Перед визитом высокопоставленного японского гостя со стены здания по приказу узбекских властей были сбиты мраморные таблички на русском и узбекском языках с указанием автора его проекта - русского советского архитектора Алексея Викторовича Щусева. Вместо них появилась надпись на трех языках (русского среди них нет), которая гласит, что в 1945-46 годах активное участие в строительстве здания театра приняли сотни японских граждан, «депортированных с Дальнего Востока».

Так сказал фараон

Очевидно, что такая замена была произведена по распоряжению самого президента Узбекистана. Однажды, в 2013 году, таблички на здании театра по его указанию уже меняли. Вот что писала тогда японская газета Yomiuri Shimbun (перевод 12news.uz: «Театр был построен в 1947 году и смог пережить мощное разрушительное землетрясение 1966 года. Это явилось одной из причин высокой оценки узбекским народом японских технологий и ответственного подхода к любому делу. На левой стороне стены театра выгравированы такие слова: «Сыновья японского народа участвовали в строительстве данного театра с внесением своего огромного вклада». Здесь под «сыновьями японского народа» имеются в виду японские военнопленные, интернированные в республику после окончания Второй мировой войны. С обретением страной независимости на данной табличке по указанию Президента Ислама Каримова словосочетание «японские военнопленные» было исправлено, потому что Узбекистан никогда не воевал с Японией».

Согласитесь: этот текст звучит абсурдно. Получается, что Узбекистан никогда не был в составе Советского Союза, а некие «сыновья японского народа», неизвестно как оказавшиеся в далёком Ташкенте, еще и принесли сюда какие-то «технологии».

Какой такой Щусев?

Откроем официальный веб-сайт театра. В разделе «История театра» слова «Советский Союз» или «СССР», а также имя архитектора, построившего здание, не упоминаются. Кажется, в республике в самом деле выросло целое поколение «иванов, не помнящих родства». Или его выращивают специально? Тогда напомним.

Знаменитое на весь СССР здание ташкентского оперного театра было построено в 1939-1948 годах по проекту академика Алексея Викторовича Щусева (1873-1949) - знаменитейшего советского архитектора (автора, в том числе, проекта мавзолея на Красной площади в Москве).

Алексей Щусев лично руководил строительством. Японские военнопленные участвовали в строительства здания театра лишь на завершающем этапе.

После окончания строительства по предложению Алексея Щусева перед театром был устроен фонтан, струи которого и поныне вырываются из раскрытой «коробочки хлопка» (в 2000-е эта «коробочка» была многократно воспроизведена при строительстве новых фонтанов в Ташкенте).

Чертёж/проект театра. Источник - «История Советской архитектуры. 1917-1958 гг.» Государственное издательство литературы по строительству, архитектуре и строительным материалам. Москва 1962 г.

Какие такие японцы?

После завершения войны СССР с Японией в ноябре 1945-го в Узбекистан были отправлены 23-25 тысяч солдат и офицеров разгромленной Квантунской армии (подробнее см. статью В земле Узбекистана остались лежать 817 японцев – военнопленных времен Второй мировой войны). Их разместили в разных городах и поселках Узбекской ССР – в Ташкенте, Ангрене, Бекабаде, Коканде, Кагане и других, используя как бесплатную рабочую силу на строительных и хозяйственных объектах. Японцы строили административные здания, жилые дома, заводы, дороги, возводили плотины, тянули линии электропередач, трудились на предприятиях.

С участием японских пленных в Ташкенте, помимо театра имени Навои, были построены театр имени Мукими, текстильный комбинат, здания Центрального телеграфа и Министерства культуры. В Чирчике – заводы Химмаш и Сельмаш, Дворец культуры химиков. Они протянули высоковольтную линию электропередачи от Бекабада до Ташкента, которая и поныне обеспечивает энергией значительную часть столицы, участвовали в строительстве Фархадской ГЭС, возвели целый жилой район в Фергане.

