130 лет назад, в 1887 году, был утвержден проект обустройства города Фергана. Сам город был основан за одиннадцать лет до этого, в 1876 году, по инициативе знаменитого русского генерала, «покорителя Туркестана» Михаила Скобелева. Однако две тысячи лет назад на этом же месте существовала еще одна Фергана – древнее государство, в состав которого входило около семидесяти городов. Паргана, Паркана, Паркан – примерно так звучало его название на местных наречиях. Толкований этого названия несколько. Кто-то полагает, что происходит оно от персидского «Парихона» – «Дом ангелов». Другие считают, что название связано с коренными обитателями Ферганской долины, которых звали парикании. Есть версия, что паргона – это котловина, замкнутая горными хребтами. Название древнему государству могло дать и персидское «فرقانه» (Farghaneh), что значит «разнообразный».

Соседи ферганцев китайцы называли эту древнюю землю Давань или Даюань. Свидетельства о ней сохранились в знаменитом труде величайшего китайского историка Сыма Цяня – «Ши цзи» («Исторические записки»).

Чаша из черепа

Во II веке до нашей эры в Центральной Азии происходили чрезвычайно интересные события. В то время великая китайская империя Хань враждовала с кочевыми племенами гуннов (они же хунну, сюнну). Гунны были очень сильны, влиятельны и отличались необыкновенной жестокостью. Несколько гуннов попали в плен к китайцам и похвалялись перед императором тем, что, победив народ юэчжи, из черепа его правителя они сделали чашу для питья.

«Юэчжи бежали, но навсегда возненавидели сюнну», – пишет об этом эпизоде Сыма Цянь. (Здесь и далее цитаты по книге «Сыма Цянь. Исторические записки : Ши цзи : [В 9 т.] : Т. 9 / пер. с кит. и коммент. под ред. А.Р. Вяткина ；вступ. ст. А.Р. Вяткина. – М.: Вост. Лит., 2010»)

Китайский император У-ди смекнул, что в лице опозоренных и униженных юэчжи он может получить верных союзников в борьбе с гуннами. И он послал к ним своего подданного – выдающегося дипломата, путешественника и разведчика Чжан Цяня. Однако посольство Чжан Цяня перехватили те самые гунны, против которых император хотел дружить с юэчжи.

Воины юэчжи. Иллюстрация с сайта ancient-origins.net

Императорскому посланнику повезло. Гунны не убили его, а попытались «приручить» – оказали всяческий почет, поселили у себя, даже дали ему жену, которая родила Чжан Цяню сына.

Казалось, что Чжан Цянь покорился и даже доволен своей судьбой. Однако хитрые гунны не учли психологии китайца. Дело в том, что всякий житель Поднебесной центром мира считает свою страну, все остальные для него были варвары. Таким образом, настоящая жизнь для китайца возможна только под рукой китайского императора, все остальное – лишь прозябание, каким бы роскошным оно ни было.

Чжан Цянь прожил у гуннов больше десяти лет, те привыкли считать его своим, за ним уже никто не приглядывал. Улучив момент, китайский дипломат вместе с семьей и челядью сбежал от гуннов.

«Несколько десятков дней они двигались на запад и достигли Даюани», – пишет Сыма Цянь.

Как оказалось, тут слышали о богатствах китайской империи и давно хотели установить с ней связи. Беглец пообещал здешнему государю благодарность и покровительство китайского императора, если он поможет Чжан Цяню вернуться на родину.

Кони потеют кровью

Здесь надо ненадолго отвлечься и прояснить один вопрос: почему все-таки китайцы назвали Фергану Даюань? Как всегда, когда речь о географических названиях, объяснения могут быть разные. Существует среди них и такое: «Да Юань» означает «Великие ионийцы». Ионийцы – как известно, одно из главных древнегреческих племен. Дело в том, что рядом с тогдашней Ферганой существовало государство, которое китайцы звали Дася. Это был осколок древнегреческой цивилизации, уникальное Греко-Бактрийское царство – одно из наследников великой империи Александра Македонского. Здесь вперемешку с местными ираноязычными племенами жили эллины-колонисты ионака. Предполагается, что именно слово «ионака» в сочетании с эпитетом «великий» и дало по созвучию ту самую Даюань.

