На прошлой неделе ТАСС со ссылкой на агентство Рейтер сообщило радостную весть: Международный олимпийский комитет выразил уверенность, что к 2022 году, когда в Пекине будут проходить Зимние олимпийские игры, Китай обеспечит доступ в интернет без цензуры.

Зная, как болезненно китайцы относятся к свободе слова и праве на информацию, можно считать это известие сенсационным. Но только до того момента, пока не начнешь разбираться в ситуации детально.

Начнем с того, чему нас научили лихие и лукавые российские девяностые: слова надо понимать буквально, а не вдумывать в них то, что вам нравится. Китайцы сами ничего не объявляли, это первое. Это только чиновники МОК выразили уверенность - не гарантию даже дали. Это второе.

Третья тонкость состоит в том, что доступ в интернет без цензуры будет обеспечен к 2022 году, когда в Китае начнется зимняя Олимпиада. Тут уже торчат явные китайские уши. Заявление про 2022 год неискушенный читатель поймет, скорее всего, так: к 2022 году доступ будет обеспечен и никуда потом не денется.

На самом же деле, доступ если и обеспечат, то не к 2022 году вообще, а ровно к Олимпиаде - ну, может, за месяц-другой до ее начала. Сразу же после ее окончания и отъезда иностранных делегаций свирепая китайская цензура заработает с удвоенной силой.

Но даже и в этот короткий промежуток времени будет, скорее всего, реализована «ограниченная свобода», которая имеет место уже сейчас. Смысл ее состоит в том, что нельзя утверждать точно, что этот конкретный сайт или портал находится в черном списке. Потому что сегодня на него зайти нельзя, а завтра уже можно. А послезавтра опять нельзя. А потом опять можно. Или, скажем, с одного компьютера зайти можно, а с другого нельзя. Так, например, с компьютеров в номерах гостиницы можно заходить на такие сайты, на которые нельзя попасть с общедоступного компьютера в холле. Таким образом, на обвинения в цензуре всегда можно ответить, что, дескать, это не проблема со свободами в Китае, а просто у вас компьютер плохо работает - чините.

Но даже если вдруг китайцы обойдутся без этих хитростей - а не обойдутся, конечно, поскольку бесхитростное поведение противоречит самому китайскому духу - по окончании Олимпиады все запреты будут восстановлены в первоначальном виде. А возмущенным иностранцам доступно объяснят, что китайский начальник - хозяин своему слову: захотел дал, захотел - взял обратно.

Типичная сцена в китайском интернет-кафе: полиция проверяет удостоверения личности и контролирует веб-активность посетителей. Фото ImagineChina

Вообще говоря, политика китайская, в особенности же связанная с разными свободами, очень напоминает старые куплеты:

«Это школа Соломона Пляра,
Школа бальных танцев, вам говорят.
Два шаги налево, два шаги направо,
Шаг вперед и две назад!»

Сравнение это особенно актуально, если учесть огромное уважение китайцев к финансовым и торговым талантам народа Израиля. Некоторое время назад в каждом почти китайском книжном магазине продавались книги вроде: «Еврейский успех», «Как стать евреем в бизнесе» и все в таком роде. Даже выражение «еврейский банк» в устах китайца не несет ничего обидного, напротив, звучит как великая похвала.

Бывает, конечно, что китайцы сами запутаются в собственных хитростях или их публично припрут к стенке. Тогда китайский чиновник делает оскорбленное выражение лица и заявляет, что заморские черти-гуй ничего не понимают в традиционной культуре Китая.

Культурой своей и традициями китайцы прикрываются как щитом при всяком удобном случае. Так, раз в несколько лет на переговорах Китая с западными политиками возникает тема цензуры в интернете. Китайцы обычно отвечают, что они готовы открыть свое интернет-пространство, если иностранцы будут с уважением относиться к их традициям и онлайн-безопасности.

И тут возникает законный вопрос: о каких, собственно, традициях они говорят? Будда, что ли, в «Алмазной сутре» требовал ограничить доступ к западным сайтам или, может, Конфуций в «Беседах и суждениях» намекал на онлайн-безопасность? Нет, ничего подобного они не говорили, заявляю совершенно ответственно. Цензура китайского интернета - дело чисто политическое. Правда, раньше лишняя информация могла расшатать власть компартии Китая в целом, и это еще худо-бедно можно было стерпеть. Но в последние годы ставки растут: говоря о власти, имеют в виду власть конкретного председателя Си Цзиньпина. А это, как вы понимаете, дело слишком серьезное. И тут уже ни о каком либерализме и речи быть не может.

