Её зовут Сайли. Таких, как она, в Центральной Азии называют метисами: отец - таджик, мать - русская. Сайли с детства мечтала о России. Мама, учительница русского языка и литературы, привила своим детям любовь к этой стране, откуда она была родом. Бог щедро наградил Сайли: рыжие волосы, зеленые глаза, высокий рост, симпатичные веснушки. Внешность фотомодели. Друзья и родные любят её за веселый и добрый нрав. Она мечтала окончить Российско-Таджикский славянский университет и уехать на работу в Петербург. И вот, наконец, она едет в Россию. В Москву.

Мечты должны сбываться

«Пусть у меня всё будет хорошо. Да иначе и быть не может! Я еду на родину мамы. Я не видела Россию, но очень сильно её люблю. Работы не боюсь, на любую пойду, даже посудомойкой. Это будет для меня трамплином, я всё же добьюсь всего. У меня есть образование, я знаю языки. Боже, помоги мне в этом», - я повторяла это, как мантру, снова и снова. В глубине души я надеялась, что некто умный и наблюдательный заметит меня и поможет получить работу переводчика в каком-нибудь агентстве.

Моя двоюродная сестра Назира занималась бизнесом и порой брала меня с собой в Турцию и Дубай. Это она рекомендовала мне поехать в Москву, а моя мама её поддержала.

Итак, мне 23 года, и я еду одна в большой город. В Москве меня ждал мой кузен Касым, но я всё равно воображала, что я очень самостоятельная и справлюсь со всеми трудностями сама. Касым обещал мне помочь обустроиться, снять квартиру.

Кошмарный сон или реальность?

Самолет приземлился в аэропорту Домодедово поздно ночью. Я стояла в очереди вместе со всеми пассажирами нашего рейса. Мимо нас прошли сотрудники таможенной службы. Почему-то они очень странно на меня посмотрели. «Наверное, потому, что я одета по-европейски, это так нехарактерно для мигрантов», - успокаивала я себя.

Во время досмотра мой паспорт вызвал, как мне показалось, странные вопросы.

«Что ты делала в Дубае и Турции?» – спросил меня молодой офицер.

«Сестра с собой брала как помощницу».

«Почему вы ездили именно туда?»

«Там все бизнесмены покупают товары, а я знаю английский, и сестра нуждалась в моей помощи. А вы разве не ездили туда отдыхать - до недавнего времени?» - иронично поинтересовалась я.

Почему-то это взбесило офицера. Со словами «Ты ещё и английский знаешь?» он приказал мне выйти из очереди и последовать за ним. В отдельном кабинете он стал допрашивать меня с пристрастием. Я отвечала на его вопросы, но не понимала, чего он от меня хочет. Казалось, мне снится страшный сон. Я ведь ничего плохого не делала. Полмира отдыхает в Турции и Дубае. В чём же я виновата?

Не чувствуя за собой никакой вины, я не прятала глаз, прямо отвечала на вопросы.

Потом в кабинет зашли еще какие-то офицеры. Больше всего их возмутило, что я не молчала. «Заткнись, или мы сейчас отведём тебя в обезьянник. Не хватало ещё, чтобы чурка выпендривалась», - злился этот молодой офицер.

«Почему вы меня оскорбляете? Кто вам дал право?» – сказала я.

«Ты у нас в стране, поэтому закрой рот и слушай. Сейчас мы закатаем твои пальчики, может, ты в розыске», - ответил офицер.

«А что это такое - закатать пальчики? Дайте мне хотя бы позвонить, меня в аэропорту ждут», - я уже плакала, не понимая, что происходит.

«Перебьёшься», – бросил один из офицеров.

Пришел какой-то мужчина в гражданском, намазал мне пальцы черными чернилами, потом с силой прижал их к бумаге. Я только потом поняла, что это было. «Я же не преступница, зачем вы это сделали?» - спросила я.

