не пользуются или выбирают не полностью: не хотят терять в деньгах. Даже законный отпуск оплачивается лишь частично, и для этого нужно иметь десять лет стажа.

Любому китайцу понятно, что, пока он отдыхает, деньги он не зарабатывает, а тратит. Жизнь - субстанция эфемерная, а деньги можно пощупать руками. Китайцы обычно выбирают деньги.

В частных компаниях дело обстоит гораздо хуже. Там китаец и рад бы уйти в отпуск, только его не отпускают. Нет, конечно, насильно его никто не держит, но вернувшись из отпуска, он вполне может обнаружить, что его место занял посторонний гадко улыбающийся дяденька.

Китай есть Китай, чего-чего, а рабочей силы там хватает, причем как высококвалифицированной, так и вовсе неграмотной. Всегда есть, из кого выбирать, - в результате многие китайцы работают так, что света белого не видят.

Внутренняя миграция существует практически в любой стране. Но Китай бьет по этому показателю все рекорды. Каких-нибудь пять-десять лет назад по стране шаталось, по самым скромным подсчетам, около трехсот миллионов сезонных рабочих. Народ массово рвался из деревень в города, где заработки были гораздо выше.

Людей, конечно, пытались удерживать разными способами. Тут надо заметить, что из деревни китайской и вообще выбраться не так-то легко. Паспорт-хучжао есть у немногих. Обычно же речь идет о так называемой «хукоу», «ротовой бумаге», которая одна выдается на всю семью. Название документа идет от старой привычки китайцев считать людей по едокам.

Если крестьянин хочет податься на заработки в город, ему сначала надо пойти в местные органы власти – поселковые или уездные. Там он должен получить открепительное удостоверение, позволяющее ему работать за пределами уезда.

Такие «открепленные», вырвавшись на трудовой простор, хватаются обычно за все, что дают: стройка, уборка мусора, подсобные работы. До недавних пор удачей считалось устроиться на какую-нибудь фабрику или завод. Работают в таких местах китайцы от зари до зари. Конечно, восьмичасовой рабочий день никто не отменял, но эта норма реально действует только на государственных предприятиях. На частных все обстоит совсем иначе.

12, 14, а то и 16 часов ежедневной работы на фабриках оплачиваются весьма скудно – от ста американских долларов в месяц и выше. Из этой суммы у работника вычитают за еду и за общежитие. Оставшиеся деньги он обычно посылает домой, где у него семья: престарелые родители, дети и другие нахлебники.

Фото с сайта Aktobe.su

Несколько лет назад мне довелось побывать на одной из таких фабрик. Хозяин ее сначала был начальником в местной милиции, потом завел своей бизнес – дело, обычное и для российских милиционеров. У него есть договоренность с индийским торговцем, которому он продает оптовые партии джинсов примерно по полтора американских доллара за пару. Служат такие джинсы, дай Бог, пару недель, зато стоят очень дешево.

Хозяин во время разговора делал вид, что недоволен работниками, жаловался, что у них нет рабочей чести и чувства ответственности за производимую продукцию. Если бы не мастера цехов, или, проще говоря, надсмотрщики, эти ленивые пролетарии вконец бы его разорили.

Фабрикант читал мне курс по политэкономии, а маленькие прищуренные глазки на толстом лоснящемся лице торопливо ощупывали меня с ног до головы, словно ища, нельзя ли и с меня чего-нибудь слупить…

Несмотря на тяжелые условия и маленькую зарплату, всегда была очередь желающих устроиться на такие фабрики. И вдруг случилось чудо: рабочие стали массово увольняться и уезжать обратно в свои деревни. Фабрики и заводы стали останавливаться и даже закрываться в массовом порядке. Особенно это видно на примере провинции Гуандун, которая является центром текстильной промышленности.

Хозяева фабрик, конечно, убеждены, что виной всему – жадность рабочих, которые требуют непомерных зарплат. На самом деле все обстоит гораздо проще. В последние годы инфляция в Китае стала раскручиваться не на шутку, к тому же юань все время дорожает по отношению к доллару. Для импортеров продукция китайская стала дороже, а значит, менее привлекательна. Хозяева терпят убытки (точнее, прибыли становятся меньше) и пытаются возместить их за счет рабочих. А даже если и не пытаются, все равно, зарплату никто не индексирует.

Такова уж психология китайского капиталиста – он лучше помрет, чем станет платить рабочим нормальную зарплату. Конечно, и иностранные капиталисты не сахар, но китайские сделали бы заикой и ко всему привычного Карла Маркса, доведись ему вдруг воскреснуть из мертвых.

