Начало нового года — период публикаций различных рейтингов, которые для Туркменистана вновь оказываются неутешительными. Так, по индексу демократии государство занимает 162 место в мире и продолжает оставаться в числе авторитарных стран. В другом рейтинге, в частности, по уровню развития интернета и по числу зарегистрированных в социальных сетях пользователей Туркменистан находится в конце списка стран Центральной Азии. Международная организация Freedom House в своем последнем отчете отводит этой стране одно из последних мест по уровню свобод и относит ее к государствам с репрессивной системой управления.

Вчитываясь в отчеты и выводы экспертов, каждый раз внутренне надеешься, что твоя родина хоть на строчку, да поднялась вверх, хоть немного, но улучшила свои показатели. Увы... Страна, единолично управляемая авторитарным президентом Гурбангулы Бердымухамедовым, как и во времена правления его предшественника Сапармурата Ниязова, продолжает удерживать позиции, вызывающие у кого-то обеспокоенность и тревогу, а у самих граждан Туркменистана — тоску и глубокое разочарование.

Почему богатая на углеводороды и прочие природные богатства республика, которую на заре независимости первый титулованный правитель публично обещал превратить во второй Кувейт, спустя 25 лет после развала СССР, уже при нынешнем правителе, оказалась не Кувейтом, а почти в кювете? Ответ на этот вопрос ищет туркменский журналист, живущий в эмиграции.

Все мои собеседники — знакомые мне люди. Одних я знаю еще со времен жизни в Туркмении, с другими познакомился в соцсетях через своих интернет-друзей или в группах, посвященных Туркменистану. Все они родились и выросли в Туркмении, жили там долгие годы, работали, растили детей. Позже в силу разных причин покинули страну, поменяв не только местожительства, но и гражданство. Объединяет этих людей то, что каждый из них недавно побывал на родине и теперь делится впечатлениями о своей поездке. Большое видится на расстоянии, считают они, а потому мнение моих земляков представляется не только интересным, оно наводит на серьезные размышления.

Сразу скажу, что реальные имена авторов называть не буду, и тому причина одна: в Туркменистане у многих остались родственники, одноклассники и просто знакомые, с которыми моим товарищам довелось встретиться в свой визит и побывать в гостях. Узнаваемость моих героев может навредить этим людям, что мы не имеем права делать.

Нерадостные метаморфозы

Итак, Халмырат — уроженец Лебапского велаята, туркмен, уже много лет считает себя сибиряком. В нашей с ним переписке он рассказал о своей недавней поездке на родину и о том, что запомнилось больше всего: «Когда я уезжал из страны, был конец правления Ниязова. За это время Туркменистан неузнаваемо изменился. И не только столица, но и населенные пункты, этрапские (этрап — так в Туркмении называются районы . – Прим. «Ферганы») центры. Я ходил по знакомым с детства местам и с трудом их узнавал, вспоминал, что раньше стояло на том или ином месте. Здания отстроены не просто красивые, а я бы сказал помпезные, порой совершенно не подходящие к месту, где они стоят. Но понятно же, что возведены они больше для красоты, чем для пользы.

В разговорах с людьми интересовался, гордятся ли они такой красивой библиотекой, ипподромом или дворцом. Почти все раздраженно отмахивались, мол, кому нужны все эти дворцы, лучше бы вместо них вложили средства в небольшие предприятия с выпуском какой-нибудь нужной продукцией, и чтобы люди были заняты работой. Молодежь слоняется без дела, сложно устроиться на работу даже специалистам с дипломом, а вчерашним школьникам — практически невозможно. Очень мало в стране средне-специальных учебные заведений, а колледжей вообще нет, разве что только в столице. Но не всем же идти в институты».

Вся эта безжизненная помпезность не радует жителей Ашхабада. Фото из блога Максима Коротченко

На протяжении целого года я получал сообщения от давнишнего приятеля — казаха по национальности. Честно говоря, он донимал меня своими слезливыми сообщениями о том, как тоскует по Туркменистану, как скучает по бывшим соседям, друзьям, как тоскливо ему на новом месте и сложно привыкнуть к своим, вроде бы, соотечественникам. Они с семьей лет 7 назад переехали на родину предков по программе переселения и стали там «оралманами» , то есть репатриантами.

И вот в конце прошлого года приятель, наконец-то, смог получить «кладбищенскую» визу (так люди называют разрешение, выдаваемое туркменскими посольствами для посещения могил близких) и, словно на крыльях, устремился «домой». Я с нетерпением ждал его сообщений где-нибудь через пару недель. Но не прошло и 10 отведенных визой дней, как от него пришел длинный отчет о скоротечной поездке:

