В Алма-Ате 15 февраля завершился V Международный фестиваль исполнительских искусств «Откровение» — единственный, ради которого в Казахстан едут топовые театральные специалисты, и единственный, который существует без какой-либо государственной поддержки. Почти 40 спектаклей за пятнадцать дней, четыре программы — локальная, гостевая, детская и образовательная, сотни гостей, тысячи зрителей — впечатлений от одного «Откровения» алматинскому театральному комьюнити обычно хватает до следующего.

В этом году на фестивале многое случилось в первый раз. В казахстанской программе — небывалое количество спектаклей: двенадцать. Сразу четыре театральные лаборатории с приглашенными педагогами — их итоги зрителям показали на фестивале сразу же. У международной гостевой программы впервые появился слоган: «Посмотри своему страху в глаза». Лодка поплыла так, как ее и назвали: к теме страха фестиваль в 2018 году обращался не только в международной программе. Локальный кейс тоже раскрылся с новой стороны: казахстанские театры, пока чаще иносказательно, заговорили со сцены о самом больном.

Безумству храбрых

Казахстанский шоукейс на прошедшем «Откровении» на треть состоял из спектаклей на казахском языке. Это важный тренд: последний год продемонстрировал, что казахский театр в Казахстане развивается интереснее русского. Этому видятся несколько причин: во-первых, казахской молодежи среди студентов театральных вузов больше, сильнее конкуренция, соответственно — выше качество театрального продукта. Во-вторых, казахские театры не сковывают «скрепы» и необходимость сохранять некий «русский театр», о котором уже мало кому в республике понятно, что он вообще такое есть.

В этом смысле интересен, к примеру, кейс молодого режиссера Дины Жумабаевой. Она родилась в Кокшетау, училась в Астане, и за свои тридцать с небольшим лет успела поработать режиссером в нескольких крупных театрах в регионах Казахстана. В театральную столицу, Алма-Ату, Жумабаева приехала независимым постановщиком только год назад. Второй ее спектакль, «Войцек», поставленный в частном театре Азамата Сатыбалды (ведущий актер казахского драмтеатра имени Ауэзова в Алма-Ате, киноактер, продюсер. – Прим. «Ферганы») 28theater, попал в казахстанскую программу «Откровения».

«Войцек» — спектакль, поставленный и сыгранный на высочайшем профессиональном уровне. Перевод пьесы Георга Бюхнера на казахский по заказу 28theater осуществил Отен Ахмет, и текст получился удивительно локальным. Тема «маленького человека», родная для литературы полуторавековой давности, оказалась созвучной казахскому «агашкизму» (от слова «ага», «агашка» — так в Казахстане называют неформальных лидеров, авторитетов, «агашкизм» — поклонение авторитету вышестоящих в иерархии влияния. – Прим. «Ферганы»), и Войцек, роль которого сыграл сам Азамат Сатыбалды, был представлен реальным героем нашего времени.

Для Сатыбалды роль Войцека стала вызовом. В государственном театре он привык играть эпических героев — и национальных, вроде Султана Бейбарса или Коркыта, и классических, например, Гамлета. Но в новом спектакле его персонаж мало походит на героя: он больше соответствует петровскому определению «подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый». И хотя сам спектакль с трудом можно назвать модным или тенденциозным — он, скорее, ностальгический, эклектичный, собравший в себе разнообразные приемы и ходы театральных школ прошлого, — международные наблюдатели «Войцека» одобрили.

Сцена из спектакля «Войцек»

Другая локализация, спектакль B.O.Q., удивила больше. У B.O.Q. интересна история появления названия. Спектакль режиссера Кубы Адылова и независимой театральной команды Laboratory 316 изначально должен был называться «Говно». Литературная основа постановки — пьеса Фридриха Дюрренматта «Геркулес и Авгиевы конюшни», в которой речь идет об античном герое, которому очистить город от навоза мешает бюрократия. Название сочли неблагозвучным и зашифровали, хотя в латинской аббревиатуре явственно читается слово «боқ» — «дерьмо» по-казахски. В свете грядущего перевода языка на латинскую графику оно выглядит особенно эффектно.

По сути Геркулес здесь немногим отличается от Войцека: в противостоянии с чиновниками он никакой не полубог, а тоже человек — мелкий и жалкий. Но что интересно в B.O.Q. — жесткая сатира на современный Казахстан: причем достается как политикам, так и театральному сообществу. Участники Laboratory 316 делают узнаваемую пародию на типичную встречу важных гостей, упоминают ЭКСПО, поют гимн Элиды, в котором слышится отечественный государственный гимн. А в некоторых сценах «передают привет» пафосной казахской театральной школе, продуктом которой они и сами являются, но откровенно ее недолюбливают.

B.O.Q. — концентрат современного казахского театра, к которому стремится новое поколение актеров и режиссеров внутри страны. Иносказательный и острый спектакль, на примере которого проще всего показать, как в Казахстане развивается театральный процесс.

