На сайте «Махалля» (maxala.org) второго июня этого года была опубликована статья «Британцы хотят создать «пятую колонну» в Узбекистане». Ознакомившись с содержанием статьи, я понял, что своим появлением она обязана не столько претензиям к начальнику исследовательской группы при Управлении по работе со странами Восточной Европы и Центральной Азии МИД Великобритании Алану Парфитту, сколько интересом лично ко мне.

В конце апреля этого года я действительно встречался с Аланом Парфиттом во время его визита в Ташкент. Моя встреча с ним не носила конспиративного характера, как, впрочем, и любая моя встреча с представителями дипломатических миссий и международных организаций в Узбекистане и в других странах. Об этом свидетельствует тот факт, что наша беседа проходила в публичном месте – в ресторане недалеко от посольства Великобритании. Иными словами содержание нашего разговора не представляло секрета и не могло представлять в принципе.

Если бы узбекская сторона была недовольна действиями Парфитта, то гневная статья вышла бы в свет на следующий день после нашей встречи, а не более чем через месяц после события. Но статья опубликована второго июня. И вот почему.

26 мая этого года в Генеральную прокуратуру и Управление въезда, выезда и оформления гражданства (УВВиОГ) МВД Узбекистана мною было отправлено два заявления, в которых я просил разобраться, почему ОВиР Ташкентской области пятый месяц не выдает мне выездную визу и умалчивает о причинах задержки. Я сдал заявление в ОВиР на получение выездной визы за границу 15 января 2015 года, приложил заполненную по установленной форме анкету и оплатил государственную пошлину. До сих пор у меня нет ни визы, ни объясняющего ответа, почему ее нет.

Согласно полученному мною уведомлению, оба адресата получили мои заявления 28 мая, а второго июня вышла «разгромная» статья, представляющая собой, по сути, мотивацию, почему ОВиР, по всей видимости, откажет мне в выдаче выездной визы. Пятого июня Генеральная прокуратура Узбекистана прислала мне уведомление, датированное 30 мая, о том, что мое заявление направлено для рассмотрения в прокуратуру Ташкентской области, откуда до сих пор я не получил никакого ответа.

В УВВиОГ МВД Узбекистана меня вообще проигнорировали и ответ не прислали. В начале июня из ОВиРа Ташкентской области позвонила сотрудница и пригласила меня на встречу с руководством, как она сказала, «для решения моего вопроса с визой». Я приехал в указанный день и час, но удивительным образом никого из руководящего состава на месте не оказалось – все были в командировках, причем на несколько дней. Больше меня никто не вызывал. 24 июня я отправил в Генеральную прокуратуру и УВВиОГ МВД жалобы на ОВиР Ташкентской области. Пока тишина.

Хотелось бы остановиться на некоторых моментах «уличающей» статьи. «Выводя меня на чистую воду» и называя «сборщиком клеветы и слухов», автор материала, некто Руслан Габдуллин, и его заказчики не стесняются использовать очевидную подтасовку фактов – традиционный и зарекомендовавший себя прием в борьбе с инакомыслием с целью создания нужного общественного мнения.

Так, автор пишет: «…он (Алан Парфитт - прим. «Ферганы») предпочел одним из первых провести беседу с так называемым «правозащитником» Дмитрием Тихоновым». К сведению автора и его заказчиков хочу заметить, что я, как и многие другие узбекские правозащитники, не «так называемый». Как правозащитник я признан международным правозащитным сообществом, о чем свидетельствует, в том числе, выданное мне удостоверение.

Удостоверение правозащитника Дмитрия Тихонова. Настоящего, а не «так называемого»

«Дмитрия давно уже знают, как сборщика клеветы и слухов об Узбекистане…», продолжает Габдуллин. В своей правозащитной работе не первый год я поднимаю проблему принудительного труда в нашей стране. Но для автора статьи общепризнанный факт, что Узбекистан занимает второе место в мире по масштабам принудительного труда, видимо, является новостью. И хлопковую кампанию по принудительному сбору (а теперь уже и прополке) хлопка он, живя и работая в Узбекистане, не имел возможности наблюдать.

