В минувшем июне исполнилось семь лет со дней межэтнических столкновений на юге Кыргызстана, унесших жизни сотен людей и изменивших судьбы тысяч.

Президент Атамбаев по этому поводу выступил с обращением к народу, премьер-министр Сооронбай Жээнбеков и генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш почтили память погибших, возложив цветы к мемориалу «Слезы матерей» в городе Оше.

В их выступлениях отмечалось, что это была трагедия народа. А ведь трагедия народа - это трагедия конкретных людей.

Я хочу рассказать не об Ошских событиях вообще, а о простых людях, на чьих судьбах эта трагедия так или иначе отразилась. О матери, сын которой осужден на долгий срок заключения, об известном правозащитнике и о предпринимателе, которые продолжают надеяться на справедливость.

Слезы матери

В конце лета 2012 года в наш офис приехали трое молодых мужчин. Представились и после традиционного восточного приветствия спросили, помню ли я Марьям (имя изменено), сына которой защищал в суде после трагических событий в Оше в 2010 году. Я не сразу вспомнил ее. «Она умерла», - сообщили визитеры. Эта весть незамедлительно вызвала в моей памяти дело ее сына.

В 2010 году, тоже в конце лета, к нам в офис пришла женщина лет сорока. Статная, с приятными чертами лица. По ее речи чувствовалось, что она получила прекрасное образование. Но поперечная морщина на лбу меж бровей и тревога в глазах выдавали душевное смятение и боль.

Марьям рассказала, что ее сына задержали на блокпосте, когда он ехал на старых «жигулях». Подробностей мать не знает, но она уверена, что ее сын ни в чем плохом не может быть замешан. Год назад с отличием окончил школу, работает в автомастерской, очень способный. Марьям попросила меня выступить его адвокатом.

Да, мы, родители, всегда считаем, что наши дети самые умные, самые способные и на плохое не способны. С такими мыслями я ехал в ИВС (изолятор временного содержания) УВД Оша на встречу с сыном этой женщины.

Немного поговорив с парнем, я был приятно удивлен: действительно, он оказался на редкость смышлёным. Когда я похвалил его за отличное владение русским языком, он сказал, что любит читать, особенно увлекается фантастикой, а затем, почему-то смутившись, добавил, что совершенствует свои знания в английском языке.

Из его слов я понял, что он намеревался уехать в Россию, где под Ульяновском на заводе работает их родственник, и устроиться там на работу. Чтобы ни от кого не зависеть, планировал на родине заработать немного денег. Без всякой злобы и даже с некоторым юмором рассказал, что, задержав его, милиционеры сочли за доблесть «немного попинать» - несколько раз ударили по животу.

Парню предъявили обвинение в незаконном хранении оружия: в багажнике его машины нашли полутораметровую палку с прикрепленным к одному концу скотчем большим кухонным ножом. Экспертиза признала это изделие оружием. Парень не отрицал, что изготовил его - в целях самообороны, поскольку время было смутное, в их махалле (квартале) были сожжены дома. Людям нечего было есть, а он по утрам привозил им лепешки из другого села. Действительно, в багажнике было обнаружено большое количество лепешек. Забегая вперед, скажу, что свидетели из села подтвердили в суде, что этот парень возил им хлеб. Но ему добавили обвинение в участии в массовых беспорядках. Логика следователей была такова: раз в махалле были сожжены дома, значит, живущие там люди участвовали в беспорядках.

Горящие узбекские кварталы в Оше. Июнь 2010 года

Пока шло следствие, Марьям периодически приходила ко мне за новостями по делу ее сына. Я обратил внимание, что с каждым приходом она старела, вокруг глаз появились морщины, лицо приобретало серый оттенок. Когда начались судебные процессы, она, зайдя в зал судебного заседания, молча садилась на последний ряд, слушала и иногда после окончания процесса просила меня прокомментировать некоторые нюансы.

