Хочу рассказать про свои впечатления о двух землетрясениях - 26 апреля 1966 года в Ташкенте и 20 июля 2011 года в Ферганской долине. Первое мне пришлось пережить самому, на месте второго довелось побывать спустя всего несколько часов после трагедии.

Два эти события отделяют сорок пять лет, за это время успели вырасти новые поколения, но оба стихийных бедствия, на мой взгляд, объединило одно важное обстоятельство - и в Ташкенте, и в Фергане люди не растерялись, не впали в панику, а сами, исключительно по своей инициативе помогали соседям и близким. А те, кто в момент подземных толчков оказался на работе, продолжали выполнять свои служебные обязанности. И нередко совершали поступки, которые сродни героизму.

Картинки в памяти

Землетрясение 26 апреля 1966 года я застал на тогда новом ташкентском массиве Чиланзар. Шестой квартал, где жила наша семья, был построен меньше трех лет назад, панельные четырехэтажные дома были совсем новенькими. Это сейчас их презрительно называют «хрущобами», а тогда для многих это был настоящий подарок. Отдельная квартира с ванной, туалетом и кухней! Настоящий рай! По крайней мере, нам, переехавшим сюда из большой коммуналки, находившейся в двухэтажном доме между Урдой и Кашгаркой, тогда казалось именно так.

Ташкент вскоре после землетрясения. Фото предоставлено Михаилом Басхановым, публикуется впервые

В 1966 году я был совсем маленьким, только недавно начал ходить в детский сад. Все, что тогда происходило, я, конечно, не помню и не могу помнить, но отдельные картинки остались в памяти, как приклеенные. А, кроме того, когда я стал постарше, что-то рассказали родственники. Поэтому сказать, что я не был очевидцем тех событий, никак нельзя.

Землетрясение я воспринял с детской непосредственностью. Потом говорили, что некоторые при первых толчках от страха даже слегка повредились рассудком. Но, если такие и были, то те, кто жил на четвертом этаже и выше. У нас же квартира находилась на втором этаже, поэтому первых подземных толчков я просто не заметил.

Мама, спавшая на соседней кровати, конечно, испугалась, когда стены начали шататься из стороны в сторону. Но, как бывший офицер фронтовой контрразведки, ни малейшим образом не растерялась. Сначала по военному быстро оделась сама, а затем схватила меня на руки и вынесла на улицу. «Мама, мы куда?» - удивился я, когда она заворачивала меня в легкое одеяло. На что мама спокойным голосом ответила: «Гулять».

Ташкент вскоре после землетрясения. Фото предоставлено Михаилом Басхановым, публикуется впервые

Орден ценнее, чем жизнь

Дома, кроме нас, находился еще дедушка. Человеком он был еще более закаленным, чем моя мама. В царское время служил в лейб-гвардейском Преображенском полку, вместе со своими сослуживцами в октябре 1917 года брал Зимний дворец. Помню, как он ругался, когда показывали кинофильм «Ленин в Октябре». Режиссер, по словам дедушки, правдиво показал все детали штурма, кроме одной - стрельбы в здании дворца. На самом деле никакой стрельбы не было. И у солдат с матросами, и у противостоящих им юнкеров был жесткий приказ: «в музее не стрелять!» И все этот приказ дисциплинированно выполнили, дрались насмерть стульями, которые стояли в проходах и особой исторической ценности не представляли. У дедушке на плече от тех жестоких драк на всю жизнь остались две еле заметные вмятины.

А 23 февраля 1918 года дедушка в составе первых красных отрядов сражался с немцами под Нарвой. Очень гордился, что они тогда крепко всыпали кайзеровским войскам, но сам в этот день схлопотал от немцев две пули в грудь. Так что землетрясение, пусть и очень сильное, было дедушке нипочем. При первых подземных толчках он надел пижаму, решив, что для такого случая и этого вполне достаточно, убедился, что дочка с внуком надлежащим образом покинули квартиру, а сам задержался в поисках самой дорогой вещи, что у него была - ордена Ленина.

Одни родственники сейчас говорят, что этот орден дедушке дали за то, что он в Великую отечественную войну сопровождал куда-то секретный поезд со Сталиным. Другие - за безаварийную перевозку раненых. Но сам я думаю - за Тамару Ханум. Та торопилась на фронт, а в вагоне, где были ее наряды, неожиданно загорелась букса. По правилам, вагон надо было загонять для ремонта на запасной путь, но в таком случае бригада артистов опоздала бы, войска, отозванные на несколько часов с фронта, пришлось бы опять вернуть на передовую, и концерт был бы сорван. Дедушка тогда нашел выход - по своей инициативе всю ночь провисел снаружи вагона, одной рукой держась за поручень, а другой засыпая в горящую буксу песок. Концерт состоялся во время, а Тамара Ханум при всех дедушку расцеловала.

