Центральная Азия глазами журналиста Игоря Ротаря (фотоэссе)
Находясь сейчас по работе в США, я часто отвечаю моим знакомым американцам и бывшим российским гражданам на многочисленные вопросы о Центральной Азии, где я прожил довольно долгий период и о которой много писал. Отсюда родилось что-то вроде эссе, суммирующее какую-то часть моих впечатлений и представлений, и рассчитанное, в первую очередь, не на жителей этого региона, а на тех, кто, возможно, далек от этой темы, но кому было бы интересно побольше узнать о Центральной Азии, переживающей сейчас трудный переходный период от советского прошлого к неясному и только намечающемуся будущему.
* * *
Центральная Азия – обширный регион с более чем 50-миллионным населением. Природа этого огромного субконтинента чрезвычайно разнообразна – величественные Тянь-Шаньские и Памирские горы (вторые по высоте после Гималаев), обширные степи и пустыни и даже тайга в приграничных с Россией районах северо-восточного Казахстана. Многие географы склонны считать, что Казахстан и северный Кыргызстан являются лишь продолжением южной Сибири и Монголии, а «настоящая» Центральная Азия расположена к югу от Тянь-Шаньского хребта. Именно здесь сохранились крупнейшие очаги исламской цивилизации: города Бухара, Самарканд, Хива.
Журналист Игорь Ротарь нелегально переправляется через Амударью из Таджикистана в Афганистан. 1990-е годы.
Сегодня этот уникальный поликультурный регион связывает с Россией не так уж много. Внушительный «осколок» бывшего СССР начинает все больше напоминать соседний Афганистан и все меньше походить на бывшую метрополию.
Это же российское качество!
«Работа в Москве, запись только одни сутки» – такое объявление можно встретить практически на всех ташкентских базарах. Те же, кто продает, нахваливая товар, не преминут подчеркнуть: «Брат, не скупись – покупай, это же российское качество!»
Сегодня Центральная Азия – это, пожалуй, единственное место в мире, где российский паспорт является предметом зависти и уважения. «Настоящая» заграница для местных жителей – несбыточная мечта; отказы в визе в американских посольствах достигают здесь 90 процентов. Олицетворение успеха для уроженца Центральной Азии – найти работу в Москве или же, на худой конец, в любом крупном российском городе. В Киргизии и Таджикистане прибыльно работает целый ряд фирм, легально устраивающих соотечественников на работу в России. Результат налицо: практически все дворники в Москве – таджики или киргизы.
Постсоветская Средняя Азия постепенно «десоветизируется», все более напоминая Афганистан
Москва по-казахски
Впрочем, в Центральной Азии все же есть одна республика, жители которой отнюдь не преклоняются перед благосостоянием россиян. Нефтедоллары Казахстана позволяют гражданам этой страны смотреть на бывшую метрополию если не свысока, то как на конкурента. При этом создается впечатление, что алматинцы подсознательно копируют московский стиль жизни: те же пробки на улицах, такое же обилие дорогих иномарок, те же сидящие в них бритоголовые мальчики в кожаных куртках. Даже местные СМИ усиленно подражают московским: здесь есть свой вариант газеты «Московский комсомолец».
Средняя Азия: экзотика и бедность
А был ли Пушкин?
По оценкам экспертов, в Центральной Азии живут около шести миллионов русских. Это одна из самых многочисленных диаспор русского народа за рубежом. По сути, сегодня эти люди оказались отрезаны от своей прародины. Так, авиабилет из центральноазиатских республик в Москву стоит около $500. Для местных русских это просто немыслимые деньги: средняя зарплата во всех центральноазиатских государствах, за исключением Казахстана, меньше $100.
При этом жизнь в центральноазиатских республиках с каждым днем все меньше походит на российскую. Местным русским приходится на собственной шкуре осознавать, что они живут в иностранном, нередко враждебном их прародине государстве.
Причем, если в Таджикистане и Киргизии, по крайней мере, не отказываются от культурного наследия бывшей метрополии, то в Узбекистане и Туркменистане проводится прямо противоположная политика.
В Узбекистане, например, снесены все изваяния русских писателей, за исключением столичного памятника Пушкину. Доходит до абсурда. В советское время в центре города Нукуса, столицы Каракалпакской автономии, стояли скульптуры каракалпакской и русской девушек, символизирующие дружбу двух народов. Однако, узбекские власти сочли необходимым «отредактировать» памятник: славянку снесли с монумента, но на плече скульптуры каракалпачки остался след от руки некогда обнимавшей ее русской девушки. Учебники, изданные во времена СССР (в том числе и по точным наукам), изъяты из библиотек. Известны случаи, когда учителя заставляли детей разжигать костры из «идеологически устаревших» книг.
