В Узбекистане существует уникальный общественный институт «уполномоченных» по хлопку: руководителей предприятий назначают ответственными за помощь фермерам, причем помощь сводится к непрерывному финансовому донорству. Чтобы найти деньги на эту «общественную работу», бизнесменам и мелким начальникам компаний приходится идти на различные нарушения и таким образом попадать в зависимость от прокуратуры или правоохранительных органов. Как устроена эта круговая порука фермеров, предпринимателей, чиновников и правоохранителей, как и кому перепродают хлопок, выжимая из фермеров последние деньги, и как «доят» предпринимателей - в материале «Ферганы», и начнем мы с рассказа одного человека, которому предложили «хлебную» должность.

Рассказ кандидата

«Это случилось три месяца назад. Бывший мой однокурсник, живущий в Ташкенте, позвонил и сказал, что в одной производственной компании освободилось место начальника, ему поручили назначить нового, и если я согласен занять это место, должен приехать в столицу и обговорить с ним все условия.

Мы встретились в Ташкенте. Оказалось, в головном офисе компании недавно сменили начальство, и туда на руководящую должность устроился близкий друг моего однокурсника, которого он назначил заведующим организационным отделом, так как только ему доверяет в подборе кадров на местах. А в провинциальном городке, где я живу, есть производственная фабрика этой компании, и на днях ее руководитель, главный бухгалтер и ряд других чиновников были осуждены на различные сроки за хищение имущества предприятия.

- Раз такое дело, зачем суешь меня в такое опасное место? – спросил я однокурсника.

- Это не опасное, а прибыльное место. Впрочем, все прибыльные места опасны. Там, где крутятся деньги, всегда суета, - объяснил он.

- А разве у этой фабрики большие доходы?

- Можно заработать уйму денег, даже твоим правнукам хватит.

- Разве? – не поверил я. – Я помню эту фабрику, но там, в основном, голодранцы работают. Как же там можно заработать огромные деньги?

- Да можно! Это зависит от изворотливости начальства. Смотри: у нас есть лимит на сырье, ежегодно от хлопкопромтреста получаем около тысячи тонн хлопкового волокна и делим его между нашими предприятиями. Какой начальник нам ближе, тому выделяем больше положенного, а за это он платит нам по сто долларов за тонну. Заплатив нам, ты покупаешь волокно у хлопзавода по восемьсот долларов за тонну и тут же, даже не вывезя его с завода, продаешь по три тысячи долларов. От одной тонны волокна тебе останутся 2200 долларов. Посчитай, сколько получишь от продажи ста тонн.

- Кому я продам? – удивился я.

- Есть кому! На волокно всегда найдется покупатель.

- А это не опасно?

- Я уже сказал: где деньги, там всегда опасность. Это волокно ты должен будешь как следует оформить на бумаге: якобы привезти на свою фабрику, обработать, за обработку выдать зарплату своим рабочим и другому персоналу, затем найти покупателя и сбыть этот товар. А чтобы бумаготворчество было в порядке, тебе понадобится хороший бухгалтер, которому ты можешь доверять. У твоего предшественника, которого осудили, бухгалтер был не очень хорошим: все перепутал, поэтому почти все руководство предприятия оказалось за решеткой.

В ходе беседы с однокурсником я понял, что за то, чтобы получить должность начальника этого предприятия, с меня причитается пять тысяч долларов наличными, которые мой однокурсник, по его словам, передаст своему начальнику. Мы долго торговались. Я мог достать такую сумму, но потом остался бы ни с чем. А предприятие разваленное, там уже три месяца рабочие вынужденно отдыхают. По поручению прокуратуры и суда налоговый комитет арестовал расчетный счет фабрики в банке. Судоисполнители описали все имущество фабрики, они могут в любой момент забрать все и распродать, чтобы как-то покрыть потери. Да и чтобы на фабрике сдвинуть дело с мертвой точки, нужны наличные деньги. Я бы мог вложить в это свои средства, а через два-три месяца привезти однокурснику не только пять, но может, и все десять тысяч долларов. Только дайте мне два месяца времени, твердил я.