Однако яростнее всех в программе фестиваля о политике заговорил театр не из Алматы, а из северного Петропавловска. Режиссер Фархат Молдагали привез на «Откровение» спектакль «86», посвященный декабрьским событиям 1986 года в Казахстане, когда в Алма-Ате на улицы вышли тысячи молодых людей, протестуя против смещения с поста первого секретаря Компартии республики Динмухамеда Кунаева и назначения на его место Геннадия Колбина, который никогда не был в Казахстане ранее.

Интересно, что тему декабрьских восстаний подняли люди, родившиеся уже в независимом Казахстане, едва не с десяток лет спустя после «Желтоксана». Но национальный вопрос в стране, как бы ни пытались его нивелировать, существует, пугает и временами выходит за рамки цивилизованного обсуждения.

На «86» пришли в качестве зрителей несколько десятков «желтоксановцев», участников событий 1986 года. Для них петропавловский спектакль стал не предметом искусства, а политическим событием, равно как и для большей части аудитории, купившей на показ билет.

Сцена из спектакля «86»

Почему спектакль о событиях в Алматы был создан в Петропавловске, сам Молдагали отвечает: в государственном театре в южной столице ему пришлось бы ждать запуска не один год, да и то обращение к подобной теме одобрили бы вряд ли. В отдалении от центра у театралов свободы больше: всего за один сезон работы в театре в Петропавловске он смог поставить четыре спектакля, а в свободное от основной службы время собрал независимый коллектив под названием StartDrama, с которым придумал и воплотил «86».

И все-таки «86» нельзя назвать документальным театром. Спектакль поставлен как саундрама, у ее изобретателя, российского режиссера Владимира Панкова, Фархат Молдагали проходил воркшоп и после этого примерил концепцию к своей команде. Реальный же док появился на «Откровении» как результат театральной лаборатории.

Модернизация бессознательного

За две недели фестиваля актерам и режиссерам алматинских театров предложили участвовать сразу в четырех лабораториях. Одна из них назвалась «Модернизация сознания» — «Рухани жаңғыру».

«Рухани жаңғыру» в Казахстане – это государственная программа развития страны. Касательно ее названия отмечают парадокс: что по-русски назвали «модернизацией сознания», то по-казахски дословно звучит как «духовное возрождение», то есть фактически программа имеет два разных вектора — в прошлое или будущее — в зависимости от того, на каком языке ее воспринимать.

Лабораторию курировали приглашенные профессионалы: продюсер Ирина Душкова (Финляндия), режиссеры Тилман Хекер (Германия) и Анастасия Патлай (Россия), сценограф Дамиан Эдриан (Румыния) и художник по свету Янис Сникерс (Латвия). Эскиз, который получился в результате, назвали Ренессанс Lab. Он состоял из документальных интервью, записанных местными актерами-участниками лаборатории, а также фрагментов немецких пьес из сборника драматургии «ШАГ», который издается ежегодно Гете-институтом.

Любопытно, что в процессе подготовки эскиза было много разговоров о самой программе «Рухани жаңғыру», о политических процессах в Казахстане, о президентских выборах, о государственной поддержке культуры и искусства. Но сам продукт оказался посвящен национальным традициям и их влиянию на теперешних молодых людей (всем казахстанским участникам лаборатории — около 30). Так духовное возрождение победило модернизацию сознания.

Сцена из спектакля «Рухани жаңғыру»

Еще более молодому поколению, детям дошкольного возраста, была адресована лаборатория бэби-театра на «Откровении». Детский театр для Алма-Аты — давняя боль: русский ТЮЗ уронил планку и не пытается ее поднять, казахский ТЮЗ адресует свои спектакли по большей части молодежи, а не детям. Как в этих условиях приучить к театру ребенка — вопрос без ответа.

Московский проект BabyLab привез на фестиваль несколько своих спектаклей, в том числе таких, где возрастной рейтинг обозначен как 0+ — история для Казахстана вообще небывалая. Те, кто впечатлился показами – режиссер Галина Пьянова и художник Антон Болкунов из алматинского театра ARTиШОК, сборная команда актеров разных театров, музыкантов и хореографов — показали собственный эскиз бэби-спектакля. Пока при небольшом количестве зрителей, но в заметное удовольствие самим себе.

А лаборатория финской драмы, итогом которой стала читка пьесы «Зайка» Саары Турунен, поставленная самим драматургом, открыла на фестивале гендерную тему, которая развилась до крайней степени в программе гостевых спектаклей.

Шок-содержание против шок-формы

Французская «Скамейка для Платонесс» и британский «Тестостерон» — спектакли из международной программы — завели разговор о роли мужчины и женщины в современном обществе.

В Казахстане тема феминизма и прав женщин обрела серьезную силу минувшей осенью, когда в сети казахстанки подхватили акцию #немолчи, рассказывая о домашнем насилии и сексуальных домогательствах. В некоторых секс-скандалах упоминались и высокопоставленный лица, в том числе министр культуры и спорта республики Арыстанбек Мухамедиулы, о домогательствах которого рассказала якобы одна из его бывших студенток в бытность главы ведомства ректором национальной академии искусств. Чиновник своей вины не признал, и историю быстро замяли.

