Недавний визит нового лидера Китая Си Цзиньпина в Москву был характерен, прежде всего, тем, что в России ему предшествовала мощная пиар-кампания, явно призванная подтвердить верность стратегических приоритетов, обозначенных в новой российской «Концепции внешней политики». В этом документе настойчиво педалируется мысль о том, что исторический Запад сегодня находится в состоянии упадка, а центр мировой силы и развития перемещается на Восток, в Азиатско-Тихоокеанский регион. Отсюда делается вывод, что для России ключевым партнером, а желательно, и главным стратегическим союзником становится Китай, а Европа, в частности, Евросоюз, хотя и остается важным фактором, но все-таки превращается в нечто второстепенное.

Кремль тут же постарался продемонстрировать этот тезис на практике, благо, подвернулся удачный случай – почти одновременно с Си Цзиньпинем в Москву приехал председатель Еврокомиссии Жозе-Мануэл Баррозу. Китайского лидера принимающая сторона едва ли не облизывала: Си Цзиньпин побывал в Госдуме, прочел лекцию студентам МГИМО и стал первым иностранным лидером, посетившим Центр оперативного управления вооруженными силами. А вот Баррозу в Москве, можно сказать, зашпыняли (даже «слоном» обозвали, хорошо еще не «козлом», по примеру батьки Лукашенко). Свою роль сыграл, конечно, кипрский кризис, столь болезненно ударивший по загадочным российским «госструктурам». Накопились и другие проблемы, вроде нежелания ЕС предоставлять безвизовый режим обладателям «синих паспортов», то есть потенциальным фигурантам очередного «списка Магнитского». Представляется, однако, что главным побудительным мотивом было все же неудержимое, подростковое по своей природе желание показать кукиш надменным европейцам. Дескать, плевали мы на вас, мы теперь вон с каким паханом корешимся.

Между тем, то, что оказалось «на выходе» завершившихся российско-китайских переговоров, явно несоразмерно масштабам вышеупомянутой пиар-кампании и прочим «китайским церемониям». Правда, подписано около 30 всевозможных соглашений, но как раз они и характеризуют природу и содержание отношений между Китаем и Россией – львиная доля подписанных документов связана с экспортом в Китай российских углеводородов и прочих природных ископаемых, то есть с продолжением и нарастанием процесса превращения России в сырьевой придаток Китая. Параллельно с аналогичным процессом, уже давно происходящим в западном направлении. Так что в упадке Запад или не в упадке, а Россия все равно остается его сырьевым придатком, и кичиться тут нечем. Что же до заклинаний о российско-китайском стратегическом союзе, то звучат они не убедительней песни 50-х годов «Москва-Пекин»: «Сталин и Мао слушают нас». Хотя бы потому, что союз с сырьевым придатком вряд ли может быть равноправным.

Еще раз о «духовных скрепах»

В качестве доказательства того, что отныне «русский с китайцем братья навек», как пелось в той старой песне, приводится сам факт совершения первого зарубежного визита нового китайского лидера именно в Россию. Дескать, это и есть свидетельство готовности пекинских товарищей рассматривать своих кремлевских визави в качестве главных внешнеполитических партнеров и раскрыть им встречные объятия для заключения стратегического союза. Казалось бы, глупо задавать вопрос: а зачем, собственно, Китаю стратегический союз с Россией? Сам Си Цзиньпин, находясь в Москве, заявил, что взаимодействие Китая и России необходимо для поддержания стратегического баланса. Если перевести на обычный язык, это означает – для того, чтобы «противовесить» США, то есть «дружить против». Что же, вполне в духе Realpolitik, столь любезной кремлевским стратегам. Другой вопрос, что, во-первых, эта самая Realpolitik является достоянием прошлого и даже позапрошлого века, мягко говоря, не вполне соответствующим современным реалиям, а во-вторых, китайское понимание внешней политики сформировалось задолго до появления Realpolitik и настолько специфично, что кремлевские стратеги, отождествляя его с собственным видением мира, допускают очень большую ошибку. Тем не менее, именно это и происходит. Более того, кое-кто в Москве, поднимаясь над грубой прагматикой, скажем, над теми же углеводородными материями, находит между Россией и Китаем некие «духовные скрепы», призванные обеспечить едва ли не метафизическое единство между этими двумя сущностями. Как это делает, например, Леонид Ивашов, президент некой Академии геополитических наук. Не хотелось бы приводить слишком пространную цитату, однако уж слишком беспредельны многогранность и глубина волнения его геополитической мысли.