Но мой однокурсник был категоричен. По его словам, каждый месяц я должен буду передавать республиканскому начальнику определенные суммы. Но сейчас речь идет о первоначальном взносе – пять тысяч долларов.

- Пойми, - сказал однокурсник, - эту сумму не я определяю, и даже не мой друг - глава компании. Начальника такой производственной фабрики должны утвердить восемь членов правления компании. И пока каждый из них не получит свою долю, тебя не утвердят. А повторно прийти на утверждение будет труднее - ставки удвоятся, и уже потребуются десять тысяч долларов. Понял?! Поэтому давай деньги сразу.

Долго я с ним торговался, но безрезультатно. Вернулся домой и решил посоветоваться с товарищем, которого я наметил в главбухи этой фабрики. И вот какую картину он мне нарисовал.

- Без пяти тысяч долларов тебя не утвердят, это однозначно. Вообще, они еще не так много запросили - ставки на этом предприятии обычно больше. Думаю, желающих занять такое место останавливает только то, что банковский счет компании арестован... Но давай посмотрим, что будет после того, как ты стал начальником, отдав требуемую сумму.

После утверждения ташкентским руководством ты должен будешь предстать перед областным и городским хокимами (главами администраций — хокимиятов. - прим. ред.). Они тебя поздравят, пожелают удачи на новом поприще. Ты, довольный, скажешь, что всегда готов служить отечеству, народу, области. А на носу праздник. Допустим, хокимы поручат тебе сделать доброе дело – пригласить из Ташкента именитого певца, чтобы порадовать население области. Ты с готовностью согласишься выполнить это поручение: ведь не для хокимов, не для их карманов будешь стараться, а для народа! Тем более, вся элита области на торжества соберется, и предстать перед ней на фоне известного певца - как хорошо!

Потом, правда, радость улетучится – ты узнаешь, что приглашение знаменитого певца тебе обойдется в пять тысяч долларов наличными. Можно и за тысячу, и за две тысячи найти певца, и даже за миллион узбекских сумов, но и это – деньги, не из своего же кармана их брать? И ты решишь залезть в карман фабрики. Ну, скажем, последуешь совету твоего однокурсника и пойдешь на ухищрения с хлопковолокном. А это, между прочим, экономическое преступление. Теперь тебя в любой момент могут задержать и осудить. И однажды прокурор потихоньку пригласит тебя к себе и скажет: вот, маленькое дело надо бы провернуть, денег не хватает, не поможешь ли немного? Ты не сможешь ему отказать, так как глаза прокурора говорят, что он уже давно знает о твоем преступлении.

Это только начало, - продолжает мой будущий бухгалтер. - Однажды областной хоким пошлет тебя уполномоченным в какой-нибудь совхоз, где придется пастись целый год, отвечая за каждую оплошность. А в совхоз каждый день будут приезжать комиссии. Ну ладно, областные комиссии - свои, их можно как-то уговорить. Но комиссии из министерства сельского хозяйства, кабинета министров, от самого премьера!.. Эти придираются к каждой мелочи и непрестанно грозят: «Я обязан буду доложить об этом господину премьер-министру». Услышав такое, из кожи вон вылезешь, чтобы не доложили премьеру, ты будешь готов на все, все свое имущество распродашь, чтобы закрыть рот этим министерским посланцам. Но они все приезжают и приезжают, и все норовят найти у тебя ошибки и доложить о них Самому.

Молчание комиссий обойдется тебе в копеечку. Конечно, фермеры, председатели совхозов тоже раскошелятся, но и тебе придется. Побывай на селекторном совещании у премьер-министра с руководителями в сфере сельского хозяйства: с такими, как ты, он даже не разговаривает. В Ташкент вызывает к себе, если хозяйство провинилось, хокима, прокурора и начальника милиции. А они, чтобы не попасть в черный список премьера, готовы живьем сожрать таких, как ты.

Вот, скажем, у одного фермера 50 гектаров хлопчатника. На дворе май, стебли выросли хорошие. Но поле заросло сорняком. Фермер не может самостоятельно очистить поле, и у него нет денег. Все свое добро он уже продал, но и без того у фермеров тысячи расходов каждый божий день: то ремонт техники, то сдача металлолома, то вызовы в райцентр, на собрания, то ядохимикаты для пшеницы надо покупать на наличные. Всё на наличные! В этом году на расчетных счетах фермеров средств нет. Каждый фермер должен внести на счет свои личные деньги, как уставный фонд, а потом этими суммами командуют хокимы. Такие правила сейчас...