Однажды я стал невольным свидетелем того, как она, идя на заседание, пересекала двор суда, где стоял так называемый «отряд баб особого назначения» ОБОН. Так адвокаты назвали толпу женщин, которые непонятно откуда появлялись на судебных процессах, устраивали истерики, избивали адвокатов, подсудимых, их родственников, вымогали деньги. Это было кошмарное время.

Как-то в 2010 году ошские адвокаты обратились к правительству с просьбой обеспечить безопасность на судебных процессах и оградить их от этих женщин. Некоторые даже призывали отказаться от защиты обвиняемых и выйти на митинг.

По некоторым причинам я не был задействован в этом процессе. Но, как мне потом рассказали, в Ош прилетел член Временного правительства Азимбек Бекназаров, он собрал адвокатов, поднял тех, кто первым подписал обращение к правительству и… отругал их, обвинив в паникерстве. А затем уехал.

Через эту беснующуюся толпу ОБОН Марьям шла молча, не спеша, прямо держа голову, не обращая внимание на оскорбления и угрозы. Такими женщинами, наверное, восхищался поэт Николай Некрасов:

«…С спокойною важностью лиц,
С красивою силой в движеньях,
С походкой со взглядом цариц».

Суды первой и второй инстанции приговорили её сына к максимальному сроку, предусмотренному уголовным кодексом.

Я написал надзорную жалобу.

Ближе к зиме, перед моей поездкой на процесс в Верховный суд, в Бишкек, Марьям пришла в офис. Я с трудом узнал её: из цветущей молодой женщины она превратилась в старушку лет шестидесяти. Хотела бы, говорит, еще раз увидеть сына, пустят ли на процесс? Я объяснил, что на процессе она сможет присутствовать, но сына её там не будет: рассмотрение уголовных дел в надзорной инстанции проходит без участия осужденных, если они находятся в заключении.

Марьям помолчала, сцепила пальцы рук и каким-то угасшим, сиплым голосом сказала: «Не поеду, не хочу смотреть на этот театр абсурда». Вздохнула, в мыслях ушла куда-то в неведомое, а через пару минут шаркающей походкой, не попрощавшись, ушла. Больше я её не видел.

После процесса в Верховном суде мне позвонил мужчина и спросил об итогах. Я ответил, что приговоры судов первой и второй инстанций оставлены без изменений...

«После вынесения сыну приговора Марьям долго болела и вот – умерла», - сказал мне один из приехавших мужчин. Они занесли в офис арбузы, дыни, лепешки. Я растерялся, засмущался, стал суетиться и как-то неловко возвращать им принесенное. Но один из мужчин твердо сказал, что такова была воля умирающей: «Когда она поняла, что ее дни сочтены, попросила заехать к вам поблагодарить за все, что вы сделали для защиты её сына».

Мы молча посидели, почитали молитву, и они уехали.

…У Чингиза Айтматова в его замечательном произведении «Материнское поле», повествующем о скорби матери, в диалоге Толгонай с полем заложены мысли, столетиями волнующие человечество: «Скажи мне, мать-земля, скажи правду: могут ли люди жить без войны?» Земля отвечает ей: «Всякий раз, когда люди затевали войны, я говорила им: «Остановитесь, не проливайте кровь!» Я и сейчас повторяю: «Эй, люди за горами, за морями! Эй, люди, живущие на белом свете, что вам нужно - земли? Вот я, земля! Я для всех вас одинакова, вы все для меня равны. Не нужны мне ваши раздоры, мне нужна ваша дружба, ваш труд!»

«Скажи, земля родная, - скорбит Толгонай, - когда, в какие времена так страдала, так мучилась мать, чтобы только один раз, только мельком увидеть своего сына? Так пусть я буду последней матерью, которая так ждала сына».