Итак, в преддверии появления в Первопрестольной столь желанного китайского гостя г-н Ивашов в одном из интервью сконструировал целую духовно-геополитическую конструкцию: «Россия сегодня может стать для Китая главным партнером не только в экономике, не только в углеводородном сырьевом секторе, но и главным партнером по переустройству мира. И вот здесь два вектора совпадают, и китайский восточный вектор, и российский евразийский вектор, о котором говорили Путин, Назарбаев, Лукашенко. И поэтому новый глава Китайской республики хочет прояснить позиции России – действительно ли Россия уходит с западного направления и хочет обрести союзников на востоке. У Китая геополитика базируется на двух принципах: принцип «стены» – это определенная «автократия» – не пускать в свое пространство то, что не традиционно, не характерно для Китая, то есть этот западный разврат, западную модель финансовой системы, либеральной экономики и т.д. И другой принцип, на котором строится геополитика Китая – это принцип «пути» – идти в мир, нести в мир свои ценности, свои товары, и в то же время брать все ценное, что есть в мире. Это проявляется и сегодня: то, что будет полезно для китайской экономики, для китайской цивилизации в целом, даже на Западе, они будут брать, а «отдавать» будут свои товары, свою культуру. Что касается России - да, Россия не идет по социалистическому пути, но вот те попытки Путина изменить Россию как раз говорят, что Путин готов пойти на плановую экономику, как основу развития государства. И в этом мы близки с Китаем. То, что Россия традиционно отдает приоритеты некой духовности, интеллектуальности, развитию целостности общества – это также совпадает с китайскими подходами. Поэтому посещение Си Цзиньпина – это будет разведка, насколько Россия действительно готова осуществлять свое развитие, сделав приоритетом евразийский вектор, азиатский вектор. Если получится серьезный разговор с Путиным, то тогда уже можно Шанхайскую организацию сотрудничества развивать в большой Евроазиатский союз цивилизаций. <…> Принципиальных противоречий нет, если Россия выберет традиционный для себя евразийский путь развития, то вместе с Китаем в рамках нового союза можно создавать и новую экономическую модель, отличную от модели Запада. Что еще положительного видит Китай в сотрудничестве с Россией, так это то, что Россия никогда не ставит во главу угла какие-то внутриполитические вопросы страны-партнера, как это делает Запад: то там права человека нарушаются в Китае, то там юань не девальвируется. Россия в такие дела не лезет, а значит она более выгодный долгосрочный партнер для Китая».

Хочу еще раз извиниться за слишком пространную цитату, тем более что может возникнуть вопрос: а почему нужно уделять такое внимание точке зрения отставного генерала, хотя бы и президента геополитической академии? Однако дело в том, что этот генерал, а также его заместитель Сивков на протяжении последнего десятилетия практически не вылезают из телевизора, выступая в качестве экспертов почти на всех каналах и почти во всех телепередачах, посвященных международной, военно-политической и другой, порой весьма разнообразной, тематике. Судить о качестве подобной экспертизы не очень хочется, это отдельный вопрос, однако можно вспомнить, что весной 2003 года, в самом начале военной операции международной коалиции в Ираке, генерал Ивашов предрек, что американцам и их союзникам будет очень тяжело справиться с «мощной» иракской армией, боевые действия с ней затянутся надолго, причем американцы понесут огромные потери. Когда же «мощная» иракская армия буквально через пару недель развалилась как карточный домик и разбежалась (американские потери на тот момент, если не ошибаюсь, насчитывали порядка сотни солдат), г-н Ивашов объяснил это печальное для своих прогностических дарований обстоятельство очень просто: дескать, иракских генералов подкупили. Но не это главное, а главное, что подобные эксперты просто так, без санкции и соответствующего стимулирования сверху отечественные телевизоры не заполоняют. А их экспертные оценки выполняют там примерно такую же роль, как громогласные заявления Владимира Вольфовича Жириновского, очень часто озвучивающего некие кремлевские «заготовки» и «тренды» и проговаривающий то, что сами кремлевские сидельцы пока стесняются или не считают нужным открыто говорить. В данном случае г-н Ивашов и компания, похоже, выступают рупором самого мракобесного, милитаристско-тоталитаристского, антизападнического и «евразийского», в самом «азийском» смысле этого термина, крыла российской правящей бюрократии. Крыла, которое при Путине, можно сказать, открыто вышло на первый план и по мере деградации и разложения путинского режима постоянно усиливает свои позиции, дабы перехватить власть в «день Х».

