Дашогузские узбеки. Фото с сайта Iwpr.net

Перемены в Узбекистане, начавшиеся с приходом к власти Шавката Мирзиёева, вызывают у туркменских узбеков живейший интерес. Даже усеченный и медленный Интернет, плотно контролируемый по заданию туркменских спецслужб государственными монополистами - операторами связи «Туркментелеком» и «Алтын асыр», - не является серьезным препятствием для получения информации с исторической родины. Люди следят за «реформами Шавкат-ака» посредством аналоговых антенн на крышах частных домов. Подобными приемниками телевизионного сигнала давно уже в Балканабаде, Мары и Ашхабаде никто не пользуется. А в населенных пунктах Дашогузского и Лебапского велаятов, вдоль границы с Узбекистаном, их все еще много. Именно здесь, в этих местах, и проживает подавляющее большинство узбеков Туркменистана. В некоторых районах, по неофициальным данным, их доля составляет 90 процентов всех местных жителей, и это потомки тех, кто жил здесь еще до установления советской власти и даже задолго до образования Хивинского ханства или Бухарского эмирата.

«Мы не знаем, сколько нас…»

Раздобыть хотя бы приблизительные цифры о численности этнических узбеков в Туркменистане невозможно, официальная информация в открытых источниках отсутствует. Однако специалисты утверждают, что такие данные на самом деле имеются, но они засекречены. Это, прежде всего, данные сплошной переписи населения и жилищного фонда Туркменистана, проведенной в декабре 2012 года. Статистики говорят, что результаты переписи очень сильно отличались от обнародованных еще при Туркменбаши данных, поэтому на новые цифры тут же был наложен гриф секретности.

Нам удалось разыскать бывшую сотрудницу Национального института госстатистики и информации «Туркменмиллихасабат», проживающую сейчас в России. На вопрос о численности узбекского населения в целом по стране, хотя бы приблизительной, пенсионерка ответила: «Вы, наверное, шутите, спрашивая об этом?!» И далее обосновала свой ответ:

«Никто точно не знает, сколько вообще людей проживает в Туркменистане. Мое бывшее ведомство в марте 2006 года выдало сообщение для СМИ: в Туркменистане насчитывается 6.786.400 человек, а естественный прирост населения, в сравнении с 2005 годом, составил 3%. Что получается: 3% - это более чем 203 тысячи человек в год. Умножаем на 6 лет и выходит, что к моменту проведения сплошной переписи населения в 2012 году в стране должно было проживать около 8 миллионов человек. На самом деле проживающих было намного меньше, поэтому власти предпочли вовсе не озвучивать какие бы то ни было цифры» (сегодня численность Туркменистана, по предварительным оценкам экспертов ООН, составляет 5.5 млн человек. - Прим. «Ферганы»).

Наш источник убежден: узбеки - первое по численности национальное меньшинство Туркмении. Это случилось после массового исхода из Туркменистана русских и казахов, продолжавшегося на протяжении последних полутора десятков лет (по неофициальным данным, этнические узбеки составляют 5.8% населения, по озвученным в ООН в 2015 году официальным данным - чуть менее 9%. - Прим. «Ферганы»).

«Но внутренняя политика с ущемлением прав национальных меньшинств, продолженная Бердымухамедовым, неминуемо приведет к тому, что следом за русскими, татарами, башкирами, корейцами, казахами начнут покидать Туркменистан и узбеки, - пишет в соцсетях бывшая чиновница. – И это неудивительно, потому что происходящие на их исторической родине перемены вселяют надежду и выглядят весьма привлекательно, особенно на нашем фоне...»

«Нам некомфортно»

Фахретдин – один из тех «соцсетевских френдов», с которыми можно говорить открыто и на любые темы. Живет он в одном из регионов, в котором давно обосновались и компактно проживают туркменские узбеки. У мужчины большая семья, многочисленная родня. Пока свои собственные дети и дети родных братьев и сестер были маленькими, взрослая часть клана Фехретдина и думать не думала покидать родные места.

«Раньше, - признается мужчина, - когда интернационализм был востребован, мы, узбеки, чувствовали себя здесь полноценными людьми, но после развала Союза нам уже некомфортно тут жить. Из нашей жизни, быта постепенно выдавили все национальное – язык, культуру, традиции и обычаи, даже одежду велели поменять на туркменскую».

А ведь до прихода к власти Ниязова узбеки занимали многие ключевые посты, входили в номенклатуру.