Так что без ордена Ленина покидать дом, который вполне мог развалиться, дедушке было как-то не с руки. Со своих мест попадала кое-какая мебель, найти было что-то сложно. Кроме того, после первых толчков у нас в квартире почему-то выбило пробки, и искать пришлось при свете, отбрасываемом уличными фонарями. Но дедушка не вышел на улицу, пока орден не положил в карман.

Ташкент вскоре после землетрясения. Фото предоставлено Михаилом Басхановым, публикуется впервые

«Хрущобы» выдержали стихию

Надо сказать, что в нашем доме вообще жили закаленные жизнью люди. Как минимум, треть из них составляли семьи бывших греческих партизан - бойцов народно-освободительной армии ЭЛАС, эмигрировавших в 1949 году после поражения в гражданской войне. Люди, выстоявшие под немецкими, а затем английскими бомбами, не растерялись и перед землетрясением. И некоторые из них тоже, как и мой дедушка, задержались в квартирах, доставая из шкафов ценные вещи и документы.

Жители собрались во дворе, никто не кричал, истерик не устраивал. Все проходило буднично, словно землетрясения подобной силы случаются каждый день. Я хорошо помню, как сидел рядом с мамой на скамеечке, и смотрел на то, как от очередных подземных толчков шатаются уличные фонари. Плафоны с горящими лампочками тряслись, будто были живыми и испытывали острый приступ лихорадки. А мне, по детской глупости, было интересно, отвалятся они или нет.

Дедушка тогда при свете этих фонарей обнаружил, что в спешке надел пижамные штаны задом наперед, и, невзирая на то, что может быть завален обрушившимися стенами, пошел их переодевать на заднюю сторону дома, где уже разросся густой кустарник. Но стены не рухнули, наша четырехэтажная панельная новостройка, как и все остальные «хрущобы», экзамен землетрясением прошли на «отлично» - разве в подъездной штукатурке кое-где появились трещины.

Ташкент вскоре после землетрясения. Фото предоставлено Михаилом Басхановым, публикуется впервые

Можно ли провалиться под землю?

Когда рассвело, и толчки прекратились, жильцы, хоть и с некоторой опаской, разошлись по своим квартирам и занялись своими обычными делами. А меня мама отвела в детский сад, находящийся прямо рядом с нашим домом.

В детском саду в тот день для малышей было настоящее раздолье. Опасаясь повторения утреннего землетрясения, воспитательницы заводили нас в здание только для завтрака и обеда, все остальное время мы проводили под открытым небом и от души носились по территории детсада.

И с интересом рассматривали образовавшиеся в грунте неширокие, но, казалось, бездонные трещины, а потом обсуждали, можно ли в эти трещины провалиться, и, если провалишься, долетишь ли до середины земли. В «тихий час» нас тоже уложили на свежем воздухе - расстелили матрацы в игровых беседках.

В последние дни апреля, да и в мае иногда потрясывало, но жизнь на нашем квартале как-то сразу вошла в привычную колею. Хотя было и много необычного. Некоторые из жителей первых, да и вторых этажей вытащили на улицу кровати и спали под открытым небом. А одна семья греков-политэмигрантов даже поставила во дворе большую армейскую палатку, и жила в ней чуть ли не до середины лета.

Ташкент-1966 г. Палатки во дворах частных домов. Фото предоставлено Михаилом Басхановым, публикуется впервые

Когда на крышу рушится труба

Меньше повезло тем, кто во время землетрясения находился в других районах города, в частности моей тете, которая жила в одноэтажном доме на улице Павлова рядом с винзаводом. Дом этот построили в незапамятные времена. Говорили, еще до революции, и там располагался какой-то ресторан. А затем его переделали под 15 отдельных квартир с общим двором, где находилась водопроводная колонка и уборная. А одну из этих квартир в 1925 году дали моему дедушке, когда он с остатками семьи приехал сюда из голодного Оренбуржья. Точь-в-точь как в фильме «Ташкент - город хлебный», который у нас дома не принято было смотреть, чтобы лишний раз не вспоминать, как дедушке пришлось обливать керосином и поджигать свой дом вместе с умершими от тифа родственниками.

Так вот, в этом доме, точнее, квартире, в ту ночь 26 апреля оставалась одна тетя. От первых толчков стали сыпаться покосившиеся стены, с потолка падала черепица. Как потом выяснилось, на крышу рухнула тяжелая кирпичная труба. Тетя испугалась и, даже не успев включить свет, бросилась к окну - до входной двери по длинному и извилистому коридору бежать в такой ситуации было долго и страшно. И только очутившись на подоконнике, тетя опомнилась - на окнах решетки, да еще и закрытые ставни. Хорошо оконный проем был широким, как стол. Так тетя в одиночестве и простояла на этом подоконнике, пока звезды, мерцающие в лопнувшем потолке, не сменились солнечным светом.