Японские военнопленные на строительстве Фархадской ГЭС. Фото с сайта Japandaily.ru

Большинство японских узников советских лагерей называют себя не «военнопленными», а «интернированными», поскольку сложили оружие уже после официальной капитуляции Японии, то есть после окончания войны. По их мнению, Сталин нарушил пункт 9 Потсдамской декларации, в которой говорилось, что «японским вооруженным силам после того, как они будут разоружены, будет разрешено вернуться к своим очагам с возможностью вести мирную и трудовую жизнь». Советская же сторона настаивала на том, что японские интернированные военнослужащие должны были быть освобождены и репатриированы после подписания мирного договора (а он, как известно, не подписан до сих пор).

Японское кладбище в Ташкенте. Фото 2006 года.

Японцы удерживались в Узбекистане до конца-1940-х - начала 1950-х годов. Восемьсот семнадцать человек скончались тут и были похоронены в разных частях республики. В 1990-е годы места захоронений японцев были при активном содействии правительства Японии приведены в порядок. Благоустройство всех японских кладбищ в Узбекистане было завершено в 2002 году.

Весной 2015 года со стены театра были украдены (или официально сняты?) таблички из цветного металла с надписями о том, что в его строительстве принимали участие известные мастера и художники, а также японские граждане. Видимо, те самые таблички, содержание которых «исправил» узбекский президент.

На нескольких языках на них было написано: «В 1943-46 г.г. сотни японских граждан, депортированных с Дальнего Востока, внесли свой вклад в строительство здания театра имени Алишера Навои», «В строительстве здания и художественном оформлении его интерьера участвовали Почетный Академик АН Узбекистана Уста Ширин Муродов, народные художники Ч.Ахмаров, Т.Арслонкулов, народные мастера К.Джамилов, А.Болтаев, Б.Джураев, Дж.Джураев, С.Норкузиев и их ученики».

Вид до и после кражи табличек

«Теперь там напишут, что [театр] построил Тамерлан. Это продолжение сноса памятников и уничтожение памяти», - прокомментировал сообщение о краже один из наших читателей.

Имена перечисленных мастеров и художников на новой табличке тоже не фигурируют.

Комментарий искусствоведа

Какое место архитектура занимает в идеологическом строительстве в постсоветских государствах? Этот вопрос мы задали авторитетному искусствоведу Борису Чуховичу. И вот что он ответил:

«В ситуации, когда огромное количество ташкентских архитектурных памятников стирается с лица земли или перестраивается до неузнаваемости, к смене памятной доски на театре им.Навои можно было бы отнестись просто как к симптоматическому знаку. Чтобы декодировать его смысл, следовало бы вернуться к первоначальной табличке, установленной еще в советское время. В ташкентском контексте памятная доска, посвященная архитектору здания, была случаем экстраординарным. Не припомню подобной ни на одном другом сооружении (за курьезным исключением двухэтажного сарая военной кафедры Политеха, позолотой сообщавшего, что зодчим оного был полковник Зайцев).

Борис Чухович - кандидат искусствоведения, член международной ассоциации художественных критиков (AICA); научный сотрудник кафедры эстетики и поэтики Квебекского университета в Монреале.

Понятно, что в сегодняшних условиях смысл таблички утратил первоначальные коннотации и, наоборот, приобрел новые, ранее неочевидные. В частности, в выпячивании одного единственного имени, ассоциирующегося с властью Москвы, легко узреть нелепый колониальный реликт. Наверно, щусевская табличка смотрелась бы иначе, если бы на всех значительных ташкентских сооружениях появились имена их авторов. В конечном счете, Ташкент строило много зодчих, и ташкентцев среди них было больше, чем москвичей. Но упомянуть всех сложнее, чем убрать с глаз долой одного - так что выбор власти не удивляет. Тем более, если главным архитектором Ташкента в республике конвенционально величают президента страны».