Нукус. «Отредактированый» памятник русско-каракалпакской дружбы
Если в местных столицах русский по-прежнему остается языком межнационального общения, то объясниться «на языке Пушкина» в провинции – задача не из легких. Большинство молодых людей до двадцати лет уже практически не говорят по-русски. Интересно, что многие местные школьники не только не знают имени того же Пушкина, но даже и не подозревают о существовании в недавнем прошлом страны под названием СССР. Не все из них могут назвать столицу России.
«Мы чувствуем себя здесь чужими. Если раньше жизнь была практически такой же, как в России, то сегодня здесь все другое: праздники, книги и даже интерпретация истории», – не раз и не два говорили мне русские, постоянно проживающие в Центральной Азии.
Жизнь центральноазиатских русских так сильно отличается от жизни их соотечественников в России, что, по сути, они уже стали «другими русскими»: приезжих из бывшей метрополии местные жители угадывают сразу.
Справедливости ради стоит отметить, что русский язык по-прежнему имеет достаточно прочные позиции в Киргизии и Казахстане, Так, именно на этом языке говорят между собой многие городские киргизы и казахи. В Киргизии таких людей называют «киргизами»; говорящие же на родном языке представители титульной нации гордо именуют себя «кыргызами».
В киргизской юрте
И все же определенные проблемы существуют и у казахстанских русских. Они вполне успешно занимаются бизнесом, наукой, однако на высокие и доходные государственные посты их пускают не очень охотно. В результате, если у казахстанца есть хотя бы капля доказуемой казахской крови, то он, скорее всего, запишется представителем титульной нации. Сегодня в республике можно довольно часто встретить людей с чисто славянской внешностью, являющихся «по паспорту» казахами.
В горах Киргизии
Возвращение в средневековье
Нищета приводит к тому, что государства Центральной Азии постепенно возвращаются в мир средневековья. Местные кишлаки живут исключительно натуральным хозяйством. Пашут здесь, как в древние времена, на волах, а зерно мелют на водяных мельницах. Впрочем, есть и другой способ получения муки: колосья пшеницы выставляют на дороге и ждут, когда по ним проедут машины. Причем если узбеков и таджиков выручает, в основном, огородничество, то сельские киргизы живут, главным образом, скотоводством. Каждый апрель сельские киргизы гонят скотину на высокогорные пастбища. Кочевой сезон длится до середины ноября.
В горах Киргизии
В горах Киргизии
Новый халифат?
В советские годы образ жизни населения региона мало отличался от того, как жили остальные граждане СССР. Практически все местные мужчины употребляли алкоголь, а женщины одевались так же свободно, как и в других союзных республиках. Ситуация кардинально изменилась после распада СССР. Можно без преувеличения сказать, что ислам стал моден в Центральной Азии. Например, еще несколько лет назад на улицах городов Ферганской долины практически невозможно было встретить женщину в хиджабе (мусульманском головном уборе). Сегодня в наряде правоверной мусульманки «щеголяет» едва ли не треть местных женщин.
В последнее время все большее распространение получают так называемые исламские свадьбы, где женщины и мужчины сидят в разных помещениях, категорически запрещены спиртное и громкая музыка. Наиболее отчетливо исламский ренессанс проявляется в регионах, заселенных таджиками и узбеками: эти народы в целом гораздо более религиозны, чем кочевники в недалеком прошлом – казахи, киргизы и туркмены.
В регионе активно действует целый ряд радикальных исламских организаций, выступающих за создание на территории Центральной Азии государства, живущего по законам шариата. Причем часть из них, например, Исламское движение Узбекистана (ИДУ), пытается добиться своей цели вооруженным путем.
Члены международной миссионерской исламской организации Таблиги джамаат – в одной из мечетей юга Кыргызстана
К слову сказать, во время гражданской войны в Таджикистане здесь уже было создано некое подобие исламского государства. Так, когда исламистам удалось выбить из Каратегинской долины правительственные войска, они установили в ней режим, пожалуй, более деспотичный, чем у их предшественников. Даже сам внешний вид спустившихся с гор исламистов вызывал у их односельчан ужас: все они носили бороды длиной до груди и спускающиеся ниже плеч волосы. Женщины были обязаны появляться в общественных местах в хиджабе, была категорически запрещена продажа спиртных напитков и сигарет. Провинившихся били в мечетях, причем почему-то не палкой (как полагается по законам шариата), а снарядом от ручного гранатомета. В Ванчском районе «нарушивших закон» сажали на несколько дней в закрытую цистерну. Если жертва начинала проявлять недовольство, то моджахеды бросали в контейнер камень, и у сидевшего в нем человека нередко разрывались барабанные перепонки.