Не знаю, как частные дома, а наш, так сказать, родительский дом на улице Павлова был ЖЭКовским, поэтому его быстро восстановили за государственный счет. Стены укрепили поперечными бетонными подпорками, в квартире сделали капитальный ремонт, и, ко всему прочему, деревянную террасу перестроили в кирпичную кухню. Тете горсиполком предложил на время ремонта переехать в другой район Ташкента, где предоставлял отдельную квартиру. Но тетя не согласилась, так и жила во время ремонта в полуразрушенном доме.

Тогда таким частичным разрушениям на улице Павлова подверглись немало домов, но, насколько я знаю, восстановили их все, и все они благополучно простояли до 1980 года, пока их не снесли, заменив комфортабельными многоэтажками.

Ташкент вскоре после землетрясения. Фото предоставлено Михаилом Басхановым, публикуется впервые

В городе был порядок

Судьба многих других домов в Ташкенте была печальнее. К разбору завалов привлекали даже военных. Из окон автобусов, на которых я куда-то ездил с мамой, иногда можно было увидеть танки. У меня, как у мальчишки, ожидаемого восторга они не вызывали - танки были без пушек. Мама поясняла мне, что пушки сняли специально, потому что они мешают танкам сносить полуразвалившиеся дома.

Помню в те дни еще усиленные милицейские патрули на улицах. Власти опасались разгула мародерства и преступности. Но ничего такого не было. Я ни от кого не слышал, чтобы в то время кто-то у кого-то что-то украл, или были какие-то разбои. Жители сами обеспечивали порядок в городе.

А в детском саду на матрацах в открытых павильонах мы спали, как минимум, до 20 мая. В этот день было солнечное затмение, и воспитательница раздала нам для наблюдения за редким природным явлением кусочки закопченного стекла. Было это уже под вечер, когда родители забирают детей. Я взглянул через стеклышко на почерневшее солнце и отчего-то сразу заболел. Дома меня на руках нес какой-то парень. После этого картинки в моей памяти, связанные с землетрясением 1966 года, начисто исчезают.

Честно говоря, землетрясение 1966 года не оставило в моей памяти картинок какого-то героизма. Хотя такой героизм, наверняка был, просто о нем не рассказывали, считали чем-то обыденным. Делали то, что положено, и все. Такое впечатление те дни у меня и оставили - впечатление обыденности. Обыденности, за которой скрывается настоящее мужество.

Ташкент-1966 г. Военнослужащие на восстановлении города. Фото публикуется впервые. Предоставлено Михаилом Басхановым.

В Фергане тоже крепко потрясло

Такое же мужество я увидел и в Ферганской долине - во время землетрясения, что случилось здесь в 00.35 часов 20 июля 2011 года. Эпицентр находился в Баткенской области Киргизии - 6,1 балла, но хорошо тряхнуло и Узбекистана - в Фергане и Ташкенте сейсмологи тогда отметили по 5 баллов. А в приграничной с Киргизией Ферганской области даже были жертвы - по официальным данным тогда погибло 13 человек.

В Ферганскую область мне довелось попасть уже поздно вечером того же дня. То, что тряхнуло здесь хорошо, можно было видеть уже на выезде из туннеля на Камчикский перевал - на обочине были видны недавно убранные с дороги большие камни, упавшие со скалы. Но населенные пункты, которые я проезжал, жили обычной размеренной жизнью, как будто здесь в этот день ничего особенно не произошло.

На ночь остановился в Олтиарыкском районе, где в городе Хамза у знакомой журналистки жили родственники, они же рассказали мне подробности того, что случилось 20 июля. По их словам, сначала раздался гул, а потом так стало трясти, что поднявшаяся пыль закрыла собой луну. Затем наступила мертвая тишина - от страха несколько минут молчали даже собаки. Особую жуть ситуации придавал тот факт, что в этот момент во всем районе отключилось электричество, и погас свет.

Такого землетрясения в этих местах никогда не было, поэтому во всех домах случились какое-то разрушения - где обрушилась часть стены, где рухнул глиняный забор. Но люди повели себя точь-в-точь, как ташкентцы четыре с лишним десятилетия назад - сначала выводили на улицу родственников, потом бросались на помощь соседям.

В Хамзе погибших не было, поэтому местные жители, с которыми я говорил утром, рассказывали о том, как они в темноте свете выскакивали на улицу и как им затем помогали соседи с определенной долей юмора, чуть ли о некоем забавном происшествии. Всех больше интересовал вопрос о том, даст ли государство компенсацию за восстановление жилья.

