Представители правозащитного общества «Эзгулик» 20 июля встретились с бывшим главным редактором газеты «Эрк» Мухаммадом Бекжаном (Бекжановым), который находится в заключении с 1999 года. Сейчас он содержится в колонии №64/48 в городе Зарафшан Навоийской области. Навестившие его лидер «Эзгулика» Василя Иноятова и активист общества Абдурахман Ташанов сообщили «Озодлику» (узбекская служба Радио Свобода), что «состояние здоровья Мухаммада Бекжана хорошее, давление на него со стороны надзирателей колонии сравнительно снизилось, его освободили от исправительных работ». Визитеры рассказали заключенному о масштабной кампании, проводимой международным правозащитным сообществом за его освобождение, и передали приветы от знакомых и друзей.

«Здесь со мной обращаются хорошо. Но если сказать честно, когда я сидел в колониях в Жаслыке и Карши, отношение ко мне было сравнительно плохое. Я и сам не подарок, всегда говорю о недостатках открыто. Но в этой колонии все хорошо, мне нравится здешняя библиотека, в ней более семи тысяч книг. Большую часть времени я провожу за чтением, очень скучаю по дочерям. Если есть возможность, скажите им, пусть пишут мне чаще, хочется увидеть их фотографии. Письма я получаю всего лишь один-два раза в год. Питание здесь хорошее, в меню включены яйца, рыба и другие продукты. Раньше были времена, когда мы оставались голодными, сейчас уже можно не скрывать все это. Я очень скучаю по семье, дай Бог, освобожусь, займусь творчеством, буду проводить больше времени со своей семьей. Передайте всем от меня привет», - приводят слова Мухаммада Бекжана представители «Эзгулика».

С просьбой прокомментировать их визит в колонию «Фергана» обратилась к дочери Мухаммада Бекжана Айгуль, которая, как и ее сестры, не видела отца уже семнадцать лет: Узбекистан отказывает им, гражданкам США, в визе. «Если честно, даже не знаю, что здесь сказать, - ответила Айгуль. - Папа явно изможден, и я больше чем уверена, он говорил под строгим надзором. Мама готовила нас морально к тому, что он теперь совсем другой... Но как бы я ни готовилась, увидела его фото - и сердце разрывается».

Аналогично отреагировала и президент ассоциации «Права человека в Центральной Азии» (AHRCA, Франция) Надежда Атаева: «Достаточно посмотреть на фотографию Мухаммада Бекжана, чтобы понять, как его там кормят и какое у него состояние здоровья. Его ответ лично для меня - сигнал всем нам, что он очень устал и хочет на свободу. Я уверена, в глубине души и Ташанов, и Иноятова понимают, что все совсем не так, как говорит этот человек. И лично я буду читать отчет «Эзгулика» между строк».

Слева направо: Василя Иноятова, Мухаммад Бекжан, Абдурахман Ташанов. Фото с сайта «Озодлик»

Голос Надежды Атаевой полон боли. Ей не довелось быть лично знакомой с Мухаммадом Бекжаном и участвовать в судебном процессе по его делу, но она много читала о нем, говорила с его друзьями и близкими, поддерживает связь с его семьей.

- Я не могу сохранить эмоциональное равновесие, даже когда я просто думаю о нем. Это такой удивительный человек! Находясь в заключении столько лет, он сохраняет интеллигентность, уважительное отношение к идеям, уважительное отношение к позиции своего брата [Мухаммада Салиха]. Он искренне любит своих детей. И вот эти строчки о том, что «передайте привет моим девочкам»… Он испытывает чувство вины, что столько лет находится за решеткой и не смог дать им отцовского тепла и внимания…

С его девочками я встречалась в Вашингтоне, у нас была возможность подолгу общаться. Это очень воспитанные, искренние девчонки. Их мама… Она является стержнем этой семьи, сохранила любовь, верность, воспитала таких чудных дочерей! Это уникальный пример семьи, в которой никто не озлобился. У них было столько поводов упрекать и организации, и родственников, и многих других… Но - никакого упрека. Общаясь с супругой Мухаммада Бекжана, с его дочерьми, ощущаешь в них такую жизненную мудрость, такой жизненный опыт, которого может хватить на всех нас.