Однако в реальности угрозу создания исламского государства в Центральной Азии не стоит преувеличивать. Каратегин – совершенно особый регион Таджикистана. Население здесь гораздо религиознее, чем в других районах Центральной Азии. В целом, люди в Центральной Азии (по крайней мере, пока) на порядок более секуляризированы, чем в соседних Афганистане, Пакистане и даже Синьцзянь-Уйгурском Автономном Районе Китая, где коммунисты пришли к власти на тридцать лет позже, чем в Центральной Азии. Сказываются долгие годы советской пропаганды атеизма, и даже нынешний религиозный ренессанс лишь частично изменил ситуацию.
В то же время в случае крупного катаклизма вероятность возникновения исламского государства на части территории Центральной Азии все же возможно. Так, например, чеченцы были не более религиозны, чем узбеки и таджики. Однако сегодня в этой республике создано под патронажем Москвы де-факто свое государство, живущее, по–крайней мере частично, не по светским законам, а по нормам шариата.
При каких порядках будут жить в будущем нынешние дети Средней Азии, пока не понятно
Афганский фактор
Ситуация осложняется тем, что в пограничные с Таджикистаном районы Афганистана (в основном, в провинцию Кундуз) стали перебрасываться боевики ИДУ.
«Я встречался с боевиками ИДУ и удивлялся, насколько они хорошо вооружены по сравнению с афганскими талибами. Узбеки производили впечатление настоящих профессионалов. Они были оснащены новыми автоматами, рациями», – рассказывал мне кундузский журналист Матин Сафаз. Интересно, что, как утверждает афганский коллега, средний возраст боевиков ИДУ – около тридцати лет. Большинство боевиков ИДУ переместились из Центральной Азии в Афганистан более десяти лет назад, и, очевидно, что в эту международную террористическую организацию вливаются все новые члены.
«Те узбеки и таджики, которые сегодня воюют в Афганистане, совсем не похожи на боевиков, которые участвовали в гражданской войне в Таджикистане, – говорит пожелавший остаться неизвестным сотрудник международной организации в Кундузе. – Выросло новое поколение, для которого главное – идея джихада. Эти люди гораздо радикальнее своих предшественников».
По мнению же помощника начальника департамента национальной безопасности Афганистана в провинции Кундуз Абдула Карима, криминальные группировки по обе стороны границы имеют давние контакты: контрабандный обмен афганских наркотиков на оружие из Таджикистана распространен вдоль всей линии границы. Похоже, сегодня события приобретают более серьезный оборот.
Боевики Исламского движения Узбекистана в афганской провинции Кундуз. Фото сделано афганским журналистом Матином Сафазом в 2009 году
«Действия Исламского движения Узбекистана контролируются центром «Аль-Каиды» за рубежом, – говорит Абдул Карим. – Тахиру Юлдашеву (недавно убитый лидер ИДУ. – Прим. авт.) подчинялись не только узбеки, но и все иностранные талибы: таджики, уйгуры, чеченцы, арабы. Действительно, сегодня талибы пытаются перекрыть транзит грузов для НАТО из Центральной Азии. Но при этом им выгоднее дестабилизация обстановки по обе стороны границы. Я думаю, что ИДУ, как ударный элитный отряд «Аль-Каиды», будет воевать не только в Афганистане. Сегодня наблюдается концентрация талибов в лесной полосе вдоль пограничной с Таджикистаном реки Пяндж».
Корабли в пустыне
Узбекский город Муйнак стал символом трагедии Аральского моря. Еще лет тридцать назад этот город был процветающим рыбным портом. Местные жители гордились своими замечательными пляжами, обилием рыбы. «Буквально за час здесь можно было наловить целое ведро рыбы. А какая чистая морская вода! Черноморские курорты были просто жалким подобием этих замечательных мест», – вспоминали в беседе со мной муйнакцы.
Сегодня Муйнак находится более чем в 100 километрах от Аральского моря. Однако следы прежней приморской жизни можно встретить практически повсюду. Так, на въезде в город установлен постамент с его гербом, на котором изображена рыба. Памятник героям Второй мировой войны стоит на обрыве, за которым простирается пустыня, когда-то бывшая морем. Пожалуй, наиболее тяжелое впечатление производит старая гавань Муйнака, прозванная сегодня кладбищем кораблей. Посреди песков стоят проржавевшие суда, среди которых бродят стада коз.