Соседи тут же приходили на помощь

Знакомые хозяев дома, у которых была машина, согласились меня провезти по близлежащим городам и кишлакам. Во время этой поездки с удивлением убедился в правоте слов, которые услышал еще в Хамзе: землетрясение прошло в каком-то странном «шахматном» порядке - одни населенные пункты тряхнуло слегка, а другие, находящие поблизости, наоборот, потрясло от души.

Больше всего тогда досталось городу Риштану, а особенно его окрестностям, где в кишлаках преобладали дома, построенные из глиняного кирпича. Именно в Риштанском районе было больше всего погибших - 7 человек из 13.

Последствия подземных толчков в Риштане. Фото с Uforum.Uz

В кишлаке Хурамабад я видел дом, куда землетрясение принесло смерть. Мне его показал молодой парень, живущий по соседству. Здесь завалило кирпичами от обрушившейся стены сорокалетнего мужчину, который спал во дворе на айване. Соседи тут же разобрали завал, но мужчина был уже мертв - удар одного из кирпичей оказался для того роковым.

Рассказывая об этой истории, парень говорил печальным голосом. Ему было неловко оттого, что ему и другим жителям кишлака не удалось спасти соседа.

Но подавляющему большинству других людей, которых завалило в своих домах, повезло гораздо больше. Мне запомнился рассказ одного из жителей села Кипчак. По его словам, во время землетрясения на него и трех членов семьи рухнул чуть ли не весь дом - балки, штукатурка, кирпичи с развалившихся стен. Ко всему прочему еще лопнули доски пола, в результате чего они «оказались буквально под землей». Но соседи достали из завалов всех членов семьи за считанные минуты.

То же происходило и в других кишлаках района. Люди раскапывали пострадавших соседей и тут же на своих машинах доставляли в Центральную Риштанскую больницу.

Скромные герои Риштанской больницы

Сотрудники Ришанской больницы в ту ночь тоже оказались на высоте. Как рассказала мне одна из дежурных медсестер, когда от сильных подземных толчков с потолка начала падать штукатурка и погас свет, ей стало очень страшно. Первым порывом было - бежать на улицу. Она даже интуитивно сделала несколько шагов к выходу, но тут же услышала спокойный голос дежурного врача: «Девушка, вы куда?» Ей стало очень стыдно, и она тут же занялась больными.

Опасались повторных толчков, которых двухэтажное здание больницы могло уже не выдержать, поэтому больных было решено переместить во двор. Эвакуация проходила хоть и в темноте, но без какой-либо паники. Ходячих больных выводили в организованном порядке, тех, кто не мог идти, медперсонал вынес вместе с кроватями.

В операционной, где в это время вырезали аппендицит 15-летней девушке, медперсонал тоже проявил завидную выдержку. Когда началось землетрясение, там, как ни в чем не бывало, продолжили операцию. Одни говорили - при помощи аварийного освещения, другие - свечки. Но, так или иначе, прооперировали девушку успешно.

Здание Риштанской районной детской больницы было серьёзно повреждено в результате землетрясения. Фото © Озодлик

Больница в эту ночь достойно встретила и наплыв пострадавших со всего района. Необходимую медицинскую помощь организовали прямо во дворе, при свете автомобильных фар. Представителям местной МЧС только и оставалось, что стоять в сторонке и наблюдать за такой слаженной работой. Помощь профессиональных спасателей тогда в Риштанском районе не понадобилась - все спасательные работы медперсонал больницы и простые жители провели в ту ночь сами.

Чем должен гордиться Узбекистан

Когда я приехал в Ташкент, то написал статью о том, что увидел в Ферганской долине - как обыденно местные жители совершали, в общем-то, героические поступки. Но эту статью не взяла ни одна республиканская газета. Руководство изданий звонило куда-то «наверх», советовалось, после чего мне неизменно сообщали, что «есть мнение - с этим материалом повременить».

Не знаю, какие тогда были соображения у чиновников. Может, возникли какие-то проблемы с финансами для выделения помощи пострадавшим. А, может, кто-то посчитал, что рассказ о стихийном бедствии «вызовет панику у населения». В Узбекистане в последнее время любят использовать такой штамп, как будто население сплошь состоит из изнеженных истеричек.

Как бы то не было, но статью не напечатали. А жаль. На поверку люди в Узбекистане и в наше время остались такими же, какими были во время ташкентского землетрясения 1966 года - отзывчивыми, добрыми, смелыми, готовыми придти на помощь ближнему. И этим республика должна только гордиться.

Виктор Крымзалов

Международное информационное агентство «Фергана»