Когда генерал Ивашов говорит о том, что, с его точки зрения, объединяет Россию и Китай и способно стать основой для их союза в деле «переустройства мира», он совершенно адекватно отражает взгляды этой части бюрократии на современное мироустройство, ее стремления и предпочтения, цели и задачи, истинные политические взгляды и, естественно, мораль. В общем, все довольно прозрачно: …«определенная «автократия» – не пускать в свое пространство то, что не традиционно, не характерно для Китая, то есть этот западный разврат, западную модель финансовой системы, либеральной экономики и т.д.»; «новая экономическая модель, отличная от модели Запада»; «приоритеты некой духовности, интеллектуальности, развитию целостности общества». Нельзя не заметить и сожаления автора по поводу того, что «Россия не идет по социалистическому пути», зато «Путин готов пойти на плановую экономику, как основу развития государства». Утверждения о намерении Путина строить «плановую экономику», видимо, следует оставить на совести г-на Ивашова, хотя это очень интересно и ничего уж совсем невообразимого в такой трактовке планов ВВП нет. На совести автора, конечно же, нужно оставить и вдохновенный призыв к совместной с Китаем борьбе против «западного разврата», поскольку русские понятия о разврате все же ближе к европейским, чем к китайским, и многие вещи в китайской, например, сексуальной культуре могут быть восприняты нами как еще более неприемлемые, чем «разврат» западный.

Но главное здесь не это, главное – «не пускать» и создавать «новую экономическую модель, отличную от модели Запада». То есть изоляция от остального мира и государственная экономика, что в переводе означает режим тотального политического и экономического всевластия бюрократии, - ведь именно это всегда составляло основу российской, китайской и вообще восточной государственности. И именно на такой «особый путь» бюрократия опять хочет окончательно завернуть Россию с помощью того же Китая. Когда российская бюрократия, а, стало быть, российская власть заговаривает о «духовности» (очень удобный термин, в который можно вложить любое содержание), это означает, что готовится какая-нибудь гадость. Типа «развития целостности общества». Ведь в свое время был уже один деятель, тоже очень ратовавший за целостность общества и даже выдавший формулу такой целостности: «Ein Reich, ein Volk, ein Fuhrer!» Ведь что такое отсутствие «целостности»? Это плюрализм, то есть свобода мнений, слова, многопартийность, парламентаризм и прочие подлые западные выдумки.