Ош, сгоревшие дома на улице Навои близ священной горы Сулейман-тоо. 10 сентября 2010 года, фото «Фергана.Ру»

История правозащитника

Конечно, это об Азимжане Аскарове, который был осужден на пожизненное заключение по обвинению в участии в межэтническом конфликте и убийстве. О нем много написано и высказано - экспертами, юристами, политологами. Кажется, в 2010 году на одном из сайтов прочитал, как один известный киргизский политолог на просьбу журналиста высказать мнение по поводу избиения Аскарова и применения к нему милиционерами пыток ответил, что это естественно. Что во всем мире правоохранители так поступают, защищая своих. И это было сказано в то время, когда еще шло следствие по делу Ааскарова! Не знаю, как во всем мире, политологу виднее. Но если так, я бы не хотел, чтобы в моей стране было «как во всем мире».

В последнее время уровень агрессии в обществе спал. Как отметили руководители Кыргызстана, много сделано и делается в стране для мира и согласия. В связи с чем возникает вопрос: нужно ли продолжать пожизненно держать за решеткой Азимжана Аскарова, почти 70-летнего старика, основная вина которого, по версии следствия, в том, что он, якобы, стоя на мосту в толпе 500-600 «неустановленных следствием лиц узбекской национальности», призывал оказывать вооруженное сопротивление, брать в заложники главу милиции, убивать милиционеров, говорил слова, направленные на разжигание национальной вражды. И все это – лишь по показаниям самих милиционеров.

В интервью FIDH (международной обсерватории по защите прав правозащитников) бывший генеральный прокурор Киргизии Кубатбек Байболов сказал, что он был против пожизненного заключения Аскарова. То же самое он заявлял и некоторым интернет-сайтам Кыргызстана.

Встречаясь с Азимжаном Аскаровым в колонии, я замечаю, что с каждым днем здоровье его ухудшается. Образно выражаясь, от него остались кожа да кости, на которые надета тюремная одежда. Тюрьма — это не место для содержания стариков.

Азимжан Аскаров

В Уголовном кодексе в части 8 статьи 49 говорится, что срок наказания в виде лишения свободы мужчинам в возрасте более 55 лет и женщинам в возрасте свыше 50 лет не может превышать трех четвертей максимального срока заключения. А частью 2 статьи 50 установлено, что пожизненное лишение не применяется к мужчинам, достигшим в момент совершения преступления 60-летнего возраста.

Президент Кыргызстана Алмазбек Атамбаев в своем обращении к народу в связи с седьмой годовщиной трагических событий июня 2010 года сказал: «Мировой исторический опыт, в том числе древнего киргизского народа, учит также тому, что наибольшего успеха добиваются те, кто, не забывая прошлого, находит в себе силы извлекать уроки, прощать обиды и, тем самым, хранить мир и единство».

И Азимжан Аскаров ждет своего освобождения.

Как ограбили предпринимателя

Желание рассказать подробно историю предпринимателя, пострадавшего в результате ошских событий 2010 года, у меня возникло после того, как в сентябре 2016 года я принял участие в общественных слушаниях по обсуждению восьмого, девятого и десятого докладов Киргизии о выполнении Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации в 2011-2015 годы.

Если мне не изменяет память, в пункте 57 этих докладов указано, что правоохранительными органами республики уголовные дела, связанные с насильственным лишением представителей других межэтнических групп принадлежащих им предприятий, не возбуждалось и не расследовалось. Это неверно, о чем я доложил собравшимся.

Первого июля 2010 года земельный участок площадью 3,1 гектара в селе Барпы Ноокатского района Ошской области, принадлежащий предпринимателю Гафуржану Дадажанову на праве частной собственности, был захвачен группой людей. Ими руководил глава айылного (сельского) округа, один из его работников и специалист отдела архитектуры района (я не стану называть их национальность, чтобы избежать этнической окраски). Охранявшего участок сторожа, который временно жил там с семьей, выгнали из занимаемого помещения, ударив несколько раз и пригрозив убить.

На этом участке Дадажанов построил откормочный комплекс для животных и развел сад с фруктовыми деревьями. Это было хорошее экологическое решение - развести сад вокруг откормочного комплекса.

Гафуржан Дадажанов

Как рассказал нам Дадажанов, в тот же день он обратился с жалобой в Ноокатскую районную прокуратуру. Однако дежурный отказался принимать жалобу, сославшись на то, что прокурор района находится в командировке.