Но казахстанские феминистки обрели голос, многих из них стали знать в лицо. Некоторых представительниц сообщества пригласили на показ «Скамейки для Платонесс» — феминистской трактовки диалога «Пир» древнегреческого философа Платона.

Согласно концепции спектакля, все пришедшим на показ мужчинам заклеивают рты. А так как зрители участвуют еще и в самом «пире» — выпивают и закусывают вместе с актрисами — представители мужского пола оказались в особенно ущемленном состоянии. Что, впрочем, некоторым из них не помешало агрессивно высказаться на дискуссии после спектакля. Однако и алматинские феминистки градус беседы не снизили, так что чужими на этом «пиру» впору было почувствовать себя уже самим французским создательницам спектакля.

Сцена из спектакля «Скамейка для Платонесс»

С другим настроением обсуждали «Тестостерон». Это история трансгендерного актера Кита Редстоуна, который рассказывает о своей «интеграции» в мужской мир через один эпизод из личной биографии: как в мужской раздевалке ему пришлось раздеться донага. В спектакле он тоже раздевается. Пикантность ситуации в том, что Редстоун прошел только гормональную терапию без хирургического вмешательства. Проще говоря — его гениталии все еще женские.

Для казахстанского зрителя увидеть на театральной сцене голого трансгендера — серьезный шок. Это в Эдинбурге на фестивале, где летом и был презентован «Тестостерон», таким никого не удивишь: сам Редстоун со смехом рассказывал, что в каждой театральной работе, где участвует человек, сменивший пол, этот самый человек непременно раздевается. Те, кто испугался или оскорбился, впрочем, из зала ушли, не дождавшись обсуждения.

Сцена из спектакля «Тестостерон»

Закрытие фестиваля показало, что шок-форма для казахстанского зрителя даже страшнее шок-содержания. Последним спектаклем на «Откровении»-2018 стала «Полночь» берлинского режиссера Тилмана Хекера — спектакль, основанный на музыке Моцарта, из которого постановщик всю эту музыку убрал. Моцарта Хекер предложил не слушать, а смотреть, заменив в структуре спектакля звук и музыкальные инструменты на свет, видеопроекцию и хореографию. Никакой дополнительной истории: три танцовщика на сцене транслируют исключительно музыкальную форму.

Чтобы полюбить «Полночь» с первого просмотра, нужно быть либо инженером, либо фанатом постдраматического театра. Последние как раз в Казахстане в дефиците — зритель к постдраматическому театру не привык в силу его тотального отсутствия в стране. Поэтому с «Полночи» во время первого показа вышли из зала человек 25-30 — не выдержав, наверное, внутреннего диссонанса.

Каким бы болезненным ни был нарратив (а, к примеру, еще один спектакль фестивальной программы — «Аэропорт» узбекского театра «Ильхом» — говорил об эмиграции: любого в Алма-Ате спроси на улице — у каждого родственник, друг или знакомый уехал из Казахстан навсегда за последние пару лет), непознанное в отношении формы оказывается еще более болезненным для театральной публики. В том числе и о страхе неизвестного пришлось поговорить на этом «Откровении».

Действенно ли лекарство от страха — станет понятно по тому, как будет казахстанский театр развиваться в ближайший год. Инструментов отечественные театральные профессионалы получили в избытке.

Как дальше жить

Будет ли шестое «Откровение» в 2019 году — уже другой вопрос. История фестиваля началась в 2013-м, когда городской акимат выделил на проведение первого «Откровения», тогда — фестиваля молодых алматинских театров, грант в размере двух миллионов тенге. В последующий год общественный фонд, который проводит фестиваль, снова получил грант, но уже на проведение в южной столице международного фестиваля. С тех пор уже четыре года подряд государство игнорирует «Откровение».

Между тем, за пять лет фестиваль в Алма-Ате вырос до международного масштаба и получил собственное место в календаре международных театральных фестивалей по всему миру: третий год он проводится в первые две недели февраля, и мировые театральные профессионалы заносят эти даты в свои графики. На «Откровение» в Казахстан едут из России, Белоруссии, Кыргызстана, Узбекистана, Украины, Латвии, Литвы, Финляндии, Хорватии, Румынии, Армении, Франции, Великобритании, Германии.

А финансовый вопрос остается по-прежнему самым сложным. По итогам «Откровения» в 2017 году его убыток составил 9,5 миллиона тенге ($29,7 тыс.), причем со всеми долгами директор Ольга Султанова рассчиталась только к следующему фестивалю.

Для команды «Откровения», сплошь состоящей, кстати, из волонтеров (кураторы не получают финансового вознаграждения за свою работу), каждый год — вызов. Немногочисленные дотации культурных миссий, спонсоры и средства от продажи билетов не в состоянии покрыть расходы фестиваля. Поэтому «Посмотри своему страху в глаза» — это еще и о личном для тех, кто делает фестиваль в Алма-Ате. И для тех, кто за пять лет привык к нему и не мыслит без него культурного года. Страшно, если нового «Откровения» не случится.

Ольга Малышева, Алма-Ата

Международное информационное агентство «Фергана»