Наконец, просто умиляет следующий абзац: «Россия никогда не ставит во главу угла какие-то внутриполитические вопросы страны-партнера, как это делает Запад: то там права человека нарушаются в Китае, то там юань не девальвируется. Россия в такие дела не лезет, а значит, она более выгодный долгосрочный партнер для Китая». Абзац, действительно, умилительный, но и саморазоблачительный. По существу говорится: плевать мы хотели на то, что в Китае, например, заключенных, в том числе политических, используют как «сырье» для трансплантации органов или подвергают принудительной стерилизации. Не говоря уже о такой «чепухе», как преследования диссидентов, подавление политических и религиозных свобод, пытки и т.д. Ведь мы сами очень не любим вмешательства в «свои внутренние дела» (для справки – по международному праву соблюдение прав человека не является внутренним делом отдельных стран). Россия, действительно, «в такие дела не лезет», хотя Конституция РФ устанавливает защиту прав человека по всему миру в качестве одной из главных задач российской внешней политики. Но и Конституция, и права человека для наших «геополитиков» тоже чепуха, придуманная подлым Западом для того, чтобы погубить Россию. Вот здесь г-н Левашов прав, обнаружив подлинное духовное родство между кремлевскими и пекинскими товарищами. Рыбак рыбака, как говорится… Да и вообще, в союзниках у СССР, а потом и у Российской Федерации всегда почему-то оказывались исключительно самые гнусные и безжалостные деятели, даже не стоит их перечислять. Вот, стало быть, в каком направлении эти господа-товарищи собираются «переустраивать мир».

Непонятная уступчивость

Однако насколько адекватно в Кремле воспринимают готовность Китая взять Россию в равноправные партнеры в деле этого самого «переустройства»? Вернемся к восторгам по поводу того, что свой первый зарубежный визит Си Цзиньпин совершил именно в Россию. Считать это признаком такой готовности, знаком какого-то особого пиетета по отношению России, судя по всему, преждевременно. Вот, в частности, мнение директора Центра стратегических исследований Китая Российского университета дружбы народов, завотделением востоковедения Высшей школы экономики Алексея Маслова: «Китай не может наносить первый визит в азиатские страны, это нарушает статус китайской стороны, потому что Китай не ездит в Азию первым. Лидеры Китая не могут поехать также на Запад, потому что есть серьезные противоречия, тогда внутри страны лидеру будут говорить, что власти идут в фарватере американской политики. В этом плане Россия - это оптимальный вариант... Но этот визит не является никаким мессиджем в сторону России, Китай скорее решает свои проблемы… Из расчета, что Китаю нужна Россия как такая буферная зона. Россия - важный союзник, потому что она может быть провайдером китайских интересов в Европе, потому что Китая по отдельности многие страны боятся… Если сегодня подчеркивается, что Россия и Китай являются абсолютно равными партнерами, то в ближайшее годы не исключено, что команда Цзиньпина будет подчеркивать зависимый характер России от Китая». Со своей стороны, могу лишь добавить, что определение «провайдер китайских интересов в Европе» вполне можно заменить на «троянского коня». Приведу мнение другого китаиста, доцента кафедры востоковедения МГИМО Владимира Корсуна: «Центральную Россию китайцы рассматривают в основном как трамплин для проникновения в Европу».

Посмотрим, однако, каков результат последних российско-китайских переговоров. Подписано, действительно, много соглашений, в том числе даже соглашение о сотрудничестве в области кролиководства. Правда, большинство подписанных документов – меморандумы, то есть по существу протоколы о намерениях. Всевозможной конкретике еще предстоит пройти переговорную стадию. Среди самых важных, по мнению экспертов, документов - соглашения об увеличении поставок российских углеводородов в Китай и строительстве новых веток трубопроводов. В частности, подписанный Газпромом и китайской нефтегазовой корпорацией CNPC договор назван председателем правления Газпрома Алексеем Миллером «стратегическим». В соответствии с этим документом, стороны определили восточный маршрут из газопровода «Силы Сибири» в качестве приоритетного направления поставок газа из России в Китай, хотя, по данным экспертов, Россия настаивала на западном варианте. Однако китайцы на это не согласились. Определен срок долгосрочного контракта - это 30 лет с началом поставки в 2018 году. Зафиксированы объемы годовой поставки российского газа в Китай: 38 миллиардов кубических метров газа с возможностью увеличения до 60 миллиардов кубов. Стороны планируют подписать юридически обязывающие основные условия контракта в июне этого года и до конца года подписать долгосрочные контракты. Отвечая на вопрос, достигнута ли договоренность по цене, г-н Миллер ответил, что достигнута договоренность, что цена «будет определяться на основе формулы». Известно, что Россия рассчитывает на увеличение цены на нефть. Хотя она все равно будет ниже средней мировой цены, но выше той, которую Россия получала. Если, конечно, китайцы согласятся.

