В Западном Казахстане нынешний учебный год начался с большого конфликта. Тридцать семь родителей-практикующих мусульман подали в суд на Министерство образования из-за того, что их дочерям отказывают в праве на образование. Формальным поводом для конфликта послужил платок, которым девочки покрывают голову.

Девятилетняя Билкис Кенжегалиева из города Аксай Западно-Казахстанской области каждое утро, как и многие ее сверстницы, готовится к школьным урокам. От сверстниц ее отличает только то, что в школу она не ходит. Все уроки, а это примерно четыре часа, она учит дистанционно, через интернет. Билкис была первой девочкой в Западном Казахстане (хотя не исключено, что и во всем Казахстане), которой официально запретили посещать школу в платке. Случилось это еще три года назад, когда родители 1 сентября 2014 года привели ее на линейку в первый класс в школу №3 города Аксай.

– Сначала ко мне подошла завуч и сказала, чтобы моя дочь приходила в школу без платка. Я спросил: «А что будет, если не снимет?» Завуч ответила: «Мы ее просто не допустим в школу», – рассказывает отец Билкис Азамат Кенжегалиев. – Я спросил дочку, готова ли она снять платок, чтобы ходить в школу. Она ответила: «Нет». Вот, собственно, с этого все и началось.

За три года Азамат прошел через три судебные инстанции. Во всех случаях суды оставляли его иск к школе без удовлетворения. В своих решениях судьи в качестве основания для решения приводили устав школы. В этом документе говорилось, что все школьники должны носить школьную форму, отвечающую определенным требованиям. Азамат в своих исках руководствовался нормами документа, который гораздо весомее устава школы, – Конституции Республики Казахстан. Но в залах суда безнадежно проигрывал школьному уставу.

Еще полторы сотни

До начала нынешнего учебного года пример Билкис был единственным в своем роде. Азамат Кенжегалиев признается, что после года судебных разбирательств он просто устал доказывать в суде, что у его дочери есть такое же право посещать школу, как и у миллионов других детей в Казахстане. Но в этом году с такой же ситуацией столкнулись около 150 школьниц в Западно-Казахстанской области. С началом учебного года в редакции местных СМИ стали массово поступать сообщения о том, что в той или иной школе девочкам в мусульманских платках запретили приходить в школу. При этом директора школ ссылались на приказ №26 Министерства образования Республики Казахстан. Точнее, на 13 пункт приказа, в котором говорится: «Включение элементов одежды религиозной принадлежности различных конфессий в школьную форму не допускается».

— В начале учебного года в головных уборах (платках – прим. автора) ходили на занятия 112 учениц, — рассказала Жанслу Туремуратова, начальник отдела образования города Уральск (Западно-Казахстанская область). – После работы, проведённой отделом образования и администрациями школ совместно с родительскими комитетами, 40 девочек начали посещать школу в соответствии с требованиями к обязательной школьной форме.

Жанслу Туремуратова уверяет, что требования к школьной форме предъявлялись администрациями школ с момента публикации приказа, и следили за его исполнением и в прошлом году, а не только в этом. При этом она не скрывает своего сожаления, что еще 72 школьницы не желают снимать платки и потому не могут посещать школы.

– Мы не запрещаем им посещать занятия. Я особенно подчеркиваю это. Мы всего лишь настаиваем на соблюдении требований к школьной форме, – говорит Жанслу Туремуратова.

«Школу фотографировать нельзя!»

32-летний Берикбек Самат сам работает сельским учителем в поселке Чапаево, Акжайыкского района Западно-Казахстанской области. Уже несколько лет преподает физкультуру. Мы встретились у него дома в середине ноября, спустя три недели после того, как его дочери – двенадцатилетней Гульсезим – в школе велели снять платок. Девочка платок не снимает. Каждый день после обеда (Гульсезим учится во вторую смену), она собирает свой ранец и идет к школе. Каждый день перед дверями школы разыгрывается одна и та же сцена: девочку останавливает охранник школы, вызывает завуча или директора, которые разворачивают школьницу обратно домой. Встречаться с журналистом ни завуч, ни директор школы не стали. Через охранника передали, что готовы ответить на любые вопросы журналиста только после письменного запроса в районный отдел образования.

– И еще – завуч сказала, что вам нельзя фотографировать школу, – передал охранник, провожая нас со школьного двора.

Берикбек приглашает нас в дом, предварительно крикнув в открытую дверь, чтобы его супруга ушла в свою комнату.