«Я не утверждаю, что это правильно, когда во всем областном центре насчитывалось лишь два-три хозяйственных руководителя-туркмена, - размышляет Фахретдин. - Я лишь констатирую факт, что узбеки неплохо управляли. В том же Дашогузском велаяте (тогда – Ташаузской области) должности директора комбината хлебопродуктов, маслоэкспеллерного завода, мясокомбината, швейной фабрики, начальника автопарка, управляющего стройтреста, даже главного имама страны занимали представители узбекской диаспоры».

Открытие выставки промтоваров из Узбекистана в Ашхабаде. Фото с сайта Turkmenportal.com

Мой собеседник прав, узбеки были востребованы на всех постах. Их отличали умение работать, предприимчивость, инициативность, самостоятельность. Ситуация резко изменилась в 2002 году, когда Ниязов выслал из страны узбекского посла, обвинив его в потворстве «террористам», которые якобы пытались совершить на него покушение. Мстительный по своей натуре Ниязов планомерно вытеснял этнических узбеков с руководящих должностей, выдавливал из общественной жизни все этнически узбекское. Закрылись национальные школы, перестала издаваться единственная газета на узбекском языке, поступило негласное указание ректорам вузов и министрам силового блока не принимать на учебу или работу в силовые, правоохранительные и надзорные органы представителей узбекской национальности.

После ноябрьских событий 2002 года даже в Ниязовском (бывшем Ташаузском) этрапе (районе), населенном преимущественно этническими узбеками, на должности начальника полиции, районного управления МНБ (министерства национальной безопасности), судьи, председателя колхоза, начальника отдела образования, имама и проч. назначались исключительно туркмены.

И лишь после 2007 года президенты двух стран-соседей возобновили регулярные встречи на высшем уровне. И вроде бы постоянно идет речь о добрососедстве, об исторической общности языка, религии и культуры двух народов. Однако в реальной жизни тот дисбаланс в гуманитарной сфере, что существовал на протяжении многих лет, по-прежнему ощущается узбеками в Туркменистане. Моему собеседнику Фахретдину это обидно и больно сознавать.

«Ничто из того, что было закрыто в ниязовские времена, так и не восстановлено: ни национальные школы, ни газета, ни культурные центры, сообщества или объединения, - пишет в одном из своих сообщений мужчина. – Это особенно воспринимаешь с обидой, потому как у туркменов в Узбекистане все это есть на своем родном языке. У нас же, если узбек говорит на родном языке или на туркменском с ошибками, на местном диалекте, его даже на телевидение не пустят, интервью не возьмут, пусть он хоть чемпионом в спорте станет или геройский поступок совершит».

Ущемление по национальному признаку сильно задевает этнических узбеков. Сегодня они предпочитают, что называется, не высовываться, ведь нет никого, кто мог бы их в случае чего защитить. Ни Героя Туркменистана, видного хозяйственника Садуллы Розметова, ни Насруллы Ибадуллаева, занимавшего в свое время пост главного имама страны, ни других известных и некогда авторитетных личностей. А «последний из могикан» в Дашогузском велаяте Шерипбай Рейимбаев , бывший гендиректор оптово-розничной фирмы «Дашогуз» Минторга и внешнеэкономической деятельности Туркменистана, в конце 2017 года был отправлен за решетку на 15 лет по надуманным обвинениям.

Образованные интеллигентные узбеки не могут смириться с тем, что не в состоянии дать своим детям высшее образование в Туркменистане, где дорога в вуз и затем на престижную работу открыта только молодежи титульной нации. Потому многие родители отправляют своих чад учиться в Узбекистан. Вузы Ургенча, Бухары, Самарканда, Ташкента, Нукуса охотно принимают юношей и девушек из Туркменистана, несмотря на то, что они получили среднее образование на туркменском языке. И эта молодежь, получив образование на родине своих предков, уже вряд ли вернется в страну, где их никто, кроме родителей, не ждет.

«Несколько лет назад мы утешались тем, что в Туркменистане были бесплатные электричество, газ и вода, что на талоны можно было получить бесплатный бензин, а хлеб стоил копейки, что коммунальные услуги были смехотворными по цене, - пишет в соцсетях житель Дашогуза. - Наши родственники из Хорезмской области завидовали нам, и мы не хотели менять нашу жизнь в Туркменистане на ту, что была по другую сторону туркмено-узбекской границы. А сегодня, когда все льготы отменены, жизнь здесь стала похожа на ту, что была в Узбекистане при Исламе Каримове: повсеместно процветает коррупция, а алчность и вседозволенность гаишников, полицейских и прокуроров не знает границ. Вот почему мы с завистью и надеждой смотрим туда, где «Шафкат ака» очищает страну от каримовского наследия».