По мнению обозревателей, визит нового китайского лидера в Москву может способствовать возобновлению поставок в Китай российского оружия. Центральное телевидение Китая (CCTV) сообщило, что было, в частности, подписано рамочное соглашение о поставках 24 истребителей Су-35. Эта информация вызвала у ряда военных экспертов неприятные воспоминания. Как известно, в 2003 году Китай, воспользовавшись положениями действовавших контрактов на лицензионную сборку 200 истребителей Су-27СК (под обозначением J-11), разорвал соглашения, фактически лишив российскую сторону половины ожидавшегося дохода. Причиной разногласий стали нарастающие скандалы вокруг версии самолета J-11B. Фактически, речь шла о том, что китайцы произвольно начали вносить в проект изменения и выпускать уже собственную машину, основываясь на российской интеллектуальной собственности – естественно, без малейшей компенсации. Китай в процессе реализации контракта решил, что уже не хочет собирать машину по исходному проекту, и пытался совершенствовать истребители «на ходу», что не понравилось российской стороне.

Возникает законный вопрос: а не выкинут ли китайцы снова подобный же фокус? Здесь самое главное – объем поставки. Если опасаться, что Китай купит минимально-достаточное количество машин и просто разорвет контракт, то надо настаивать на твердых поставках максимально возможного числа истребителей. Поначалу (эти сведения в «РИА Новости» приводит российский обозреватель Константин Богданов) ходили слухи о возможных объемах поставки, желаемых российской стороной, – не менее 70-75 машин. Китай хотел лишь 10-12 самолетов. Некоторые эксперты указывали тогда, что «меньше сотни продавать смысла вообще не имеет». Год назад речь шла уже о 48 машинах, притом, что эти цифры полагались нижним допустимым пределом. Но китайцы и такое количество брать не хотели. Теперь вот 24 самолета. Выводы напрашиваются сами. Правда, «рамочное соглашение» - это опять же не твердый контракт, а лишь расширенный вариант договоренности о намерениях. Недаром на днях из Москвы последовало нечто вроде опровержения указанных военно-технических договоренностей.

Кстати, именно торговлю оружием эксперты считают той областью, которая имеет конфликтный потенциал для российско-китайских отношений. Россию раздражает китайская, скажем так, недобросовестность в этом вопросе, существуют и опасения, что российское оружие в будущем может быть использовано против самой России. А Пекин уже сейчас не очень доволен поставками российского вооружения Индии и Вьетнаму и сам становится все более активным игроком на рынке вооружений, превращаясь в конкурента России. Впрочем, в Кремле, похоже, преисполнены оптимизма, который опирается, видимо, на уверенность в прочности «духовных скреп» и взаимного неприятия Запада. И потому не разделяют опасений, демонстрируя в отношении Китая уступчивость, совершенно немыслимую по иным направлениям внешней политики.

Союзник или вассал?

Уступчивость эта присутствует и в других областях, где интересы России и Китая, скажем так, далеко не во всем совпадают. Возьмем, например, Центральную Азию. Позволю себе еще раз процитировать российского китаиста Алексея Маслова: «Сегодня явных конфликтов между странами нет. Но Россия и Китай претендуют на одно и то же влияние в Центральной Азии, возможно, будет столкновение интересов по Дальнему Востоку. Сегодня эти конфликты не проявились, но они возможны. Наши бывшие (советские) республики оказываются нашими конкурентами по поставкам в Китай нефти, газа. Прежде всего, это Казахстан. В этом плане Китай либо перекупает, либо уводит у нас наших бывших союзников… Ссора невозможна, есть точки трения, которые могут отдалить страны друг от друга: борьба за влияние в Казахстане, Таджикистане, Узбекистане, желание Китая активно присутствовать на российской территории...»