По данным Китайского информационного интернет-центра (CNNIC), количество пользователей интернета в Китае к концу 2015 года достигло 688 миллионов человек, что составляет более половины населения страны

С китайским интернетом лично я познакомился еще в начале двухтысячных. Центром притяжения миллионов молодых людей стали тогда ваньба - сетевые бары или, по-нашему, интернет-кафе. По официальным данным, к 2002 году их было больше 200 тысяч. Цифра поражает воображение. Особенно, если учесть, что далеко не все ваньба были зарегистрированы, на практике их могло быть намного больше.

Огромные помещения, похожие на заводские ангары, рассчитаны были на одновременное пользование сотнями, а то и тысячами людей. Как правило, света в них не было. Может быть, хозяева экономили энергию, полагая, что света экранов вполне достаточно, может, сохраняли видимость некоторой интимности. Писать, конечно, в таких условиях было почти невозможно. Но тут никто и не писал. Бледные, словно выходцы с того света юноши играли в сетевые игры, редкие девушки сидели в чатах, отдельные хитрецы начинали в сети свой маленький китайский бизнес.

Стоило это недорого - полтора-два юаня в час, по тогдашнему курсу - пять-семь рублей на русские деньги. Некоторые, приезжая в чужой город, шли не в гостиницы, а прямиком в такое вот интернет-кафе и, поиграв, отсыпались там прямо перед экраном. Заодно и экономили на хостеле. Их никто не беспокоил: заплатил деньги - делай, что хочешь. Хочешь, играй, хочешь, спи.

Интернет быстро распространялся. Он появился в гостиницах, потом в сетевых закусочных, в крупных торговых центрах. Очень скоро за разумную цену можно уже было подключать домашние компьютеры. Однако огромные неосвещенные ваньба все равно пользовались популярностью. И тому были свои причины. Выражение «Мой дом - моя крепость» придумано не про китайца. Тесные, грязные, часто неотапливаемые, полные шумных родственников китайские дома, где нельзя остаться наедине с собой нравились молодежи куда меньше, чем огромные тихие интернет-кафе. Китайцы так устают от своей многочисленности, что бессознательно стремятся к одиночеству. Но совсем одиноким китаец быть не может, и тут верным другом ему становится компьютер.

Однако в последние годы интернет-кафе стало заметно меньше. Отчасти это объясняется бесплатным вайфаем в общественных местах, отчасти - дискриминационной политикой властей.

Веб-сайты, базирующиеся на территории Китая, не могут ссылаться и публиковать новости, взятые из зарубежных новостных сайтов или СМИ, без специального одобрения властей

Все, конечно, помнят программу китайского правительства, направленную на излечение молодежи и детей от компьютерной зависимости. У нас это преподносили как лечение от игромании. На самом же деле слова тут нужно понимать буквально - китайцев лечили от любви к компьютерам вообще.

Сегодняшнее руководство страны с его силовыми заморочками крайне отрицательно относится к компьютеру, в особенности - имеющему выход в интернет. Старая максима Лао-цзы о том, что совершенный правитель делает желудки подданных полными, а головы пустыми, сейчас актуальна, как никогда. Нынешним бонзам компартии даже подумать противно, что из всемирной паутины в пустую голову китайского обывателя по случайности залетит какая-нибудь крамольная мысль.

Поэтому уже не первый год китайцам подспудно внушается идея, что компьютер - не способ общения, и уж тем более не орудие для поиска информации. Имидж компьютера как друга подпорчен. Теперь это просто рабочее место, профессиональное орудие производства. Страна нуждается в работниках и патриотах, а не в в ленивых бледных байбицзай, которые только и знают, что играть в игры да чатиться. Дошло до того, что компьютеры даже исчезли из сериалов - их просто не показывают, чтобы лишний раз не рекламировать.

Конечно, есть всякие айфоны и смартфоны, но для власти они не так опасны. Вряд ли человек будет по айфону читать серьезные статьи, критикующие политику правительства.

Однако, как говорится, береженого Бог бережет. По данным авторов книги «Отъявленный программист: лайфхакинг из первых рук», в Китае около двух миллионов человек занимаются профессиональным мониторингом социальных сетей, выявляя критиков руководства страны. Интересует, конечно, не простая брань обывателя, недовольного повышением цен и падением зарплат, а высказывания структурированные, аргументированно показывающие, что происходит в обществе и куда оно движется. Вот это может быть действительно тревожно.

