Ровно двадцать шесть лет назад Советский Союз вывел войска из Афганистана. Центральные каналы российского телевидения, как это принято в таких случаях, показали «юбилейные» телефильмы. Российский президент, сообщает РИАН, высказался, что понимает, зачем были введены войска в эту страну, и ссылается на реально, по его словам, существовавшие для СССР угрозы.

Итог военной кампании известен всем. С советской стороны, по разным оценкам, погибло от 15 до почти 26 тыс. человек, ещё десятки тысяч вернулись инвалидами. Демократическая республика Афганистан (ДРА) потеряла убитыми от 600 тыс. до 1 млн. человек (Ахмад Шах Масуд называл цифру в 1,5 млн.), а также миллионы искалеченных и беженцев. После вывода войск в самом Афганистане война продолжилась и ведётся до сих пор, а страна находится в полной разрухе. СССР же она обошлась подрывом экономики, стала одной из основных причин его распада как государства и превращения России, фактически, в сырьевую страну «третьего мира».

Таким образом, если, как считает президент, в то время и существовали в ДРА какие-то угрозы, то очень спорный вопрос, насколько они были значительными, если для их устранения пришлось заплатить такую цену, в том числе и в виде появления новых угроз в виде международного терроризма и переноса боевых действий на территорию самого бывшего СССР, например, в Таджикистан и Чечню.

Однако я не об этом. Мне почему-то вспомнилось отношение общества к этой войне. Утверждения некоторых СМИ о том, что о военных действиях в ДРА жители Союза долгое время ничего не знали, оставим на совести авторов. Может быть, где-то и не знали. Но я всю жизнь прожил в Ташкенте и говорю о том, что видел своими глазами и слышал своими ушами. Да, в советских средствах массовой информации, действительно, долгое время если и были об этом сообщения, то только об «афганских стройках социализма», в которых советские солдаты участвовали чуть ли не в качестве каменщиков-плотников. Но мы, жившие в республиках Средней Азии, похоже, имели больше информации, так как географически находились ближе к Афганистану, тем более если ты жил Узбекистане и его столице Ташкенте. По хайратонскому мосту через Амударью в Термезе в Афганистан уходили войска, в тузельском аэропорту Ташкента приземлялись «чёрные тюльпаны», а в военном госпитале в районе штаба Туркестанского военного округа (ТуркВО) стали появляться раненые - и не захочешь, узнаешь…

Фото с веб-сайта Neweurasia.net/ru

Я в первый раз услышал о войне в Афганистане в первой половине 80-х годов. Тогда мой отец сказал матери, что пора, мол, «валить» из Ташкента, а то сын подрастает и есть вероятность, что туда «загребут». А после добавил, что дела там идут так хреново, что война может продолжиться ещё долго. Ему почему-то казалось, что попасть в Афган, например, из Волгограда труднее, чем из Ташкента... Хотя шансы призыва в ограниченный контингент у парней из Ташкента, Томска, Каунаса или Тбилиси были абсолютно равными. Но слухи о том, что у «среднеазиатов» приоритет при отправке в Афган, ходили…

Логически эти слухи можно было бы объяснить. Призывники из Средней Азии привычны к климату и ландшафту Афганистана (почти все были в горах или пустынях, кто-то совершал походы регулярно), знали менталитет некоторых народов, живущих в этой стране, например, узбеков и таджиков, некоторые понимали их языки, во всяком случае, узбекский язык входил в школьную программу.

Фото с веб-сайта Anshlag.kz

Как-то - еще до 1984 года, когда СССР потерял в Афганистане наибольшее число своих солдат, - мы с отцом кого-то провожали в аэропорту. Взяли такси до дома, и с нами увязались двое солдат: дело было ночью, и другой машины не было. Нам было с ними по пути: парни ехали в гостиницу. Ташкент был «перевалочным пунктом» для «афганцев»: солдат привозили в узбекскую столицу, а уже отсюда они, кто поездом, а кто самолётом, разъезжались по домам. Отец сразу понял, что это дембеля «из-за речки». «Ребята, вы «оттуда»? - спросил он их по дороге. «Да», - отвечают. «Ну и как там сейчас дела?» - продолжал пытать отец. Они немного помолчали, и один ответил коротко: «Х.во там дела, брат».

Город постепенно привыкал к парням в голубых беретах и с японскими дипломатами на кодовых замках в руках. Последние, кстати, были верным признаком того, что перед тобой «афганец». Многие из них почему-то на дембель приобретали себе именно такие дипломаты. Правда, поначалу «афганцев» можно было встретить только в аэропорту и на вокзале, причём, как правило, по ночам. Уже много позже, когда официально эта война перестала быть секретом, они стали задерживаться и какое-то время гуляли по Ташкенту и «глазели» на достопримечательности.

Отношение к этой войне в обществе менялось. Сначала, где-то в 1981-82 годах, это был «шёпот на кухнях». После того как в Ташкент стали возвращаться первые «афганцы» и не приписанные к «неограниченному», как потом шутили, контингенту пограничники, чьи аванпосты были негласно выдвинуты на десятки километров вглубь афганской территории, стали говорить о конфликте более смело. Затем, когда советское руководство разрешило СМИ давать информацию о «некоторых имеющих место боестолкновениях», тема стала обыденной и привычной.