Снятый мною видеоролик уничтожения в Ангрене памятника воинам, погибшим в Великой Отечественной войне, надо полагать, не что иное, как слух, запечатленный в цифровом формате видеокамерой. Всё это, естественно, следуя логике Габдуллина и его заказчиков, правозащитным глазом можно увидеть разве что сквозь банкноту. С особой четкостью – через долларовую. Бесплатно, по их мнению, правовые безобразия в нашей стране в глаза не бросаются. Затуманенный «светлым будущим» взгляд граждан, видимо, не в состоянии самостоятельно увидеть, что пластиковые карточки во всем мире – это простота и удобство, а в Узбекистане – народная беда. Что на работу без взятки не устроишься. Что ребенка в детский дом оформить – проблема. Что не все выпускники детских домов квартиры получают. Что бесплатное среднее образование в школах и колледжах оплачивается поборами с родителей.

«Поговаривают, что опытный лгун Тихонов… во время встреч с послами и дипломатами, особенно западными – американцами, французами и британцами – предлагает купить у него информацию, …как будет жить и развиваться Узбекистан», пишет Габдуллин, который, называя меня «сборщиком слухов», почему-то сам апеллирует к тем, которые «поговаривают». Что касается развития нашей страны, то у меня, как у любого здравомыслящего человека, естественно, есть мнение о сегодняшних реалиях и предполагаемых перспективах развития Узбекистана. И это мнение я имею право высказывать, замечу, в соответствии со статьей 29 Конституции Узбекистана, так как не разглашаю государственную тайну (и не имею к ней доступа), не призываю ни к войне, ни к национальной либо религиозной розни, ни к беспорядкам в стране.

В статье 43 нашей Конституции государство добровольно взяло на себя обязанность обеспечения законодательно закрепленных прав и свобод граждан. Как правозащитник я требую именно этого. Я высказываю свое мнение в махаллинских комитетах, хокимияте (администрации города), милиции и других госучреждениях и оставляю за собой право высказывать его там, где посчитаю нужным. В моих действиях нет ничего противозаконного. А кто этого не знает, пусть откроет Конституцию Узбекистана, некоторые статьи которой такие, как Габдуллин, предпочитают игнорировать. А поскольку свое мнение я высказываю бесплатно, то обвинения в торговле национальными интересами в мой адрес совершенно безосновательны.

«Тихонов… любит рассказывать, что в свое время якобы работавший в Академии наук Узбекистана он располагает результатами уникальных секретных разработок. Само по себе это уже могло бы стать актом шпионажа. Лишь могло – потому как «правозащитник» блефует: он никогда не работал в АН и вообще далек от науки», утверждает Габдуллин. Для сведения автора и желающих исказить мою биографию: я учился в аспирантуре в научно-исследовательском институте зоологии и паразитологии Академии наук Республики Узбекистан. По специальности – энтомолог. Соответственно, занимался научно-исследовательской работой в рамках собственной кандидатской диссертации, замечу – официально утвержденной. И это легко проверяемо.

Ни к каким секретным научным разработкам я отношения не имел. Но был свидетелем того, как в 1990-е разваливалась узбекская академическая школа, теряя научный и кадровый потенциал, накопленный при Советском Союзе. А быть ученым в то время для многих означало обрекать себя на нищету. Тогда наукой в Узбекистане занимались в своем большинстве только фанатики, не видящие для себя смысла в другой работе.