– Мы верующая семья. У нас так принято, чтобы женщина уходила на свою половину дома и не показывалась на глаза незнакомым мужчинам, – объясняет мне Берикбек.

Берикбек и еще двое родителей (отцы семейств) в Чапаево не намерены исполнять приказ Министерства образования. За неделю до моего приезда в Чапаево здесь были двадцать четыре школьницы, которые не посещали занятия из-за платков. За два дня до моего появления в райцентре в одной из местных школ прошло большое родительское собрание, в котором участвовали заведующий районным отделом образования, районный прокурор и несколько человек в штатском. Последние активного участия в собрании не принимали, но старательно записывали в блокноты и на видеокамеры всех недовольных родителей-мусульман. После этого собрания двадцать девочек, ранее не приходившие в школу из-за платков, пришли учиться с непокрытой головой. Четыре девочки из трех семейств делать это отказались.

– Это дело принципа, – говорит Берикбек. – Я свою дочь с малолетства воспитываю на своем примере приверженности вере. И теперь мне предлагают убедить своего ребенка участвовать в обмане: поступиться принципами, верой. Я сказал Гульсезим, что она может снять платок, если этого хочет сама. Заверил ее, что мое отношение к ней не изменится, если она примет такое решение. Но на не захотела. Я знаю, что у нас за спиной говорят, будто мы заставляем своих дочерей носить эти платки. Поверьте мне – это не так.

В настоящее время Берикбек и еще 36 родителей со всей Западно-Казахстанской области подали коллективный иск на Министерство образования. Они хотят добиться признания приказа №26 незаконным.

– Мы знаем, что они обратились в суд, – говорит Тлек Габдушев, заместитель акима Акжайыкского района. – Я был на том родительском собрании и уверяю вас, никакого принуждения и выкручивания рук не было. Мы поговорили с родителями. Выслушали их доводы. Объяснили, что приказ министерства продиктован светским характером нашего государства. Большинство родителей нас услышали и согласились, чтобы их дочери сняли платки. Что касается оставшихся четырех девочек, то мы собираем материал и отправим его в областной департамент образования и в департамент по защите прав несовершеннолетних. Я не знаю, какое решение они примут. По закону есть административная ответственность за неисполнение обязанностей родителя. И если это не даст результата, то, скорее всего, материалы будут направлены в суд. А там есть ответственность вплоть до того, что могут поставить вопрос о лишении родительских прав. Ну это, конечно, крайняя мера, и до такого не дойдет. Уверен, что мы найдем общий язык с этими семьями до суда.

Западный ветер

Тем временем в Уральске (областной центр Западно-Казахстанской области) к середине ноября ситуация изменилась. Большинство из 72 девочек, отцы которых настаивали на ношении платков, отказалось от своих требований. На момент написания статьи (19 ноября) только четверо родителей принципиально отстаивают свою позицию. В настоящее время они наняли общего адвоката и подали в суд на городской отдел образования. Они и 36 родителей из районов области, которые подали иск против министерства, – и есть «ядро сопротивления», как их в шутку называет Мирбулат Габдуллин, юрист, который будет представлять интересы истцов в судебном процессе против министерства.

– Дело в том, что такая ситуация не повсеместная во всем Казахстане. Вы обратите внимание – сообщения о запрете на ношение платков зафиксированы только в Западно-Казахстанской, Актюбинской, Атырауской и Мангыстауской областях. То есть в регионах Западного Казахстана. Сейчас мы устанавливаем контакты со всеми семьями, детей которых не пускают в школы. Семьи из Актюбинской, Атырауской и Мангыстауской областей, точнее, из города Жанаозен, тоже хотят подать в суд, – рассказывает Мирбулат Габдуллин.

– А почему только в Западном Казахстане есть такой запрет? – интересуюсь я у него.

– Потому что нас мало. Если посмотреть по конкретным школам, то к занятиям не допустили по 5-8 девочек из каждой школы. Думаете, в Шимкенте нет школьниц в платках? В Алматы, в Кызылорде, в Астане? Они везде есть. Просто там мусульман больше. Там, если ввести такой запрет, то полшколы придется не впускать. А это, опять-таки, внимание прессы, большой шум, конфликт. Уверен, что власти это понимают, и потому такого принципиального запрета, как на западе Казахстана, там нет, – считает Мирбулат Габдуллин.

На западе Казахстана тема исламского экстремизма уже несколько раз использовалась в риторике властей для объяснения причин социальной напряженности и причин весьма странных терактов.