Корабли посреди пустыни
«Раньше почти все жители нашего города были рыбаками. Естественно, что после высыхания моря они остались без работы. Фактически единственным доходом местных семей являются пенсии стариков в размере нескольких долларов США. Сегодня даже та семья, которая имеет доход в двадцать долларов, по нашим меркам считается богатой. Наверное, наш город самый бедный в Узбекистане», – говорили мне местные жители.
Бродя по городу, то и дело натыкаешься на руины зданий. Ценность дома в Муйнаке определяется исключительно качеством строительного материала: жилье покупается на слом, стройматериалы вывозятся в другие регионы. Сегодня бывший порт напоминает город-призрак: пустынные улицы, закрытые полуразрушенные магазины, кинотеатры, дома культуры.
Муйнак является лишь географической точкой, где проблемы Приаралья видны наиболее отчетливо. В реальности те же беды характерны и для населенных пунктов, находящихся в сотнях километров от бывшего Аральского моря как в Узбекистане, так и в Казахстане.
Города-призраки
От многих городов, построенных в русско-советское время, остались только руины
Полумертвые города можно встретить в Центральной Азии далеко не только в Приаралье. В конце прошлого века Кремль начал осваивать отдаленные горные районы Центральной Азии. Высоко в горах в сотнях километров от больших городов строились плотины, шахты. В образцово-показательные города, символизирующие мощь советской империи, способной освоить даже отсталые отдаленные окраины, ехали добровольцы со всего Советского Союза.
Так высоко в горах образовались русские островки: Рогун, Нурек, Малисай, Шуроб, Таш-Кумыр. У приезжих была великолепная зарплата, в городках обязательно были кинотеатры, стадионы, а ассортимент магазинов соперничал с московским. Сегодня большая часть этих поселений превратилась в города-призраки.
Первое впечатление у приехавшего сюда – поселения подверглись массированной бомбардировке. Практически все здания превращены в руины, а одетые в лохмотья редкие прохожие, похоже, потеряли интерес к чему-либо в этом мире. Но полустертые вывески - «Кинотеатр», «Школа», «Клуб», «Библиотека», - свидетельствуют о том, что когда-то здесь бурлила жизнь.
Стоимость трехкомнатной квартиры в таких городах колеблется от 10 до 100 долларов, но жители окрестных кишлаков не обременяют себя даже такими расходами. Опустевшие дома попросту ломают, а добытый стройматериал увозят в свою деревню. Большинство местных жителей влачат полуголодное существование. Для того чтобы хоть как-то прокормить себя, люди ходят по кишлакам и обменивают личные вещи на продукты.
Производство кирпича в Каракалпакстане
Рюкзачный рай
Если на улицах центральноазиатских городов вы встретили оборванного бородатого человека с рюкзаком, можете не сомневаться: перед вами уроженец дальнего зарубежья. На Западе таких людей называют backpackers (по-нашему – рюкзачники). Это совершенно особая группа туристов, презирающая комфорт и ищущая приключений среди дикой природы. Именно для таких людей сегодня, в первую очередь, привлекательна Центральная Азия. Для короткой ознакомительной экскурсии идеально совместить поездки в две сильно отличающиеся друг от друга страны: Узбекистан и Киргизию.
В Узбекистане и Таджикистане можно в полной степени ощутить настоящий среднеазиатский колорит, почувствовать культуру этого самобытного региона, столь непохожую на российскую. О том, сколь вкусны узбекская и таджикская (они практически неотличимы друг от друга) кухни, писалось так много, что, пожалуй, не стоит повторяться. Отметим, что здесь настоящий культ еды и практически каждая деловая встреча начинается с неизменной фразы: «Сейчас мы немножечко покушаем». Если же вы окажетесь настолько невезучим, что вам не предложат поесть, то уж чаем напоят наверняка – беседа без этого напитка почти немыслима. Чайханы можно здесь встретить повсюду, и типичный житель Узбекистана или Таджикистана посещает их почти каждый вечер, обсуждая с друзьями новости за пиалкой ароматного напитка.
Зерна пшеницы выставляют на дороге и ждут, когда по ним проедут машины
Если у вас мало времени, то лучше ограничиться посещением только Узбекистана. Именно в этой стране находятся древнейшие города Центральной Азии – Бухара, Самарканд и Хива. В этом же государстве можно посетить величественную в своей мрачности пустыню Кызыл-Кум, осмотреть затерянные в ее песках руины древних крепостей, побывать на кладбище кораблей на дне Аральского моря.