И вот к маю казна фермера иссякла. Чтобы прополоть поле, требуется по 20-30 тысяч сумов наличными на каждый гектар. Умножь двадцать тысяч сумов на 50 гектаров! И в этот момент нагрянула комиссия. Если попадешь в черный список, тебя отстранят от работы, а на фабрику пришлют ревизора с заданием «найти такие неоспоримые данные о тебе, которых хватило бы, чтобы упечь тебя за решетку как минимум на пять лет». На селекторных собраниях областного масштаба часто звучат такие выражения в адрес неповоротливых уполномоченных. Чтобы не встать с ними в один ряд, ты тут же раскошелишься на миллион и сам привезешь на поле людей для прополки. Ведь ты начальник промышленного предприятия, значит, у тебя всегда деньги есть, значит, тебя направят именно к отстающим фермерам.

Скоро начнется уборка зерна. А у тебя фермер отстающий, он распродал половину семян, всю селитру, не обработал пшеничное поле ядохимикатами, и план сдачи зерна не выполнит. Но ведь ты поставлен туда, чтобы фермер выполнил свой план. Если не сможет – виноват ты: не контролировал его, не помогал ему, значит…

Скажем, для плана не хватает 30 тонн. У фермера денег нет. Ты скажешь: «Хорошо, половину ты покроешь, половину я». Пятнадцать тонн зерна обойдутся тебе как минимум в пять миллионов сумов - хоть «живьем» купишь, хоть цифрами в накладных у элеваторщиков.

Другой момент: идет культивация. Культиваторный трактор фермера сломался, требуется срочный ремонт, а на носу - комиссия. Скажем, нужны запчасти на 100 тысяч сумов. Ты бежишь в областной центр за запчастями, проклиная все на свете, чтобы к приезду комиссии трактор был отремонтирован и находился на поле – культивировал хлопчатник. А комиссия начинает проверять, хорошо ли поставлены агрегаты культиватора, нормальна ли глубина культивации, не подрезает ли хлопчатника. Все это на твоих «денежных» плечах и на фермерских. Конечно, фермер отвечает в первую очередь, но в любом случае и тебя к ответу призовут.

Все это расходы, расходы и еще раз расходы. Результат: погрязнешь в экономических преступлениях. Когда поймешь, что ты в тупике, скажешь себе: будь что будет… Итог ясен.

А о сезоне сбора хлопка и говорить не стоит. Это ужас для уполномоченного…

Если ты согласен на все это, отдай свои кровные однокурснику и стань начальником. Но я, извини, к тебе в главбухи не пойду.

…Поразмыслил я над словами друга и решил: не хочу быть начальником!..»

НЕМНОГО ДЕТАЛЕЙ

Чтобы лучше понять, как устроены сложные отношения между государством и бизнесом, а также между руководством предприятий и фермерами, мы задали несколько вопросов специалисту, занимающемуся сельским хозяйством в Узбекистане уже несколько десятков лет. И вот что рассказал нам Мурод Каримов (имя изменено).

Скажите, пожалуйста, что это за институт «уполномоченных»? Почему директор промышленного предприятия может быть кем-то назначен «уполномоченным» по фермерам?

- Ну, смотрите. Узбекистан в период СССР превратили в аграрную республику, в хлопководческую. Все было подчинено выращиванию, сбору и сдаче хлопка. Когда появлялись трудности, сюда, в хлопководство, на помощь звали руководителей из других отраслей, представителей других профессий. «Твоя работа подождет. С твоей работой ничего не случится, но если сегодня не поливать хлопчатник, сегодня не провести прополку, в хлопке многое потеряем. Потеряем тонны. И если сдадим меньше - Москва обидится». Но люди на хлопководство особо не рвались, отбывали эту работу, как повинность.

Когда обнаружили, что эти люди на хлопководство особо не рвались, а просто отбывали эту работу, как повинность, то решили: пусть каждый начальник стоит над головой своих людей и добивается полезности хлопководству.