В то время мой недельный график выглядел так. Понедельник-четверг – учеба в аспирантуре. В пятницу-субботу читал лекции в педагогическом институте. В воскресенье торговал на ангренском базаре, зарабатывая на учебу в аспирантуре и собственные научные исследования, которые проводил полностью на свои деньги. Институт зоологии был не в состоянии оказывать аспирантам материальную поддержку в научной работе. Зарплаты преподавателя и стипендии аспиранта хватало только на картошку, капусту и макароны. Рядом со мной на базаре продавал кассеты и китайский ширпотреб действующий преподаватель ангренского педагогического института, доктор наук, стажировавшийся в прошлом в США. Вот вам визуальный образ узбекской науки того времени.

Версия о научных секретах однажды, в 2010-ом году, уже озвучивалась судьёй Ташкентского областного суда на слушании дела по моему иску к министру внутренних дел Узбекистана о невыдаче мне выездной визы. Ей тоже чудилось, что выездную визу мне не дают, потому что я якобы принимал участие в секретных научных разработках. А факт того, что меня приглашали в научные экспедиции в Пакистан и Африку, ей казался подозрительным.

На случай, если вдруг появится мнение, что мой диплом о высшем образовании фальшивый, поясняю, что до поступления в аспирантуру я с отличием окончил педагогический институт по специальности преподаватель географии и биологии. В связи с этим имею соответствующий диплом и по предложению заведующего кафедрой биологии и проректора по науке был оставлен в этом же институте для преподавательской работы. Этот эпизод моей биографии так же легко проверяем.

Еще один «глубокий» вывод автора публикации в «Махалле»: «Похоже на то, что представители Туманного Альбиона затеяли какую-то свою игру. И опираются в ней не на контакты с официальными властями, а на так называемых «правозащитников» из которых планируют создать некую «пятую колонну. Судя по событиям в Украине, где развивался похожий сценарий, ничем хорошим реализация такой модели «демократизации» не закончилась. Будем надеяться, что этому деструктивному плану у нас хода не дадут». Чтобы полноценно о чем-то рассуждать, необходимо изначально определиться в понятиях и терминологическом аппарате.

Термин «пятая колонна» первоначально возник в ходе гражданской войны в Испании и обозначал сеть профашистски настроенных элементов, подрывавших обороноспособность республиканцев изнутри. Таким образом, использование данного понятия корректно по отношению к личностям, оказывающим тайную поддержку силам в обществе, ведущим открытую борьбу с действующей властью. «Пятая колонна» не существует сама по себе, она всегда действует в чьих-то политических интересах. А это значит, что тот, кто действует в интересах защиты прав обычного обывателя, «пятой колонной» быть не может.

Сегодня под «пятой колонной» понимаются граждане, действующие тайно, предательски, выжидающие удобный момент для открытого выступления против властей своей страны, вредящие ее национальным интересам в интересах третьих стран.

Я говорил всегда и повторяюсь сейчас, что я правозащитник, а не политик, и ни в каком оппозиционном политическом движении не состою. Говорить о том, что я действую тайно, предательски и выжидаю удобный момент для открытого выступления против власти, тоже не приходится. Правозащитной деятельностью открыто и публично занимаюсь не первый год и своих убеждений не скрываю. В своей работе призываю и руководствуюсь сам приоритетом уважения прав человека, соблюдением национального законодательства и ратифицированных Узбекистаном норм международного права. Кто-то может поспорить с тем, что торжество закона в стране противоречит национальным интересам в интересах третьих стран? Если моя деятельность не нравится кому-то лично – это другой вопрос.

Зачем вообще применительно ко мне используют термин «пятая колонна»? Ведь он делит граждан одной страны на «своих» и «врагов». Другой идеологической нагрузки этот термин просто не несёт. И последнее слово в решении, кого именно нужно отнести к «пятой колонне», традиционно остается за властью. По надуманным основаниям я оказался в числе «не наших». Публичное обвинение в торговле национальными интересами и навешивание ярлыка «пятой колонны» в качестве дополнительного рычага привлекает общественное мнение страны к борьбе с инакомыслием, в данном случае – с узбекскими правозащитниками и со мной лично.

Дмитрий Тихонов

Международное информационное агентство «Фергана»