* * *

Общегосударственная сетка безопасности накрывает и туриста, приехавшего в Китай. В 2008 году, как раз после китайской Олимпиады мы с женой заселились в номер хорошо знакомой нам сетевой гостиницы. Телефон в номере противно пикал с раздражающей регулярностью. Ясно было, что пикает он не просто так: видимо, что-то разладилось в подслушивающей системе. Нам, в сущности, было все равно, что нас подслушивают, тем более, говорили мы между собой по-русски, но пиканье раздражало. Я взял и выдернул шнур телефона из розетки.

Не прошло и минуты, как в номер постучали:

- Ремонт оборудования!

Я пустил «ремонтника». Он подозрительно зыркнул на телефон - но я, перед тем как открыть дверь, снова подключил его к розетке. Пару минут «ремонтник» копался в кондиционере, косясь на телефон. На мой «невинный» вопрос, зачем чинить исправный кондиционер, он буркнул что-то вроде «профилактика».

Когда он ушел, я еще пару раз выдергивал и снова вставлял в сеть телефон, пока, наконец, он не перестал пищать.

Конечно, могут сказать, что жестоко так троллить человека - он, дескать, просто выполняет свою работу. На это могу ответить, что если уж ты выполняешь такую поганую работу, выполняй ее хорошо и следи за техническим состоянием оборудования.

* * *

Люди, пишущие о борьбе за гражданские свободы в Китае, часто не знают языка и не очень хорошо представляют себе реальную ситуацию. Если и есть тут какое-то противостояние властям, то оно имеет по преимуществу национально-освободительный характер, как, например, в Тибете или Синцзяне. Изредка случаются беспорядки среди простых людей, возмущенных поборами и воровством чиновников на местах. За «абстрактные» же гражданские свободы, такие как свобода слова, собраний и вероисповедания борются крайне малочисленные гражданские активисты, которые все «на карандаше» у властей. В конце концов они либо попадают в тюрьму, либо уезжают из страны. За вычетом этих пассионариев абсолютное большинство китайцев, как это ни печально, свободами не интересуется вовсе.

Революционные настроения восьмидесятых, когда на Тяньаньмэнь выходили не только студенты, но и представители самых разных слоев, остались далеко в прошлом, надежно забыты и похоронены. Те, кто участвовал в «беспорядках», стали взрослыми людьми, и либо вписались в существующую систему координат, либо был выброшены на обочину жизни. Это потерянное поколение ничего не решает в нынешнем Китае и ни на что не влияет. Даже если кое-кто и сохранил свои убеждения, он предпочитает об этом не распространяться.

Нынешняя же генерация молодых вполне усвоила традиционные китайские скрепы: работать поменьше, получать побольше, есть от пуза. У нас это может прозвучать, как осуждение. Но для китайца в этом нет ничего обидного, традиционной морали народа это никак не противоречит. «А вы сами что - мечтаете вкалывать, как вол, получать копейки и голодать?» - спросит китаец, и, будет, в общем, прав. Плохо не то, что абсолютное большинство китайцев думает о материальной стороне жизни. Плохо то, что они почти не думают ни о чем другом.

Есть, однако, у китайцев одна скрепа, которую с некоторой натяжкой можно отнести к духовной жизни. Скрепа эта активно насаждается государством и называется она патриотизм. Надо сказать, что патриотизм этот не уступает российскому, а кое в чем пошел гораздо дальше. Патриотизм китайский - это государственная политика, растворенная в умах сограждан. При этом альтернативы ему в Китае фактически нет. Либеральная идеология, существующая в России и поддерживаемая небольшой, но активной частью населения, в Китае неактуальна. Один-единственный раз - перед летней пекинской Олимпиадой - по телевизору показали какого-то профессора, который очень осторожно пытался сказать, что в западной модели есть свои плюсы, но ему вежливо и быстро заткнули рот. И он заткнулся - как мне показалось, с некоторым облегчением.

Превосходство Китая, как считают тут, строится не только на превосходстве его древнейшей культуры над всеми остальными культурами, но и генетическом «превосходстве китайской крови», которая, как известно, при половом скрещивании побеждает все остальные. Исключая разве что, опять же, еврейскую - тоже очень древнюю.

Расовый китайский патриотизм, конечно, не такой оголтелый, как старый японский шовинизм или немецкий нацизм. Однако он имеет место быть. И во время государственных праздников на концертах часто можно услышать песни со словами вроде: «Желтая кожа, черные глаза… Одна кровь - одна судьба».

Может быть, по этой причине Китай, в отличие, например, от России не нуждается в специально оплаченных патриотических блогерах - хотя они, конечно, есть (привет ольгинским троллям). В Китае полно бесплатных патриотов, которые, если надо, защитят Компартию Китая от нападок Запада или с пеной у рта будут требовать возвращения китайских территорий - таких, например, как Приамурье и большая часть Сибири.