Греко-бактрийское царство Дася было удивительным явлением. Достаточно сказать, что здесь родились такие феномены, как греческий буддизм и культура Гандхары. Дася и Даюань, находившиеся рядом, по мнению древних китайцев, имели очень много общего.

Вот как описывает страну Даюань Чжан Цянь в своем докладе императору. «Даюань расположена от сюнну на юго-запад, от Хань – прямо на запад; отстоит от Хань не менее чем на десять тысяч ли. Местные жители возделывают поля, разводят рис и пшеницу, изготавливают виноградное вино. [У них] много прекрасных коней, эти кони потеют кровью, происходят от коня Небесного владыки. Города защищены стенами и окружены предместьями... Им подвластны более семидесяти больших и малых городов, население превышает несколько сот тысяч человек. Их вооружение 一 луки и копья; стреляют на скаку».

Чжан Цянь отправляется в Западные края. Фреска из храма Тысячи будд, фото с сайта wikipedia.org

Надо сказать, что именно эти прекрасные кони, «потеющие кровью», и станут в какой-то момент камнем преткновения в отношениях между Китаем и Даюанью. Сокрушительные победы своих врагов гуннов китайцы относили на счет их быстрых и выносливых коней. К тому времени в Поднебесной уже имелась своя конная армия, но китайские кони ни в какое сравнение не шли с конями кочевников. Чувствительные поражения от гуннов заставили императора искать новых возможностей. Ясно было, что тот, кто хочет победить гуннов, должен иметь коней не хуже, а в идеале – лучше, чем у кочевников.

Сначала китайцы стали покупать коней в Дася. Это были действительно неплохие кони, по сравнению с китайскими – так даже очень хорошие. Именно их китайцы поначалу звали небесными конями. Однако позже выяснилось, что лучших коней разводят все-таки в столице Даюани городе Эрши (развалины этого древнего поселения предположительно находятся в окрестностях Андижана). И тогда титул небесных коней получили ферганские кони, а кони из Дася стали именоваться просто «западным пределом».

Встает законный вопрос: почему же, по мнению китайцев, небесные кони «потели кровью»? Тут есть, как минимум, две версии. Первая состоит в том, что такой эффект дают паразитические черви нематоды, живущие в подкожной клетчатке лошадей. Вторая, куда более поэтическая, гласит, что кожа этих лошадей была настолько тонкой, что через нее просвечивали кровеносные сосуды.

Кто же были эти небесные кони? Большинство исследователей полагают, что речь идет об ахалтекинцах – породе древней, благородной и обладающей действительно необыкновенными свойствами.

Страусы и персики бессмертия

Благодаря Чжан Цяню Китай наладил хорошие отношения не только с Даюанью и Дася, но и с другими их с соседями. В этих землях было много интересного и неожиданного для китайцев. Вот как пересказывает Сыма Цянь тогдашнюю географию в своих «Исторических записках».

«На западе от [Аньси лежит] Тяочжи, на севере – Яньцай и Лисюань. Тяочжи расположено в нескольких тысячах ли на запад от Аньси, прилегает к Сихаю. Там жарко и влажно. [Жители] возделывают поля, сажают рис. [Там] водятся большие птицы, их яйца [размером] с кувшин... Страна славится фокусниками. Аньсийские старейшины говорят, что, по слухам, в Тяочжи есть река Жошуй и обитает Сиванму, но [они] её никогда не видели». Аньси – это, очевидно, Парфия, Тяочжи – государство Селевкидов, Яньцай – область степей к северу от Кавказа и Каспия, Лисюань – Римская империя.