Молодой лейтенант криво усмехнулся и швырнул мне мой паспорт с криком: «Забери свою филькину бумагу и пошла вон отсюда. И не дай бог тебе попасть опять в мою смену!»

Попытка понять и осмыслить

Я шла по аэропорту будто оплёванная, с грязными пальцами, не понимая, сон это или явь. Что это было вообще? Почему они на меня набросились? Я даже прошла мимо двоюродного брата, но он меня окликнул. Увидев меня растерянной и зарёванной, испугался.

«Что случилось? Почему ты так долго? Почему не написала, когда доехала?» - засыпал меня вопросами. А я потерянно молчала, не зная, что сказать.

Потом мы ехали на машине, и я, глотая слезы, рассказывала ему о том, что со мной произошло. Выслушав меня, брат сказал: «Тебе не надо было отвечать им с вызовом, надо было молчать. Надо было извиняться все время».

«А почему я должна извиняться, если я ни в чём не виновата?»

«Потому что это их страна, а мы здесь просто работаем».

«Но мы же люди, мы же такие же, как они».

«Смешная ты. Мы не люди для них, они нас в упор не видят. Я надеюсь, что этот случай тебя чему-нибудь научит».

Я горестно вздохнула: «Не знаю, что делать и куда мне идти. Хотела поехать в Питер, там найти себе работу и жить счастливо».

«Нет, в Питер ты не поедешь, пока поживёшь с нами. У нас две комнаты на метро Царицыно, там живут десять парней. Ну, ничего, ребята поймут, мы тебе освободим одну комнату. А там ещё балкон есть. И сейчас лето. Можем спать и там. Всё, успокойся, мы уже доехали». Касым помог мне выйти из машины.

Касым жил вместе с десятью земляками на девятом этаже 13-этажного дома. Меня напоили чаем, накормили, освободили комнату. Ребята успокаивали меня, как могли.

«Почему они с тобой так поступили? Ведь ты так хорошо говоришь по-русски и одета по-европейски, и внешность у тебя европейская. Странные они, эти русские», – пожал плечами Одил, 25-летний душанбинец.

«А у неё визы в Турцию и Дубай. Вы же знаете, как они относятся к этим странам», - ответил Касым.

«Да и не только это: увидели красивую девушку и выпендривались, надо же было показать свою власть. А ещё их оскорбило её свободное поведение. Она общалась с ними как равная с равными. Сайли, запомни, они никогда не будут вести себя с тобой на равных. Ты для них все равно из Таджикистана, поэтому не старайся быть здесь своей», - посоветовал мне Касым. И добавил: «Завтра у нас с Одил отгул, будем искать тебе работу».

«Я диплом с собой взяла, у меня три языка - русский, таджикский, английский», - начала было я перечислять, но Касым меня оборвал: «Про диплом забудь. Спрячь его до лучших времен. Мы тут все с образованием, а работаем на стройках, в сферах обслуживания. Я видел объявление - в кафе за углом требуются посудомойки. Вот туда завтра и пойдем».

Серые будни

Ночью я долго не могла уснуть, всё размышляла, не понимая, что происходит. Меня утомил и оглушил этот большой шумный город. Было тоскливо и грустно.

На следующий день я, Касым и Одил пошли в кафе. Меня взяли на работу с мизерной зарплатой.

Рабочий день был длинный - с восьми утра и до поздней ночи. Посуды было много, от постоянного стояния у меня ныли спина и ноги. Уставала очень. Из веселой, жизнерадостной девочки я скоро превратилась в уставшую женщину с потухшими глазами. Хорошо, что квартира была недалеко. И кто-то из ребят меня всегда встречал.

В свой единственный выходной я стирала и гладила вещи своих земляков - таких же бедолаг, как и я. Убирала квартиру. Ребята много раз предлагали сходить с ними в парк, в кино, пойти на вечеринку. Я отказывалась. Хотя Касым мне выправил все документы, я боялась всех и вся. Боялась этот большой город, боялась людей. Единственные места, куда я ходила, - это кафе, где я работала, и квартира, в которой мы жили.