«Я поразился тому, как при Бердымухамедове изменились в худшую сторону туркмены — те, с которыми я с малых лет вместе рос и балагурил, - с разочарованием написал мой товарищ. - Все они какие-то запуганные, мрачные, мнительные, боятся даже собственной тени. Раньше, бывало, можно было просто так зайти к соседу, завернуть по дороге к другу, чтобы чайку попить, о жизни поболтать. Теперь никто по гостям не ходит, все живут в каком-то своем мирке и никого стараются туда не впускать. Я, по старой привычке, многих навестил, но везде нутром ощущал, как хозяин терзает себя мыслями: мол, зачем он заявился, может, неспроста, надо его остерегаться, лишнего не болтать, мало ли что друг юности. Мне эти метаморфозы с туркменами показались дикими. Сколько себя помню, все всегда были настолько радушны, что могли три дня угощать гостя и не спрашивать его о цели визита. Сейчас же вопрос «зачем приперся и когда уйдешь?» буквально читается в глазах хозяев дома. Я с трудом пробыл там пять дней и уехал. Все, моей ностальгии пришел конец! Больше не стану рваться туда и жить с оглядкой в прошлое», - подытожил мой приятель.

Это тоже Ашхабад, только чуть дальше от центра. Фото из блога Максима Коротченко

Отрезвляющее лекарство от ностальгии

В соцсетях познакомился я с женщиной, ныне проживающей в Стерлитамаке, татаркой по национальности. Оказывается, мы с ней земляки, нашлись даже общие знакомые. Нурия, спустя 17 лет отсутствия на родине, в ноябре 2016 года съездила в Туркменистан по той же самой «кладбищенской» визе. Нурию тоже многие перемены в родных местах и в тамошних людях поразили, но более всего ее ужаснул уровень медицинского обслуживания населения. Вот отрывки из ее сообщений, посвященных поездке в Туркменистан:

«Представьте, президент — медик по образованию — понастроил столько суперсовременных клиник и медицинских центров, а больных смерть косит. Если у семьи есть накопления, или помогают работающие в Турции дети, то больного вывозят на лечение в Иран, Россию, Индию, Узбекистан. Толку-то от импортного оборудования, если нет специалистов, которые могли бы эксплуатировать эту медтехнику и ставить правильный диагноз, назначить лечение? Местный мединститут выпускает врачей, а им не верят, боятся к ним обращаться. Люди наслышаны о многочисленных случаях, когда врачи неправильно лечили, еще больше навредили здоровью.

Подруга детства поделилась своей бедой: ее муж болен редкой болезнью — боковым амиотрофическим склерозом. Диагноз поставил себе сам, сверив свои симптомы с найденными в интернете и на тематических форумах. К врачам категорически отказался обращаться. Все равно, говорит, они ничем не помогут, а только разорят семью. И на самом деле, больного везде ждут поборы — пока не положишь в карман, никто тобой не будет заниматься, хоть умри у них на глазах. Поэтому бедные слои населения валом валят к табибам, знахарям и народным целителям. Это так позорно должно быть президенту-медику», - досадует Нурия.

Мои собеседники, кому так или иначе удалось заполучить вожделенную визу в практически труднодоступный Туркменистан и погостить там несколько дней, в один голос говорят, что поездка помогла им раз и навсегда покончить с той ностальгией по родным местам, что прежде не давала им покоя. Воистину говорят, что увидевший не сравнится с услышавшим. Более того, бывшие жители Туркменистана признались, что счастливы, что вовремя уехали оттуда и увезли своих детей.

Эмоции под контролем, перемещения под надзором

В Воронежской области России сейчас живет бывший житель Лебапа. Он часто комментирует статьи, посвященные жизни в Туркменистане. В личной переписке сообщил, что недавно съездил в родные места, где не был около 10 лет, вместе со старшим сыном, хотел показать подростку свой поселок, познакомить с двоюродными братьями и сестрами, попрактиковать свой туркменский, на котором семья старается говорить дома. Он подробно описал мне свои впечатления:

«В стране повсюду вывешен лозунг, на котором аршинными буквами написано «Государство — для человека». Сын поинтересовался, а для какого человека? Что я мог ему сказать, находясь там, что имя его Гурбангулы Бердымухамедов? Его портреты, книги, цитаты полностью вытеснили все то, что раньше принадлежало Ниязову. Там каждый чувствует над собой чью-то власть и диктат. Даже школьники. Мой сын это почувствовал, пообщавшись со сверстниками. Его удивило, что все ученики носят совершенно одинаковую одежду, даже девочки-узбечки одеты в туркменские платья и тюбетейки.

Одна из моих племянниц работает учительницей. Она рассказала, в каких жестких рамках вынуждена работать она и ее коллеги. Полное подчинение директору. Но и он, в свою очередь, не свободен ни в чем, над ним стоят чиновники из отдела образования, а над теми — местный хякимлик (администрация города или района. – Прим. «Ферганы») и министерство образования. При этом — никакой инициативы в работе, более того, она наказуема. Главное — это полное и безоговорочное подчинение, молчаливое беспрекословие. При этом система административного и иного наказания за непослушание четко отлажена и работает безотказно. Подчиненным даже мимикой, жестом или словом нельзя выразить своё недовольство, иначе неприятности неминуемы. Для проигнорировавших это правило дело может принять более серьезный оборот, часто с вмешательством правоохранительных органов. Примеров тому более чем достаточно».