От вполне правдоподобных рассказов о крестьянах, возделывающих рис и больших птицах (страусах) повествование легко переходит к мифической Царице запада Сиванму, в саду которой растут персики бессмертия. Сам Сыма Цянь, разумеется, не верил в Сиванму или, во всяком случае, не считал, что она живет так близко, но его долг – рассказать о делах прошлого, ничего не утаивая.

Между прочим, китайский интерес к фокусникам тоже не случаен. Тогдашний император Китая У-ди полагал, что именно красочные представления могут произвести на гостей империи неизгладимое впечатление. Созерцая сокровища Китая, состязания в силе и выступления фокусников, гости Поднебесной будут затем распространять слухи о ее величии по всему миру. Поэтому, говорил император, надо неустанно повышать мастерство китайских фокусников. По этой ли причине, или по какой другой, но современные китайские иллюзионисты достигли в своей профессии высот и способны творить настоящие чудеса.

Разгром армии гопников

Если же возвращаться к Даюани, то сведения о ней становились все более обширными и подробными. Вот что пишет по этому поводу Сыма Цянь.

«В [Да]юани и окрестностях из винограда делают вино; у богатых людей запасы вина достигают десяти тысяч даней. Десятки лет вино не портится. Обычаи [их] таковы: [люди] питают пристрастие к вину, кони любят мусу (разновидность люцерны – прим. ред). [Когда] ханьский посол привёз семена, Сын Неба начал посадку мусу и винограда на плодородных землях. Когда «небесных скакунов» стало много, а иноземные послы прибывали во множестве, то повсюду вокруг походных дворцов можно было увидеть высаженный виноград и растущую мусу. Хотя языки стран к западу от Даюани и до Аньси несколько различаются, тамошние обычаи во многом сходны, а [люди] друг друга понимают. У всех глубоко посаженные глаза, у многих бороды, [местные] жители искусны в торговле, торгуются за каждую мелочь. В их обычаях уважение к женщинам: как женщина скажет, так мужчина и решит. В этих местах нет шёлка и лаковых изделий, [жители] не владеют искусством литья монет или утвари. Беглые солдаты из ханьских посольств научили [жителей] отливать оружие. Получив от Хань золото или серебро, изготовляют посуду, а не используют их для чеканки монет. Посланников Хань было уже много, и некоторые из них увлекали Сына Неба такими речами: «В [Да]юани имеются превосходные кони, [они] находятся в городе Эрши, их скрывают и не соглашаются отдать послам из Хань».

Конь-ахалтекинец. Фото Artur Baboev с сайта wikipedia.org

Увлеченный рассказами путешественников и дипломатов, китайский император отправил в Даюань силача Чэ Лина, чтобы он привез оттуда волшебных небесных коней. С собой Чэ Лин вез фигуру коня, отлитого из золота. Этого коня он намеревался преподнести в подарок даюаньцам. Однако те проявили неожиданную строптивость и отказались продавать свое сокровище – небесных скакунов. Китайский посол вышел из себя, наговорил грубостей правителю Даюани, разбил своего золотого коня и отправился восвояси. Даюаньцы сочли себя оскорбленными и решили отомстить. Они перехватили Ли Чэна по дороге домой, убили его и забрали все золото и ценности.

Узнав о случившемся, император страшно разгневался и направил в Даюань войско, чтобы примерно наказать строптивцев. Бывшие китайские послы в Даюани говорили сыну Неба, что страна эта мала и незначительная, и что ее можно сокрушить малыми силами – достаточно будет трех тысяч человек, вооруженных арбалетами.

Однако император оказался предусмотрительнее своих советников и не стал ограничиваться в средствах. В 104 году до нашей эры он выслал против Даюани шесть тысяч всадников и несколько десятков тысяч человек из так называемой «провинившейся молодежи» или, говоря современным языком, юных гопников.