Я тосковала по дому, по родителям. Звонила им и разговаривала нарочито бодрым голосом. В социальных сетях переписывалась с друзьями. Многие из моих однокурсников и друзей остались в Душанбе. Они завидовали тому, что я живу в Москве. Однажды я не выдержала и рассказала друзьям в общем чате о том, что произошло со мной в аэропорту. Рассказала, как тяжело здесь жить таджикам, каким унижениям они подвергаются. Они были шокированы моими словами. Эта исповедь дала мне какое-то моральное удовлетворение. Хоть кто-то не поедет вслед за мной...

Люди, помогите!

Однажды одна из моих подруг, будучи проездом в Москве, назначила мне встречу на Арбате. «Посидим, поболтаем, у меня есть два дня» - просила она меня. Отпросившись с работы, я поехала на встречу. Пообщавшись с подругой, я немного оттаяла. Мы вспомнили студенческие годы, свои шалости.

Было ещё светло, когда мы распрощались. Я спустилась в метро и стала ждать электричку. Тут моё внимание привлёк пожилой мужчина, который нетвердой походкой шел по платформе. Я невольно стала следить за ним. «Чистый и опрятный, на пьяницу не похож, вроде» - подумала я. Вокруг было много людей, никто не обращал на него внимания. Я набралась смелости и подошла к нему.

«Что с вами, может вам чем-то помочь?» - спросила я его.

«Помогите, мне плохо, ноги меня не слушают», - с трудом произнес он.

«Люди, помогите, человеку плохо! Хотя бы позвоните в «скорую помощь»! Я не знаю, как это сделать? Пожалуйста, я вас прошу!» - я кричала на всю платформу метро. Все делали вид, что не слышат меня и не видят.

Пожилой человек споткнулся и упал. Я заплакала. Подложила ему под голову свою сумку и кинулась к парню, который стоял недалеко. Я плакала и умоляла его позвонить в «скорую помощь». Раздражённый моей навязчивостью, парень, в конце концов, стал звонить. Я присела рядом с пожилым человеком, достала из сумки бутылку воды, намочила платок и положила ему на голову. Он тяжело дышал.

Час пик. Вокруг много народу. А у меня было впечатление, что я и этот больной человек - одни на этой платформе метро. Наконец, приехала «скорая», его положили на носилки. Я молча шла рядом. Когда носилки погрузили в машину «скорой», лицо человека внезапно посерело и дёрнулось. Дыхание участилось. Врачи засуетились вокруг больного, но было уже поздно. Он умер. Врач сказал мне, что поздно вызвали «скорую». Я беспомощно смотрела на мёртвого человека и глотала слезы. Пыталась сдержать их, а слезы шли и шли.

«Как же так, почему так произошло? Я что, попала в другое измерение, я в другой жизни, где человек человеку - бревно?» - эти вопросы вертелись в голове, пока шла домой. Молча, не говоря ни слова, прошла к себе в комнату.

«Я ничего в этой жизни не понимаю. Может быть, так и нужно. Может быть, это норма» - пыталась найти оправдание поведению людей. Но разум, принципы, на которых меня воспитывали с детства, отказывались принимать такую реальность.

На следующий день я вышла к ребятам и сказала: «Мальчики, я решила уехать домой. Я здесь больше ни дня не останусь».

Касым молчал. Он знал: если Сайли что-то решила, переубедить её невозможно.

«У меня есть моя зарплата, за этот месяц, но этого, наверное, на билет не хватит. Не знаю, что делать», - призналась я. Ребята молча собрали денег и Одил с ещё одним парнем поехали покупать билет для меня.

Я молила Бога, чтобы не попасть в смену того молодого офицера, который так оскорблял и унижал меня в день прилёта. И Бог услышал мои молитвы. Я уехала к себе домой в Душанбе с твердой решимостью больше не возвращаться в Россию. Никогда».

Международное информационное агентство «Фергана»