Допустим, ссора невозможна, но во что может превратиться стратегический союз, к которому так стремятся наши «евразийцы»? Возьмем ШОС (Шанхайскую организацию сотрудничества), именно ее генерал Ивашов столь пламенно призывает превратить в «большой Евроазиатский союз цивилизаций», известно, против кого направленный. Не секрет, что эта конструкция мыслилась как инструмент сохранения и упрочения доминирующих позиций России в регионе при вспомогательной роли Китая. Однако иллюзорность российского «водительства» в Шанхайской организации наиболее отчетливо проявилась на саммите ШОС в Душанбе в конце августа 2008 года, то есть сразу же после российско-грузинской войны. Российская пропаганда активно цитировала абзац из принятой на этом саммите декларации, где говорилось, что страны ШОС «поддерживают активную роль России в содействии миру и сотрудничеству в данном регионе», то есть в Абхазии и Южной Осетии». Однако в душанбинской декларации ШОС не было ни слова осуждения Грузии и, тем более, ни слова о возможности признания независимости Абхазии и Южной Осетии. Напротив, присутствовала чрезвычайно четкая поддержка принципа территориальной целостности стран-участниц, и от имени ШОС на этот счет подтверждались соответствующие гарантии.

А вот это, пожалуй, самый интересный момент. В Кремле, похоже, так и не поняли, что же такое подписал Медведев в Душанбе 28 августа 2008 года. А подписал он по существу декларацию о гарантиях территориальной целостности стран Центральной Азии, предоставленных этим странам не кем-нибудь, а Китайской Народной Республикой. Поскольку никаких других гарантий на постсоветском пространстве после открытого и явного попрания Россией территориальной целостности одной из стран СНГ (то есть Грузии) попросту не осталось. И в странах Центральной Азии это должны прекрасно понимать.

После событий лета 2010 года в Киргизии, когда Россия и возглавляемая ею ОДКБ, можно сказать, оконфузились, не так уж трудно представить, что в следующий раз какая-либо из центральноазиатских стран, оказавшаяся в кризисной ситуации, обратится за помощью именно к Китаю, и просьба будет благосклонно принята. А может быть, и просьба не понадобится. Если, например, в результате исламистского восстания в какой-либо из постсоветских стран создастся серьезная угроза дестабилизации в китайском Синцзян-Уйгурском автономном районе. Вот так ШОС из «дееспособного инструмента политики России в Центральной Азии» ненавязчиво превратили в инструмент поглощения этой самой Центральной Азии Китаем.

Но можно ли гарантировать, что речь идет только о Центральной Азии? Согласно концепции «стратегических границ и жизненного пространства», на основе которой развивается Народно-освободительная армия Китая (НОАК), «жизненное пространство используется для обеспечения безопасности, жизнедеятельности и развития страны и для сильных держав далеко выходит за рамки их государственных границ». При этом «эффективный контроль, осуществляемый в течение продолжительного времени над стратегическим районом, который находится за пределами географических границ, в конечном итоге приведет к переносу географических границ».

Долговременная программа строительства вооруженных сил КНР предполагает, что на нынешнем, втором этапе развития китайских вооруженных сил (2010-2050) НОАК должна превратиться в силу, «гарантирующую расширение стратегических границ и жизненного пространства». (Цит. по «Независимая газета», 22.02.08). На этом фоне, мягко говоря, настораживающе выглядели масштабные учения китайской армии (например, учения «Куюаэ-2009» - крупнейшие за всю историю КНР), при проведении которых трудно было не заметить моделирования массированной сухопутной наступательной операции на территории России. И это заметили даже высшие российские военные, как правило, очень позитивно настроенные к братанию с Китаем и на дух не переносящие НАТО. Так, в сентябре 2009 года тогдашний начальник Главного штаба российских сухопутных войск генерал-лейтенант Сергей Скоков, рассуждая о военных угрозах, заметил: «Если мы говорим о Востоке, то это может быть многомиллионная армия с традиционными подходами к ведению боевых действий: прямолинейно, с большим сосредоточением живой силы и огневых средств на отдельных направлениях».