Все туркменские газеты рассказывают о счастливой жизни туркмен, которую обеспечивает их Аркадаг (покровитель) Гурбангулы Бердымухамедов. Фото из блога Максима Коротченко

Каждый, кто побывал в Туркменистане, отмечает жесткость условий и требований пребывания на туркменской земле. Вот как об этом пишет бывший житель Дашогузского велаята, ныне живущий в Нижегородской области России:

«У меня брат умер. На похороны я не успевал, получил визу только к сороковинам. Прилетел в Ашхабад. На паспортном контроле дотошно расспросили, куда и зачем еду, как долго не был в стране. В Дашогузе по прибытии надо было встать на учет в миграции, отмечаться там в середине срока и затем при выезде. Мне это было крайне неудобно, ведь надо было добираться из этрапа, из-за чего я потерял трижды по полдня своего короткого отпуска. Дальше — хуже. В один из дней поехали мы со свояком навестить родственников в Конеургенчский этрап, там, как водится, засиделись допоздна, и хозяева предложили остаться у них до утра. И что вы думаете? В полночь пришел участковый и стал выяснять мое местонахождение и причину того, почему я остался, а не вернулся к месту регистрации. И ничего не помогло, никакие объяснения — езжай обратно, и все! А мы со свояком прилично выпили, он вести машину не может, пришлось просить соседа нашей родни, чтобы хотя бы меня отвез по тому адресу, по которому меня зарегистрировали в миграции. И что, разве это не полицейское государство?!».

Государство строгого режима

Бывшие туркменистанцы, наведавшиеся в родные края после длительного отсутствия и своими глазами увидевшие тамошнюю жизнь изнутри, теперь с болью в сердце и с жалостью в голосе размышляют о туркменах, чьи предки, гордые и свободолюбивые, никогда не признавали над собой власти ни персидских шахов, ни хивинских ханов, ни бухарских эмиров и прочих деспотичных правителей. А ныне эти потомки оказались в положении рабов современного хана под титулом Аркадаг (в переводе с туркменского «покровитель». – Прим. «Ферганы»).

Почти все туркменские женщины носят национальную одежду. Фото из блога Максима Коротченко

В подтверждение того, что в Туркменистане при Бердымухамедове жить стало хуже, чем при его предшественнике, люди приводят следующие факты и сравнения. В 2007 году Бердымухамедов, как многим тогда показалось, сделал шаг вперед, пообещав, например, для каждого доступный интернет. Но за 10 лет своего правления сделал два шага назад, заблокировав доступ ко многим сайтам, установив контроль над пользователями интернета и соцсетей, прослушивая телефонные разговоры по мобильной связи.

Придя к власти, Бердымухамедов заявил о продолжении Туркменистаном «политики открытых дверей». Однако на деле страна еще больше самоизолировалась от внешнего мира, превратилась в закрытое государство с усиленным режимом содержания собственных граждан. О каких «открытых дверях» можно говорить, если страна закрыта для многих своих бывших граждан, не говоря уже об иностранцах.

Сегодня в Туркменистане, согласно пропаганде, царит «эпоха могущества и счастья». Только вот почему, удивляются побывавшие там люди, в реальной жизни они не встречали никого, кто бы купался в счастье. Многие, очень многие за последние 10 лет покинули страну навсегда, а те, что остались, хотели бы уехать если не сами, то отправить своих детей. По признанию тех, кто написал о своей поездке на малую родину, родственники и знакомые подробно расспрашивали их про жизнь в регионах России, Казахстана, про возможности поступления в тамошние учебные заведения, про наличие рабочих мест. И каждый признался: эта поездка нужна была. Нужна для сравнения, для того чтобы избавиться от ностальгических чувств и, наконец, раз и навсегда понять для себя, что выбор когда-то был сделан правильно.

«Хочется сказать тем, кто тоскует по Туркменистану и прежней жизни: нет уже того Туркменистана с милыми сердцу пыльными улочками, тенистыми аллеями, журчащими арыками, все закатано в асфальт, причем плохой, повырублено и заменено на фонтаны. Нет радушных и улыбчивых людей — каждый погружен в свои думы и занят решением своих проблем. Многие лица вовсе незнакомые, особенно в городе. О будки с цифрами 02 буквально спотыкаешься, а вечерами не пройдешь и десяти метров, чтобы не столкнуться со стражем порядка. Везде и всюду на тебя смотрят с подозрением. Стоит вынуть из кармана телефон и поднять его на уровень глаз, тут же в поле твоего зрения оказывается человек в форме», - написал Халмырат.

Покидая родину, теперь уже надолго, Нурия прихватили с собой в Стерлитамак несколько экземпляров туркменских газет. «Буду показывать их всем, - с усмешкой пишет женщина, - пусть посмотрят, как Туркменистан со скоростью ахалтекинца под мудрым руководством Аркадага движется вперед, к новым свершениям и горизонтам, а туркменский народ пожинает плоды эпохи счастья».

И можно было бы посмеяться, если бы все это не было так грустно...

Атаджан Непесов, псевдоним туркменского журналиста, живущего в эмиграции

Международное информационное агентство «Фергана»