Через три дня Дадажанов вновь пришел в прокуратуру со своей жалобой. Прокурор района, выслушав его, принял жалобу, а через несколько дней Дадажанову позвонил следователь районной прокуратуры и, пригласив к себе в кабинет, стал ругать и угрожать, что посадит его надолго. На просьбу хотя бы приостановить строительство домов на незаконно занятом участке следователь, пригрозив расправой, оскорбил его по этническому признаку.

В последующем в дом Дададжанова несколько раз приходила толпа парней, которые заявляя, что являются членами группировки криминального авторитета Алмамбета, угрожали ему и его семье физической расправой, оскорбляли по этническому признаку, требовали добровольно передать им земельный участок вместе с предприятием и не жаловаться.

Друг Дадажанова, который пытался образумить толпу, был жестоко избит. Многочисленные жалобы Дададжанова в разные инстанции переправлялись в районную прокуратуру или же их оставляли без ответа.

Что примечательно, в 2011 году руководители республики начали интенсивный диалог со сторонами конфликта, его участниками, гражданским обществом. Приглашались правозащитники, адвокаты. То есть, как отметил президент Атамбаев в обращении в связи с 7-й годовщиной трагических событий июня 2010 года, «искали новые подходы и решения для укрепления доверия между людьми».

11 августа 2011 года правозащитники Оша и Ошской области во время одной из таких встреч с тогдашним генеральным прокурором Кыргызской Республики Аидой Саляновой в зале заседания областной прокуратуры вручили ей обращение по фактам грубейших нарушений законности в период ошских событий. В обращении говорилось и о захвате земельного участка Дадажанова по этническому признаку.

Этот факт был озвучен нами 17 августа 2011 года во время встречи с Розой Отунбаевой, бывшей в то время президентом Кыргызской Республики, в её южной резиденции - в Оше, где присутствовал небольшой круг правозащитников.

Она тогда сказала, что прочитала об этом в интернете (обращение с комментариями было опубликовано на сайте 24.kg) и в настоящее время по указанным в нем фактам работает Генеральная прокуратура Киргизской Республики.

Дадажанов был лично принят Аидой Саляновой в Оше 29 августа 2011 года, после чего прокуратурой Ноокатского района было возбуждено уголовное по факту захвата земельного участка, умышленного уничтожения или повреждения имущества, и самоуправства, которое было передано для расследования в ОВД района. Расследование уголовного дела, по имеющейся у нас информации, было взято на контроль Генеральной прокуратурой Кыргызстана.

С этого периода началась долгая волокита в расследовании уголовного дела и переписка по этому факту.

У киргизов есть хорошая пословица: «ит - итке, ит - куйрукка». В дословном переводе это значит: «Собака - собаке (имеется ввиду дает поручение), а собака — хвосту». И невозможно передать всю народную мудрость и сарказм, высмеивающие чиновничий беспредел и волокиту.

Ходатайства Дадажанова во все инстанции прокуратуры, в котором он просил в рамках уголовного дела принять меры по выселению захватчиков из незаконно занятого ими земельного участка, или хотя бы приостановить строительство домов, игнорировались. Отказано было и в передаче дела для расследования в УВД Ошской области.

После долгого расследования следователь следственного отдела ОВД Ноокатского района приостанавливает производство по делу в связи с не установлением лица, привлекаемого к уголовной ответственности. И это в то время, когда на захваченном земельном участке велось интенсивное строительство жилых домов.

После долгой переписки и жалоб, направленных Дадажановым во все инстанции в том числе и Аиде Саляновой, от прокуратуры области ему поступил ответ, что расследование уголовного дела поручено лично начальнику следственного отдела ОВД Ноокатского района, а следователь, незаконно приостановивший уголовное дело, наказан в дисциплинарном порядке.