Итак, денег рабочим уже не хватает даже на еду, а уж о том, чтобы помочь родным, и речи нет. Выходит, нет никакого смысла умирать на такой работе. Рабочий пашет на чужого дядю, а в это время его семья голодает. Проще тогда уехать обратно в деревню. Там, по крайней мере, с голоду не умрешь. Правительство в деревне выделяет крестьянам землю (бесплатно или в аренду за совсем небольшие деньги), они ее обрабатывают. Выходит почти натуральное хозяйство: что вырастил, то и съел. Ну, или обменял на то, чего у тебя нет, а остатки продал оптовику.

Отдельная история – нелегальные трудовые мигранты. Они в Китае тоже есть, и их довольно много. Китай уже давно перестал быть самой бедной страной региона, там крутятся гигантские деньги, так что желающих отщипнуть от китайского благополучия много и в соседних странах.

Особенно, конечно, усердствуют вьетнамцы. Они готовы на все и за любые, самые маленькие деньги, – буквально за еду. Тем более что на юге Китая, где они по большей части подвизаются, большую часть года даже крыша над головой не нужна: накрылся тазом – и в дамках.

В Китае, кстати, никто не врет, что гастарбайтеры приезжают потому, что сами китайцы не хотят выполнять тяжелую и грязную работу. Все прекрасно понимают, что причина их появления – жадность предпринимателей.

Понятно, что китайцы гастарбайтеров сильно недолюбливают. Иной раз дело доходит до серьезного мордобоя с применением твердых предметов и крепких выражений с обеих сторон. Милиция ловит мигрантов, выдворяет их из страны, но они, как Шварценеггер в фильме «Терминатор», неустанно делают «камбэк» и «асталависту».

Пытаясь защитить китайцев, правительство вводит штрафы для бизнесменов, которые незаконно пользуются иностранной рабочей силой. Но это не очень помогает. Соблазн сэкономить слишком велик. Как говорил Зощенко: «Тут хоть головы начисто оттяпывай – все равно не поможет».

Говоря о китайском бизнесе, всегда надо помнить, что китаец с превеликим трудом расстается с деньгами. Он кряхтит, пыхтит, оглядывается по сторонам, смотрит на небеса, надеясь, что кредитора ударит молнией… Это, конечно, ритуал, но ритуал совершенно искренний.

В прошлом году Китайская Академия общественных наук провела опрос: что такое счастье для китайца? Среди компонентов счастья богатство стояло на втором месте после долголетия. Ну, в сторону долголетия – это традиционный китайский реверанс. Ничего хорошего китайцев за гробом не ждет, не зря они тысячелетиями изобретают способы продлить жизнь или даже достигнуть бессмертия. А вот что касается богатства – это принципиально и даже достижимо. Однако, несмотря на страстное желание разбогатеть, сотни миллионов китайцев живут на грани нищеты. Злая ирония судьбы: то, что люди считают самым важным, им как раз и не дается. Хотят богатства, а не хватает на еду.

В последние годы в Китае обнаружилась новая тенденция. Госслужащие и менеджеры частных компаний, получающие в районе 10 тысяч юаней в месяц (чуть больше 1600 долларов), то есть люди, по китайским понятиям, не бедные, по окончании работы выходят на улицу торговать. Причем торгуют они не акциями, а всяким барахлом, начиная от сувениров и заканчивая яичной колбасой и пампушками-баоцзы.

На вопрос, зачем вы это делаете, китайцы с присущей им изворотливостью заявляют, что это новый жизненный опыт, возможность пообщаться, встреча с новыми людьми - словом, несут привычную пургу.

На самом деле, это не какое-то экстремальное хобби, как можно подумать. Это реальный шанс пополнить семейный бюджет, и приработок получается иногда очень солидный, достигает одной тысячи американских долларов в месяц. Кроме того, таким образом китайцы реализуют одну национальную черту – бескорыстную страсть к деньгам и торговле. Торгующий и наторговывающий денег китаец чувствует, что он не зря проживает жизнь. И уж подавно никакого стыда он за такое совмещение не испытывает – разве что его арестуют за незаконное предпринимательство и приговорят к смертной казни.

Большинство китайцев, живущих в городах (78%), считают такую практику нормальной, и лишь 12% ее осуждают. Значит, все-таки есть те, кто осуждает? Не торопитесь с выводами.

Эти 12% - профессиональные торговцы. Они осуждают зажравшихся менеджеров за то, что те своим «хобби» отнимают клиентов у них самих. Ведь, как справедливо говорят торговцы, это увеличивает конкуренцию и ставит в невыгодные условия тех, кто хуже образован и менее ловок, то есть простой люд.

Впрочем, я бы не стал завидовать менеджерам, сверхурочно подрабатывающим торговцами. Болезни и смерть от переутомления – вещь в Китае довольно распространенная. И называют ее здесь очень метко: «цзень Макэсы» - «встретиться с Марксом».

Алексей Винокуров, специально для «Ферганы»

Международное информационное агентство «Фергана»