Но это славное войско в Даюани столкнулось с неожиданными препятствиями. Малые города и владения на пути к столице отказывались снабжать вояк продовольствием, сами даюаньцы прятались за крепкими стенами, откуда выкурить их не было никакой возможности. От голода китайцы болели и массово умирали.

В результате, когда императорское войско достигло крупного города Юйчэна, солдат в нем оставалось всего несколько тысяч человек. Оголодавшие китайцы сломя голову бросились на штурм города и были жестоко побиты. Поражение это потрясло китайских военачальников. Обсуждая ситуацию между собой, генералы говорили, что они даже Юйчэн взять не могут, что же будет, когда доберутся до столицы Эрши?

В результате решено было возвращаться домой. Бесславный этот поход продолжался два года и ничего, кроме позора, китайцам не принес. Узнав об итогах похода, император разгневался и запретил остаткам войска возвращаться в столицу. Тех же, кто осмелился бы пройти заставу, должны были казнить на месте.

Голова правителя Угуа

Как бы там ни было, с Даюанью требовалось разобраться. Во-первых, император хотел все-таки получить небесных скакунов. Во-вторых, если не покарать небольшую Даюань, то и остальные государства начнут относиться к китайцам пренебрежительно. А надо сказать, китайцы и без того не славились воинской доблестью. Если гунны просто приходили и брали, что хотели, силой, то китайцы, в отличие от них, предпочитали действовать с помощью денег, подарков и подкупа. Однако в данном случае совершенно необходима была небольшая победоносная война.

Второй китайский поход против Ферганы начался через год с небольшим после окончания первого и был подготовлен куда лучше. В сторону Даюани выступило войско в шестьдесят тысяч человек, не считая носильщиков и прислуги. Китайцы помнили, что в первый раз множество солдат погибло от голода, так что во втором походе армию сопровождало сто тысяч быков – да и вообще в провианте не было недостатка. Кроме того, в пограничные города в качестве резерва отправили сто восемьдесят тысяч человек. Одним словом, размах был серьезным даже по нынешним временам.

Быстрым маршем, не отвлекаясь на небольшие города, китайская армия прошла по Даюани и осадила столицу Эрши. Поскольку в самой столице не было колодцев, ее жители брали воду из здешней реки. И тут китайцы проделали коварный фокус – они поменяли русло реки и отвели ее от города. После этого жители Эрши остались без питьевой воды.

Город осаждали более сорока дней. Наконец китайцам удалось разрушить его внешние стены и взять в плен вражеского полководца Цзяньми. Жители города перебрались под защиту внутренних стен, однако ясно было, что долго они так не продержатся.

Городская знать, желая спасти себя, решила выдать врагам своего правителя Угуа, обвинив его в том, что это он убил китайского посла и не позволил китайцам купить небесных коней. Они умертвили Угуа и отправили его голову китайцам, сказав, что готовы отдать им самых лучших скакунов – при условии, что те прекратят осаду. Если же китайцы не согласятся, то они, даюаньцы, забьют всех скакунов и китайцам вообще ничего не достанется.

Китайцы прикинули возможные выгоды и убытки и согласились с предложением даюаньцев. Они сняли осаду, а жители Эрши отдали им лучших коней. Китайское войско вернулось домой, разгромив по дороге ненавистный город Юйчэн. От шестидесяти тысяч солдат после окончания похода в живых осталось чуть больше десяти тысяч.

Сыма Цянь в своих «Исторических записках» замечает: «Войска... во втором походе не испытывали недостатка в продовольствии, а убитых в боях было немного, но военачальники и чиновники были алчными, часто не щадили солдат, обирали их, и из-за этого смертность была огромной».

Так или иначе, еще две тысячи лет назад древняя Фергана, она же Даюань, в противостоянии с могущественной китайской империей Хань проявила характер и отстояла свою независимость.

Алексей Винокуров

Международное информационное агентство «Фергана»