Продолжение. Начало здесь: часть I, часть II, часть III

Близ Турфана находятся два древних городища — Гаочан и Цзяохэ. Мы посетили последний, поскольку наш провожатый Темур сказал, что хотя Цзяохэ и старше Гаочана на целый век, сохранился он гораздо лучше: ему вообще нет равных по масштабам и степени сохранности среди древнейших глинобитных поселений мира. Оказалось, что секрет заключается в удачном расположении городища — Цзяохэ стоит на холме, высота которого достигает 30 метров. Река, «встретившись» с этой островной возвышенностью, делится на два рукава и, обтекая громаду, снова сливается в один поток (название города и переводится как «междуречье»). Вот потому-то жителям современных близлежащих селений было весьма затруднительно вывозить из него глинобитные блоки для собственных хозяйственных нужд. Гаочану же повезло меньше: его расположение стало причиной того, что год за годом, медленно, но верно современники уничтожали городище собственными руками. Китайское правительство старается, как и в случае с уникальной кяризной системой, сохранить городища, выделяя на их реконструкцию немалые средства.

Древность и новодел

За вход в Цзяохэ взимается плата в 40 юаней (320 сомов, $6,4). Благодаря своему расположению город считался природной крепостью: никаких дополнительных огромных стен вокруг Цзяохэ его жители не возводили, ибо отвесные скалы и бурлящая вокруг них река служили ему естественной защитой. Но и она оказалась бессильной против монголов, разрушивших город в 13 веке.

Цзяохэ

С одной стороны, все развалины кажутся однотипными, но внимательный турист, всмотревшись в них, легко сможет отличить жилище ремесленника от здания, бывшего некогда административным. И уж тем более на общем «руиновом» фоне явно выделяются «останки» буддийских пагод и монастырей, к которым вы выходите из длинных лабиринтов узких «змеистых» улочек и переулков.

Цзяохэ

Казалось бы, мертвое поселение из категории «здесь птицы не поют, деревья не растут» должно производить на туристов гнетущее впечатление, ведь по сути своей Цзяохэ — огромный могильник: блуждая между его развалинами, туристы стремятся попасть на смотровую площадку, с которой городище предстает перед взорами как на ладони, но на месте этой самой площадки было обнаружено странное кладбище с останками нескольких сотен новорожденных, тайна которого до сих пор не разгадана. Однако никакого уныния мы не испытывали и банальным философствованием на тему о том, как быстротечен ход истории, не занимались. Предприимчивые китайцы установили по всему городищу динамики, упрятав их в пластиковые коробки, стилизованные под остатки руин, из которых звучала классическая китайская мелодия — под нее легко думалось и шагалось.

К тому же, если в Урумчи нас забавляли китайские вывески на ломаном русском, то в Цзяохэ внимание то и дело отвлекали таблички на таком же ломаном английском: по обеим сторонам проложенных между руинами тротуаров из брусчатки стоят дощечки с незамысловатой просьбой «no step», что буквально переводится как «нет шага». Понятно, что туристов просят передвигаться только по тротуарам и не ходить по самому городищу, не лезть на развалины, не заходить в дома, от которых остались лишь стены, - чтобы не подвергать памятник старины разрушению. Но, видимо, появления табличек с просьбами «don't walk» или «don't cross» здесь ожидать не стоит.

Поглядели мы и на новоделы китайского «производства», на которые нам жаловался Темур, рассказывавший, что китайцы строят подделки под уйгурскую старину, выдавая их за подлинную древность.

Один из таких новоделов стоит на трассе, ведущей к знаменитому Безеклику — ансамблю буддийских пещерных монастырей с уникальной стенописью. В Безеклик нас, увы, не пустили (комплекс, как оказалось, до декабря закрыт на реставрацию), поэтому нам пришлось довольствоваться прогулкой вокруг небольшого новодела, включающего в себя статую сидящего Будды, какого-то монаха, невысокие башенки и «древние» жилища.

Надо отдать должное умению строителей: если бы не Темур, мы бы и не догадались, что перед нами современная «старина». Однако вряд ли в возведении новоделов китайцами руководит какой-то злой умысел. Точно так же они копируют и собственные древние сооружения. Например, в Урумчинском парке аттракционов есть тысячеметровая «китайская стена», разделяющая территорию парка на две зоны.

Жизнь в глине

У Экзюпери в его «Планете людей» есть эпизод, когда автор, рассуждая о том, почему изящество, легкость, грация, присущие молодости, так быстро покидают зрелых людей, задавленных бытом, пишет, что на Востоке многие поколения живут в грязи и отнюдь не чувствуют себя несчастными. Наверное, то же самое можно сказать и о жителях древнейшей в Синьцзяне уйгурской деревни Туюк, раскинувшейся в одноименном каньоне, - с той лишь разницей, что живут они в глине, на ней же работают, в ней же хоронят друг друга. И при этом вполне себе счастливы, туристам улыбаются, спокойно дают себя фотографировать.

Туристические сайты, приглашающие гостей Синьцзяна посетить Туюк, расписывают прелести «самобытной национальной архитектуры, подлинность сохранившейся культуры, целостность традиций и нетронутый средневековый облик».

Да, деревушка, за посещение которой с туриста берут 30 юаней (240 сомов, $4,8), — действительно колоритное место. Как рассказал нам Темур, за 800 лет здесь мало что изменилось. Из орудий труда — мотыга и кетмени, пищу готовят на костре, обогреваются (хотя холодно здесь почти не бывает) с помощью очагов, расположенных в одной из стен жилья. Из цивилизационных благ — только мотороллеры.

— Почва здесь не очень плодородная, да и с поливом большие проблемы, — говорит Темур, — поэтому люди в деревне живут очень бедно.

— Почему же они не уезжают отсюда?

— Просто они привыкли так жить, другую жизнь себе не представляют.

— Сколько примерно они могут здесь заработать, продавая урожай?

— Семья, которая за год получила 15 тысяч юаней ($2400), считается богатой.

15 тысяч юаней - это 120 тысяч сомов, стало быть, в месяц богачи из Туюка живут на 10 тысяч сомов. По нашим меркам вроде бы неплохо, ибо в кыргызстанских селах такой «прожиточный минимум» тоже сочли бы за благо. Но если учесть, что, например, наш знакомец Жумалы, редакторствуя на радио (должность весьма непыльная), получает 84 тысячи юаней в год, становится очевидным, что крестьянские 15 тысяч, заработанные потом и кровью, — действительно мизер.

При этом сами уйгуры считают Туюк святым местом, здесь часто бывают не только туристы-безбожники вроде нас, но и паломники. В центре деревни стоит древняя мечеть, на окраине есть мазар (могила), где захоронен первый уйгур-мусульманин. Если же вы пройдете вглубь каньона еще на пару километров, наткнетесь на небольшое озерцо, за которым увидите Пещеры тысячи будд.

Мазар

Буддистские пещеры — явление уникальное. Где же, как не в них, ассоциирующихся с отречением от всего мирского, одиночеством, спуском в подземное царство, древним монахам было лучше всего молиться? Они представляют собой сеть монашеских келий квадратной формы, покрытых росписями, с находящимися в них статуями и статуэтками Будды. Этот комплекс, как сообщил Темур, насчитывает несколько десятков гротов и почти на век старше пещер Безеклика, в которые мы, как было сказано выше, так и не попали.

Окончание следует

Главный редактор «МК-Азия» Улугбек Бабакулов, Елена Агеева, фото авторов

Международное информационное агентство «Фергана»