Позже из этого дела было в отдельное производство выделено уголовное дело в отношении жителя Ноокатского района, назовем его Т., который на самовольно занятом им земельном участке залил фундамент размером 12х9 метров. К этому времени на участке были вырублены уже около 300 плодоносящих фруктовых деревьев, земельный участок поделен на 33 части, шло строительство индивидуальных жилых домов.

В одну из моих поездок в Ноокатский район Дадажанов показал мне свой бывший сад, вернее - пеньки от срубленных фруктовых деревьев. Он с горечью рассказал, каких трудов ему стоило достать и посадить уникальные сорта яблонь, персиков, груш, черешни, как он их выращивал…

Я зашел к районному прокурору, у которого была на рассмотрении жалоба Дадажанова, и попросил его приостановить хотя бы вырубку сада. Пытался убедить его, что неважно, чья это земля, но сад должен остаться. Он только развел руками? Дескать, не могу я пойти против народа.

В итоге обвиняемому Т. было предъявлено обвинение в самоуправстве, дело направили в Ноокатский районный суд. Из предъявленного обвинения исчезли более тяжкие статьи уголовного кодекса – о самовольном занятии земель и умышленном уничтожении или повреждении имущества. Начались бесконечные поездки на процесс. В здание Ноокатского райсуда мы проходили через толпу из двух десятков хмурых людей. Правда, никаких эксцессов не было, если не считать глухой ропот и ворчание.

Обвиняемый Т. на процесс не являлся, из-за чего судья неоднократно откладывал судебные заседания. Ходатайства адвокатов о принудительном приводе ответчика и отводе судьи не удовлетворялись. Не удовлетворялись и ходатайства об изменении обвиняемому меры пресечения в связи с неявкой на судебные процессы. А потом судья вернул уголовное дело в прокуратуру района из-за необеспечения явки обвиняемого.

Забегая вперёд, сообщу: позже мы узнали, что процесс все же состоялся - без участия потерпевшего по делу Дадажанова и нас, его адвокатов. Мы получили приговор, из которого следует, что Т. по уголовному делу признан виновным и приговорен к штрафу в 2000 сомов ($30), а наш гражданский иск о его выселении с незаконно занятого земельного участка отклонен. Не знаю, радоваться этому или огорчаться, в моей адвокатской практике такое впервые.

Чтобы как-то оправдать причастность отдельных должностных лиц к незаконному захвату земельного участка, параллельно с возбуждением и расследованием уголовного дела прокуратура района инициировала в порядке гражданского судопроизводства процесс по лишению Дадажанова права собственности на земельный участок.

Дело в том, что эти 3,1 гектара земли Дадажанов выкупил в 2002 году у акционерного общества «Куруучу». Суды в своих актах, кроме прочего, указывали, что он выкупил этот земельный участок на вторичном рынке, является добросовестным покупателем, сроки исковой давности истекли. И если есть какие-то претензии, вначале их необходимо решать с «Куруучу».

На запрос о судьбе основного уголовного дела, возбужденного по факту захвата земельного участка, умышленного уничтожения или повреждения имущества и самоуправства, возбужденного 29 августа 2011 года, мы получили ответ, что оно прекращено производством за истечением срока давности. Строения Дададжанова разрушены, на незаконно захваченном участке построены дома, некоторые уже, по имеющейся у нас информации, перепроданы.

Что интересно: до настоящего времени Дадажанов числится собственником этого злополучного земельного участка и строений на нем. У нас имеется выписка из государственного реестра прав на недвижимое имущество Госрегистра Ноокатского района.

В своих публичных выступлениях президент Алмазбек Атамбаев неоднократно говорил о поддержке малого и среднего бизнеса. «У нас будут лучшие условия в регионе, лучшие в СНГ», - заявил он на церемонии вручения послами девяти стран верительных грамот в октябре прошлого года. Президент заверил, что до окончания срока своих полномочий он сделает все, чтобы малый, средний и большой бизнес «почувствовали себя в Кыргызстане как рыба в воде».

Будем надеяться.

Адвокат коллегии адвокатов «Юг ПроФи» города Оша Валерьян Вахитов

Международное информационное агентство «Фергана»