И, наконец, последний этап – «гласность и перестройка», когда информация пошла полным потоком.

Примерно в это же время стало выясняться, что далеко не все в Узбекистане были согласны с этой войной. Однако и многие представители так называемой «европейской» молодёжи, пройдя обработку официальных СМИ, желали «защищать», как они считали, Советский Союз в Афганистане. При этом определённое количество этих потенциальных «добровольцев» не забывало и о простых житейских радостях. Так, около ташкентского магазина «Электроника», что в центре города, я разговаривал с одним из таких «патриотов». Вдумчивый мальчик мне долго объяснял, сколько выгод может принести служба в Афгане. Во-первых, это приобретение на территории Афганистана дефицитного в те времена в СССР импортного ширпотреба и обмен наличной афганской валюты при возвращении в Союз на специальные чеки «Внешпосылторга» для военной торговли, которые также можно было отоварить в сети магазинов «Берёзка». Во-вторых, льготы всегда и везде, пусть ты даже вернёшься назад «на деревянной ноге, с выбитым глазом, «чёрной меткой» в ладони и попугаем-матерщинником на плече». И наконец, в-третьих, служба в ДРА давала возможность предприимчивым молодым людям строить свою дальнейшую жизнь во властных структурах: комсомольских и партийных. «Если, конечно, не убьют», - добавил вдумчивый мальчик.

И надо сказать, последним пунктом многие пользовались. В одной из своих речей первый и последний президент СССР Михаил Горбачёв призвал «афганцев» привлекать к себе подростков и учить их «родину любить». Как водится, «партия сказала – надо, комсомол ответил – есть». При райкомах комсомола, как грибы после дождя, стали возникать так называемые «военно-патриотические клубы», создаваемые бывшими афганцами. Появился такой и на нашей улице. «Дембельнувшиеся» в 80-х годах десантники получили от райкома помещение, сплотили вокруг себя подростков, разработали программу подготовки, в которую входили тренировки по рукопашному бою, обучение тактике боевых действий против партизан (прошу прощения, моджахедов), походы в горы и т.д. Кроме того, организаторы клуба собирались на средства райкома приобрести новейшую и очень дорогую по тем временам видеотехнику, чтобы показывать нам «учебные фильмы» (подразумевая американские боевики). Ну а там, где была подобная техника, возникала и возможность создания полноценных полулегальных ночных видеосалонов, а значит, и неплохие заработки. Не знаю, получилось ли что-то у руководителей именно нашего клуба, но неоднократно слышал, что на этой кампании заработали многие, в том числе и «комсомольские вожаки» из райкомов.

Фото РИА «Новости»

Кстати, тогда мне повстречался ещё один интересный персонаж. Невысокий, щуплый, загорелый парень с выцветшими волосами. Назвался Сашей. Он ехал через Ташкент проездом из Афганистана в Россию. Но на несколько недель задержался в узбекской столице, выполняя свою «питейную программу» и наедаясь дешёвыми шашлыками. В его японском дипломате, который был всегда при нем, практически ничего не было, кроме каких-то мелочей и армейской фляги с крепчайшим самогоном.

Как нам «шепнули» руководители нашего клуба, Сашка служил то ли диверсантом, то ли в разведке, что, в сущности, одно и то же. Со своей группой он прошёл пешком чуть ли не пол-Афганистана, выслеживая отряды «непримиримых», и вроде даже участвовал в охоте на караваны с оружием, следовавших в ДРА из Пакистана.

Возвращаясь к слухам о каких-то приоритетах «среднеазиатов» при отправке в Афган, то вспоминается и такой случай. Учащихся-мальчишек «предвыпускных» девятых классов многих ташкентских школ в рамках программы НВП (начальной военной подготовки) отправили на военный полигон для стрельб из автоматов Калашникова и проведения военных игр. При этом всех нас одели в военную форму, очень похожую на «эксперименталку», какую носили военные в ДРА – те же куртки с накладными карманами, те же брюки, те же кепи. Только цвет несколько иной. Для военных игр нам раздали деревянные муляжи АК.

Возвращение школьников со стрельб вызвало большое оживление среди прохожих. Представьте себе: вечером из десятков автобусов около ТуркВО высаживается толпа парней в «афганской» форме и с автоматами (на расстоянии муляжи были совершенно неотличимы от настоящих). Люди приняли нас за вернувшихся «интернационалистов», а сердобольные пенсионерки даже пытались сориентировать нас в «незнакомом» городе и подсказать, как проехать, куда нам надо…

На эти стрельбы мы выезжали весной 1988 года. Вывод войск состоялся в 1989 году. После окончания войны «почил в бозе» СССР, страны региона стали независимыми - и началась совсем иная история.

Фото с веб-сайта Maxpark.com

Дмитрий Аляев

Международное информационное агентство «Фергана»