Китайцы неважно знают иностранные языки. В этом одна из причин их холодности к западным сайтам. Другая причина куда важнее - они прагматичны. В своих устремлениях они исходят из соображений выгоды. Какая выгода им от того, что они узнают нечто, подрывающее авторитет руководства страны? Никакой ровным счетом. К тому же это может быть опасно.

Три кита, на которых стоит китайский интернет: бизнес (включая покупки), развлечения и учеба. Все остальное пользователей почти не интересует...

Тогда почему же так строги китайские руководители, почему они так ограничивают своих граждан? Причин тут две. Первая - извечное китайское любопытство, заставляющее китайца всюду совать нос, даже и туда, куда ему не нужно. Вторая - мысль, что предложение рождает спрос. И если будет много предложений иной, чем в Китае, идеологии, рано или поздно на нее появится спрос.

Вот поэтому руководство предпочитает предотвратить болезнь «излишних» свобод, чем бороться с ней. Именно поэтому черные списки запрещенных сайтов, к которым доступ запрещен, постоянно пополняются. Всем известны проблемы, с которыми сталкивались в Китае не только западные газеты и журналы, но поисковики, такие, как Google и Bing, и социальные сети вроде Фейсбука, Твиттера и Инстаграмма, не говоря уже про YouTube и «Википедию».

Контролируют тут в первую очередь идеологические и информационные ресурсы. Все это объясняется защитой национальной культуры, противодействием подрыву государственной власти и попыткам нанести ущерб репутации Китая.

Отдельная категория, появившаяся сравнительно недавно - так называемое распространение слухов. Сюда само собой, может попасть все, что угодно. Определять, слух это или нет, могут только компетентные инстанции. Таким образом сажают на крючок китайских блогеров.

У нас иногда считают Зюганова первопроходцем среди религиозных коммунистов. Но практика сращивания религии и государства в Китае используется очень давно. Не стал исключением и коммунистический Китай. Буддизм, даосизм, христианство - все это находится под надежным контролем КПК. Если же отдельно взятые харизматики пытаются вырваться из-под этого контроля, они быстро попадают в категорию феодальных предрассудков и еретических учений. Наиболее известный пример - знаменитая секта «Фалуньгун». Ее сайт, разумеется, тоже запрещен в Китае.

Запрещены также сайты-казино и вообще игорный бизнес, а также порнография. Это, конечно, разумные запреты, хотя за их исполнением следят меньше. Азартность китайцев известна во всем мире. Что же касается порнографии, то страна, где классикой стали романы «Цветы сливы в золотой вазе» или «Полуночник Вэйян», не может быть слишком пуританской. Поэтому порно в каком-то смысле считается легкой забавой, на это смотрят сквозь пальцы. Хотя время от времени проводятся спецрейды и любителей порнографии арестовывают целыми батальонами. С типично китайской замысловатостью объясняют это тем, что порно ухудшает демографическую ситуацию в стране.

А вообще в китайской традиции не так важно, что ты делаешь, как то, что ты говоришь. Если говоришь то, что надо, делать можно то, что хочешь. Точнее, то, что позволено тебе по статусу.

Примерно с начала 2010-х годов в Китае стали очень строго блокировать пиратские сайты. В первую очередь те, где выложена китайская музыка, книги и фильмы. В то же самое время иностранный контент пираты часто раздают совершенно беспрепятственно. Тут, конечно, имеет место типичная для Китая выборочная мораль. Собственность можно воровать только иностранную, китайская собственность неприкосновенна. Если нас едят - это плохо, если мы едим — хорошо.

* * *

Чисто теоретически проблему с запрещенными сайтами можно решить, используя анонимайзеры или VPN. Но те в Китае, кто пользуется этими способами, признаются, что на практике все это не так уж просто - китайские спецслужбы свое дело знают. Для обхода «Золотого щита», он же Великий китайский файервол, требуется все больше усилий и все большая квалификация.

Впрочем, возможно, проблема с запрещенными сайтами скоро будет решена. Китайцы подумывают о том, чтобы не запрещать миллионы сайтов, а пускать пользователя только на разрешенные. Вместо черных списков будут белые. Вот тут-то и настанет мир и в китайских человецех благоволение. Потому что на любые претензии правозащитников чиновники смогут с полным основанием ответить: «Мы не запрещаем. Мы - разрешаем».

Зная китайцев, можно быть уверенными, что именно так они и скажут.

Алексей Винокуров, специально для «Ферганы»

Международное информационное агентство «Фергана»