Дочери Мухаммада Бекжана: Инна (слева), Камила, Айгуль. Фото со страницы Айгуль Бекжан в Фейсбуке

- Надежда, как вы отреагировали на неожиданное сообщение о том, что власти Узбекистана разрешили правозащитникам посетить некоторых заключенных?

- У меня к этому двойственное отношение. С одной стороны, нашим коллегам - активистам гражданского общества Узбекистана, которые сейчас в заключении, - безусловно, очень важна моральная поддержка, и мы абсолютно убеждены, что внешнее давление на узбекское правительство с требованием освобождения этих людей имеет большое значение и является важным сигналом для дипломатического корпуса демократических стран. Поэтому все, что связано с защитой политзаключенных, всегда вызывает большой интерес, в том числе и у меня. Но учитывая, что Узбекистан - закрытая страна, которую уже больше 13 лет не могут посетить независимые наблюдатели, специальные докладчики ООН, а из страны изгнаны многие международные организации, мы понимаем, что подобного рода разрешения являются некой манипуляцией.

- Что вы имеете в виду?

- Приведу один пример. В июле 2015 года наша организация совместно с Международным партнерством по правам человека (МППЧ) представляла доклад в Комитете ООН по правам человека. Готовя этот документ, мы изучали национальный доклад правительства Узбекистана, где в хвалебной манере сообщалось о том, что сотрудники американского посольства в Ташкенте посетили колонию «Жаслык» и были в восторге от того, в каких условиях содержатся заключенные.

Мы обратились в госдепартамент США, чтобы выяснить, когда была эта миссия, почему о ней ничего не известно и с чем это связано. Оказалось, консул посольства США действительно посетил колонию «Жаслык», но – лишь ее новый корпус. В нем еще нет заключенных, он еще даже не пущен в эксплуатацию. То есть узбекские власти просто использовали посещение дипломата для улучшения имиджа режима.

Надежда Атаева

- Когда я узнала, что «Эзгулик» едет с миссией в узбекские колонии, позвонила Василе Иноятовой и спросила, как удалось получить разрешение. Она ответила, что воспользовалась проведением в Ташкенте саммита Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и обратилась к узбекским властям с просьбой позволить навестить ряд заключенных.

Надо сказать, что в этом смысле Василя Иноятова - человек очень опытный, и у нее есть своеобразное чутье: она понимала, что в такой момент власти могут отреагировать позитивно. Василя Иноятова просто взяла и, так сказать, спонтанно обратилась. И получила ответ, который ее же и удивил.

- «Эзгулик» - единственная официально зарегистрированная в Узбекистане правозащитная организация. И это сказывается на действиях и заявлениях ее членов.

- Безусловно, представители общества «Эзгулик», работая непосредственно в Узбекистане, находятся под тотальным контролем. Следовательно, на них можно оказывать давление. Я понимаю, что мои коллеги из «Эзгулика» будут делать все возможное, но считать их мониторинг независимым я не могу в силу объективных причин. Прежде всего, потому, что та же Василя Иноятова и тот же Абдурахмон Ташанов уже посещали политических заключенных, когда сенаторы США направили в Узбекистан письмо с просьбой освободить группу узбекских политзаключенных. Тогда при поддержке посольства США члены «Эзгулика» посетили [известного узбекского политика, бывшего депутата парламента страны] Мурада Джураева и других политзаключенных, и все их встречи проходили в присутствии сотрудника администрации колонии. У нас есть сведения, что все встречи записывались на видео. Очевидно, что никаких острых вопросов и никаких откровенных разговоров с нашими заключенными коллегами в таких условиях быть не может.