Но в Кремле, по-видимому, были слишком сильно очарованы «азиопско-евразийскими» прожэктами «а-ля Дугин» и просто не хотели замечать нависающей над Центральной Азией, да и над самой Россией, мощной тени Поднебесной. В том же сентябре 2009 года Медведев подписал «Программу сотрудничества на 2009-2018 гг. между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири России и северо-востока КНР», включившую более 200 совместных проектов. По этой программе Россия отдает в совместную разработку природные месторождения широчайшего спектра полезных ископаемых к востоку от Урала. Причем Китай согласен строить перерабатывающие производства и на российской территории, только в том случае, если на них будут заняты китайские рабочие и при китайском участии в административном контроле. Та же программа предполагает расширение пограничных пропускных пунктов и «укрепление российско-китайского сотрудничества в сфере трудовой деятельности». Получается, что Китай получил на то самое «продолжительное время» (9 лет) тот самый «эффективный контроль над стратегическим районом за пределами географических границ», который, в самом деле, может привести к «переносу географических границ».

Пускай китаисты меня поправят, но, по-моему, в китайском политическом словаре вообще нет такого понятия как «союзник» в смысле равноправного партнерства. А внешне наиболее близкий по значению термин было бы правильнее перевести как «вассал Поднебесной». Похоже, что в Кремле невольно, а, скорее, вольно движутся именно к такому союзу, и перспектива получать «ярлык на княжение» в Пекине нынешних российских верховных бюрократов отнюдь не смущает. Может быть, они мыслят себя кем-то вроде «собирателей земель русских» (типа московских князей – Юрия Даниловича, Ивана Калиты, Симеона Гордого и далее), которые, выпросив ярлык в Орде, по ордынскому приказу и с ордынской военной помощью отправлялись в карательные набеги по Руси, уничтожая своих ориентированных на Запад политических конкурентов (Тверь, Новгород и др.), пытавшихся противиться Орде, и устанавливая там ордынские политические порядки. Да, их последователь и продолжатель Иван III впоследствии избавился от «сюзеренитета» ослабевшей Орды. Но это о московских князьях Герцен сказал: «Москва спасла Россию, задушив все, что было свободного на Руси». Наши бюрократы с погонами и без по личностным и политическим масштабам в Иваны III, конечно, не годятся и Россию, в том числе «свою», то есть бюрократическую, авторитарную и так далее, не спасут. Скорее всего, постараются «сдать» ее старшим товарищам из Пекина – пусть те разбираются.

Ну, и какова в этом случае перспектива? Сейчас многие заворожены спринтерским разбуханием китайского «дракона». И не хотят прислушиваться к опасному бурчанию в его животе, который все больше распирают «газы» множества противоречий. Это отдельная история, о которой автору этих строк в числе других обозревателей уже приходилось писать. Сейчас лишь сошлюсь на уже упоминавшегося синолога из МГИМО Владимира Корсуна: «Конфуцианская мораль приспособлена для роста, но не для развития. Оно действительно способствует экономическому росту. С одной поправкой: именно экстенсивному росту, а не развитию. Оно учит много и добросовестно трудиться и копить добро, но поддерживает культ традиций и не приветствует стремления личности выделиться. Китай, в основном, копирует иностранные образцы, нередко занимаясь беспардонным промышленным шпионажем. Можете вы назвать хоть один раскрученный китайский бренд? Тем более, в плане фундаментальных исследований мало чем можно похвастаться. Если мы хотим сделать технологический рывок, надо учиться не у континентального Китая, а у Тайваня».

А что такое Тайвань, а вместе с ним Япония и Южная Корея? При всей специфике – это «восточный Запад» со всеми его институциональными параметрами, в том числе и со «стремлением личности выделиться», а, значит, иметь соответствующие права и свободы. Это, вообще, свойственно человеку, обладающему личным достоинством. Так же как и стремление к переменам, жить во время которых, согласно древней китайской пословице, большое несчастье.

Михаил Калишевский

Международное информационное агентство «Фергана»