В окруженной песками столице Каракалпакстана находится один из крупнейших в мире музей русского авангарда. Феномен музея прежде всего связан с именем его основателя Игоря Савицкого. Выпускник Московского художественного института Савицкий перебрался в Среднюю Азию в 1950 году. Воспользовавшись удаленностью города от центра и большого начальства, Савицкий, страстный поклонник русского авангарда, стал собирать его по всему Советскому Союзу.
В музее Савицкого в Нукусе
После Узбекистана Киргизия воспринимается почти как другая планета. «Эта республика больше напоминает Бурятию, чем Центральную Азию», – сказала мне путешествовавшая со мной по региону знакомая английская журналистка. Действительно, по крайней мере, в киргизских городах найти восточный колорит достаточно трудно. В Киргизию стоит ехать, в первую очередь, ради природы. Здесь можно неделями ходить по почти первозданным горам, спускаться с головокружительной скоростью на специальных велосипедах с отрогов Тянь-Шаня, или же просто жить в юртах пастухов на высокогорных пастбищах, наслаждаясь верховой ездой и экологически чистой пищей. Завершить отдых можно на «центральноазиатском море» - озере Иссык-Куль.
Итак, по крайней мере пока, для не слишком прихотливого в быту туриста Центральная Азия является великолепным местом для путешествий. Особенно приятно побывать здесь россиянину. Жителей бывшей метрополии здесь любят и уважают, а о временах СССР вспоминают с ностальгией. «Мы жили как в раю, и даже не понимали этого», – говорят жители региона.
Вместо эпилога
Увы, прогнозы на будущее региона достаточно пессимистичны. Наиболее взрывоопасна ситуация в Таджикистане и Киргизии.
Симптомы повторения гражданской войны в Таджикистане стали проявляться еще позапрошлым летом, когда вспыхнули первые бои между боевиками исламских радикальных организаций и правительственными войсками в горных районах юго-востока Таджикистана. С этого момента столкновения между вооруженными «исламистами» и правительственными войсками стали в республике почти заурядным явлением. Еще более накаляет ситуацию, как уже говорилось выше, афганский фактор.
Водяная мельница
В Киргизии распространена следующая шутка. Туристическая фирма дает рекламное объявление: «Хотите поучаствовать в революции – нет проблем. Заплатите нам десять тысяч долларов, мы организуем толпу демонстрантов, и вам удастся посидеть в президентском кресле». Похоже, что в этой шутке есть, по крайней мере, доля правды. Свержение Акаева создало опасный прецедент. И сегодня насильственный захват власти является слишком большим искусом для борющихся за власть региональных кланов. Собрать же толпу голодных безработных не составляет труда – сегодня немало жителей республики воспринимают очередную смену власти как индульгенцию на мародерство и грабежи. Нынешняя революция плавно перешла в погромы турок-месхетинцев и уйгуров. Причем, впервые «революционеры» выкрикивали и антирусские лозунги. Так, например, во время погромов домов турок-месхетинцев в селе Маевка, как утверждала в беседе со мной местная жительница Елена Дмитриченко, одурманенные алкоголем и наркотиками погромщики кричали: «Русские – в Россию, турки – в Турцию!». Во время апрельских событий были зафиксированы и антисемитские лозунги.
В свете этих событий начавшаяся спустя полтора месяца резня узбеков на юге республике воспринимается вполне закономерно. Сегодня среди узбекской общины юга республики очень сильны реваншистские настроения. Учитывая же чрезвычайную активность здесь исламских радикалов (причем, в первую очередь, среди узбеков) ситуация выглядит и вовсе угрожающей.
Достаточно непростая ситуация и в Узбекистане. Пока узбекскому президенту с помощью жесткого подавления инакомыслящих удается контролировать республику. Однако, пожалуй, ни в какой другой центральноазиатской республике я не сталкивался со столь ярым недовольством населения политикой властей. Уровень жизни здесь чудовищно низок, а коррупция достигла неслыханных размеров. Несмотря на массовые репрессии, Исламу Каримову так и не удалось ликвидировать исламское подполье, причем количество сторонников халифата не уменьшается. Республику можно сравнить с закупоренным котлом с кипящей водой, который может взорваться в любой момент. Возможно, в этом сравнении и есть некоторая натяжка. Но в пользу пессимистического развития ситуации говорят и недавние события на Ближнем Востоке и Иране, доказавшие, уязвимость казавшихся непоколебимыми тоталитарных и авторитарных режимов в мусульманских странах. Дестабилизация же в крупнейшей в Центральной Азии республике может вызвать цепную реакцию и в других странах региона.
Игорь Ротарь