«Только бы не бегал, как кошка»

Всем кажется, что кошка, способная нестись стремглав, может бежать долго. Но это не так. Туркмены говорят, что кошка бегает только до «саманханы», то есть до ближайшего сеновала.Туркменские узбеки надеются, что реформы Мирзиёева не закончатся у «ближнего сеновала», а продлятся долго. Наблюдая за происходящими на исторической родине событиями по узбекским телеканалам, диаспоры Лебапского и Дашогузского велаятов с тихим ликованием воспринимают все действия президента по обузданию зарвавшихся СНБ-шников, погрязших в коррупции прокуроров и полицейских чинов. И подобная капитальная чистка давно требуется в рядах их туркменских коллег.

Шавкат Мирзиёев и Гурбангулы Бердымухамедов. Фото пресс-службы президента Узбекистана

В городе Туркменабаде, например, очень хотят пересмотра уголовных дел, состряпанных в отношении молодых людей узбекской национальности, которых под самыми изощренными пытками заставили признать вину, ни много ни мало, в заговоре с целью захвата власти, в призыве к насильственному изменению конституционного строя, в возбуждении социальной, национальной или религиозной вражды, в создании организованной группы преступного сообщества и других мыслимых и немыслимых грехах. Подобное происходило и в Узбекистане при Исламе Каримове, когда тысячи людей были обвинены в экстремизме, замучены в застенках СНБ, осуждены на длительные сроки. Сейчас жертвы произвола СНБ один за другим выходят на свободу, а их мучители, пытавшие людей, сами получают тюремные сроки.

«В МВД и МНБ Туркменистана тоже есть костоломы, по которым давно плачет тюрьма», - написал 60-летний Айбек, родственник парнишки, которого практически сразу после окончания школы осудили на 16 лет за «участие в заговоре по захвату власти в Туркменистане» и который вместе с другими такими же несчастными отбывает наказание в пустыне, в печально известной тюрьме «Овадан-депе».

Каждая новость, прозвучавшая по узбекистанскому телевидению, наполняет сердца туркменских узбеков радостью. Начались безвизовые поездки между Узбекистаном и Таджикистаном, открылись автобусные маршруты между крупными городами этих двух государств. Казалось, что при Каримове узбеки и таджики были враждебно настроены друг к другу, а теперь радуются и едут в гости без визы, прямыми автобусами. А, может, это просто казалось, что была неприязнь, как сейчас кажется, что она имеется между туркменами и узбеками…

В октябре 2013 года прекратило свое действие соглашение о безвизовых поездках жителей приграничных областей Туркменистана и Узбекистана. С тех пор, чтобы преодолеть 70 км по автотрассе от Дашогуза до Хивы, жители северного велаята Туркменистана должны сперва отправиться в Ашхабад, подать документы на визу и ждать ответа, по некоторым сведениям, до 10 дней. В итоге поездка за визой и ее стоимость обходится человеку в 1500 манат (более $400 по офицальному курсу). Услуги турбюро за 10-дневную визу стоят немного дешевле.

Говорят, что во время посещения Хорезмской области Шавкат Мирзиёев обещал своим гражданам решить с Гурбангулы Бердымухамедовым вопрос об отмене виз хотя бы для жителей приграничных регионов двух стран. С тех пор прошло немало времени, но вопрос либо так и не поднимался, либо не встретил поддержки с туркменской стороны.

В соцсетях предполагают второе. По их мнению, Аркадаг, как и Туркменбаши, не доверяет ни своим узбекам, ни Узбекистану вообще, откуда, как ему до сих пор кажется, исходит угроза радикализма.

Между тем не исключено, что в Туркменистане назревает новый исход из страны, в этот раз узбекский. Историческая родина становится для туркменских узбеков все привлекательней, и пожалуй, впервые с советских времен они испытывают гордость за свою этническую принадлежность. Сейчас эта гордость становится все более очевидной - и возможно, пробуждение самосознания уже в самое ближайшее время станет заметно и Бердымухамедову…

Атаджан Непесов

Международное информационное агентство «Фергана»