Сегодня этот советский опыт «систематизировали». Ныне на весь сезон к каждому фермеру в обязательном порядке прикрепляют начальника какой-то организации - делают его тем самым «уполномоченным». Заведующих детсадов, директоров школ и любых других организаций привязывают к сельскому хозяйству, связывают по рукам и ногам. Например, в период очистки от сорняка - если фермер не успевает, - к нему прикрепят заведующую детсадом, и она должна привести на поле фермера своих нянь и воспитательниц, чтобы помогли очистить поле. Обычно поле располагается в 10-20 км от того детсада. Тут возникают транспортные расходы. И заведующая детсадом, если умная, пойдет и договорится с фермером: мы тебе дадим сумму на транспортные расходы, а ты сам найдешь людей и сам очистишь свое хлопковое поле от сорняка. На такое предложение фермер сразу согласится. А завдетсадом вернется и поговорит со своими людьми и всем выпишет премиальные, это уже не касается их зарплаты. На такое предложение няни и воспитатели тоже согласятся.

- Нельзя ли отказаться от такого поручения?

- Можно отказаться, но... каждый начальник районного уровня становится начальником только с письменного согласия хокима района. Т.е. поручение дается районным хокимом своему подчиненному. У тех, кто отказывается быть «уполномоченным», вскоре появляются проблемы. В их организации направят ревизоров по поручению прокуроров, начнут тщательно искать всевозможные нарушения, и в конце концов несговорчивый руководитель будет только рад уйти со своей должности подобру-поздорову. Но чаще, чтобы всем был пример, именно таких руководителей наказывают. Порой жестоко наказывают. Осудят, посадят и т.д. Поэтому вообще неписаный закон таков: или подчиняйся, или уходи.

Ныне закон такой: все руководители районного уровня являются уполномоченными по тому или иному фермеру. Все руководители областного уровня являются уполномоченными в хозяйствах области, а руководители республиканского уровня - уполномоченные в районах. Самые близкие к премьер-министру руководители являются полномочными представителями в областях, и они все могут решать от имени премьера. И если его не слушаются, то они вправе напрямую связаться с самим главой правительства.

И все это руководство - на общественных началах.

- Хотелось бы прояснить: кому именно полученное по 800 долларов за тонну волокно можно продать за 3000? Кто это волокно купит, и что он будет с этим хлопком будет делать? На экспорт отправит? Или переработает?

- Сейчас начинается сбор хлопка. Во многих районах из-за засухи, нехватки и отсутствия ГСМ, из-за плохой организации работы - т.е. по объективным или субъективным причинам - план сдачи хлопка-сырца не выполнится. И если такое случится – горе хокиму, прокурору, начальнику милиции района. Заодно пострадают и уполномоченные: значит, они не проработали должным образом, своевременно не решали проблемы или вовремя не доложили самому Премьеру. Хоким, прокурор, начальник милиции и уполномоченный в любом случае окажутся виноватыми, а значит, они пойдут на разные ухищрения и займутся приписками. Всех фермеров, которые не смогли вырастить нужное количество хлопка, заставят прийти на хлопзавод с наличными деньгами и заплатить за данные о сдаче «липовых» килограммов. А хлопзаводы, чтобы компенсировать недостающий хлопок, начнут искать, где бы его докупить: в карманах у начальников заводов появились деньги фермеров.

Таким образом, фабрика, которая легально покупает волокно по 800 долларов у хлопзавода, перепродает его же нелегально тому же заводу уже гораздо дороже. А дальше в игру вступают серьезные мафиозные структуры, но об этом даже страшно говорить, и я умолкаю…

* * *

«Фергана.Ру» по традиции обращается к читателям с просьбой присылать свои рассказы о внутренних механизмах хлопкоуборочной кампании в Узбекистан. Напишите нам то, что вы хорошо знаете, если вы - специалист или фермер, чиновник или начальник, ставший вдруг «уполномоченным». Писать можно главному редактору «Ферганы» Даниилу Кислову по адресу dan@kislov.ru.

Соб. инф.

Международное информационное агентство «Фергана»