С 2011 года в Атырау и в Актобе было совершенно пять вооруженных нападений на представителей властей, которые правоохранительные органы Казахстана расценили как теракты. Практически во всех случаях, по мнению властей, исполнителями терактов были сторонники «нетрадиционного ислама».

В Чапаево конфликт между религиозными родителями и администрацией местной школы совпал с операцией КНБ по задержанию двух местных жителей. Официально эти задержания не комментируются властями, но неофициально в поселке активно муссируются слухи, что у задержанных (оба – практикующие мусульмане), нашли большую сумму наличных денег неизвестного происхождения и запрещенную исламскую литературу.

Борьба за «внутренний рынок»

Алматинский журналист Махамбет Ауэзов следит за этой ситуацией не только с позиции профессионального интереса, но и как практикующий мусульманин. Он носит характерную бороду, совершает пятикратный намаз и регулярно посещает мечеть. Он считает, что приказ министерства – всего лишь инструмент в руках властей Казахстана, которые борются не столько с религиозным экстремизмом, сколько с конкуренцией во внутренней политике. И Махамбет Ауэзов видит в сложившейся ситуации результат инертности политического мышления казахстанских властей.

– Те же англичане – они не боятся платков, бород и намазов, в то время как у нас это по факту воспринимается, как проявление потенциально опасной идеологии. Можно, конечно, обвинить во всем историческую инерцию советского общества, искусственно, но весьма эффективно настроенного против религиозности вообще как против проявления «отсталости, косности, средневековья». Но полагаю, это далеко не все и не объясняет целеустремленности той политики, которую проводят в отношении верующих: им де-факто заказана госслужба, армия, полиция, политическая карьера. Я полагаю, что причина недоверия к религии со стороны властей бывших советских республик кроется в особенности их государственности, построенной вокруг административно-территориального деления времён СССР, а не создавшихся вокруг идей независимости, государственности. Иными словами, у нас нет национальных идей, цемента наций. В их отсутствие любая сколько-нибудь мобилизующая идеология, а это чаще всего религиозная, выглядит опасным конкурентом. В сложившихся, устоявшихся системах, где нет страха идеологической конкуренции, никто не боится таких вещей, поэтому мусульманские платки, сикхские тюрбаны включены в форму Британских полицейских, военных, есть школьная форма с платками. У нас же процессы нациестроительства, сложения политической нации остаются в зародышевом состоянии, мы даже до конца не решили, у нас живут в стране казахи или казахстанцы? Владение государственным языком, самоидентификация, даже просто графика языка – все это повестка только сегодняшнего дня. Отсюда, наверное, и такая ситуация, чтобы не отдавать «конкурирующим фирмам» (вспомните определение Остапа Бендера в адрес отца Фёдора) внутренний рынок.

О том, что запрет на платки, по сути, борьба против конкурентов «на внутреннем рынке», говорит и Санат Урналиев, журналист из Уральска.

– Я освещал уголовный процесс по делу «шейха Халила» – этнического узбека Абдухалила Абдужаббарова, которого обвинили, что он вербовал людей в Казахстане для отправки на Ближний Восток. И вот в суде я увидел, почему власть пытается закрыть в тюрьмах таких религиозных лидеров. Потому что по своей образованности, харизме, влиянию на людей государственные чиновники (абсолютно серые и невыразительные) никак не могут конкурировать с такими, как шейх Халил. Потому что, в отличие от государственной официальной идеологии, когда с одной стороны оно борется против коррупции, а с другой стороны, всплывают офшорные счета высокопоставленных чиновников, исламские лидеры двоемыслие не практикуют. И потом самое главное: во всей этой истории с запретом на платки все как-то упустили из поля зрения самый главный момент – ислам исповедуют не только девочки. Власть просто не знает, как формально идентифицировать мальчиков-мусульман.

Ни родители-мусульмане, ни представители школ и чиновники не хотят повышенного внимания прессы. Азамат Кенжегалиев, в 2014 году охотно разговаривавший с журналистами, спустя три года просит не фотографировать его дочь, – и разрешает опубликовать только старые снимки при условии, что мы закроем лица. Четверо родителей, подавшие в суд на городской отдел образования, запрещают журналистам фотографировать их и предпочитают не давать комментарии журналистам.

Тем временем девятилетняя Билкис Кенжегалиева каждый день включает компьютер и заходит на сайт одной московской школы, которая дистанционно дает ей уроки. Кроме Билкис, так же дистанционно в этой же школе обучается еще около 300 девочек из разных областей Западного Казахстана.

Марат Досжанов, Уральск, специально для «Ферганы»

Международное информационное агентство «Фергана»