Василя Иноятова это понимает. Она сказала мне, что едет в колонию, чтобы просто увидеть человека, узнать его состояние и условия содержания, передать привет от близких и, самое главное, - передать наш месседж, что мы не забыли о них, что постоянно думаем о них и делаем все возможное, но возможности очевидно ограничены.

Я понимаю, что такой мониторинг не обеспечивает главного - возможности независимо и без давления посмотреть, в каких условиях находятся заключенные, задать им вопросы, которые волнуют всех нас: как живут, что едят, какой у них режим дня, почему многих не могут посетить адвокаты, которых мы нанимали.

Мухаммад Бекжан

- Эта миссия, безусловно, контролируема, она как бы дает узбекским властям шанс говорить: «Почему это мы закрыты? Пожалуйста - официально зарегистрированной организации мы не препятствовали в посещении». Во время сессии Комитета ООН по правам человека в июле 2015 года представители национальной делегации много раз ссылались на факт того, что они дали «Эзгулику» доступ к заключённым.

Но нам нужно будет дождаться результатов этой новой миссии. Наверняка «Эзгулик» будет делать свой доклад. И я понимаю, что этот доклад все мы будем читать между строк. Почему? Потому что они находятся в Узбекистане и вынуждены продолжать там работать в существующих условиях.

Главное, чего уже добился «Эзгулик», - общественная дискуссия вокруг условий, в которых работают узбекские правозащитники. Мы получили еще один шанс абсолютно оправданно поднять тему, что Узбекистан закрыт для независимого мониторинга.

Но мы очень надеемся, что Узбекистан смогут посетить специальный докладчик по вопросам пыток и специальный докладчик по свободе выражения мнений, потому что граждане, которые сегодня позволяют себе свободно и открыто высказывать свое мнение, подвергаются серьезной опасности. По крайней мере, больше 30 активистов гражданского общества пострадали за свое право свободно выражать мнение.

- Сообщив о получении разрешения посетить политзаключенных, «Эзгулик» призвал узбекистанцев помочь профинансировать поездки. При этом было сказано, что правозащитники обратились за финансовой поддержкой к некоторым международным организациям, но ответом стал отказ или молчание. В частности, упоминались Human Rights Watch и Amnesty International. Есть ли основания для досады или обиды на них?

- Когда я попыталась выяснить, почему возникли сложности с финансированием миссии «Эзгулика», поняла, что многие наши коллеги абсолютно игнорируют методологию мониторинга международных организаций, к которым они обратились.

Есть очень много нюансов, связанных с культурой переговоров с международными организациями. Для начала нужно изучить устав каждой такой организации, письменно обратиться к ней, рассказать о своих планах, и дальше организация будет принимать решение. А мы иногда узнаем, например, что звонят в какую-то организацию и начинают кричать: «Мол, вы не понимаете, в каких условиях наши коллеги работают, вы обязаны финансировать, вы обязаны поддерживать!» Но - никто никому ничем не обязан.

Мне известен случай, когда звонят в гуманитарный фонд, который оказывает помощь по индивидуальным заявкам, и требуют профинансировать миссию. А фонд не может в нарушение своего устава идти на уступки, даже если это редкий случай: Минюст страны, под юрисдикцией которой этот фонд находится, может лишить их статуса и права продолжать свою деятельность. То есть мы, правозащитники, должны видеть существующие ограничения и уметь работать, не выходя за рамки чужих возможностей. Вот и все.

- По словам главы «Клуба пламенных сердец» Мутабар Таджибаевой, несколько международных организаций все же поддержали миссию «Эзгулика» деньгами. К примеру, 500 евро поступили от немецкого отделения «Репортеров без границ», подписан контракт на $3000 с «Фронтлайн». Посольство США в Ташкенте выделило 750 тысяч сумов ($253 по официальному курсу или $120 по курсу «черного рынка»).

- Василя Иноятова рассказала, что когда «Эзгулик» обратился в посольство США за помощью, им ответили: «Мы поддерживаем вашу инициативу, но готовы финансировать в том случае, если наш дипломат будет участвовать в этой миссии». Это абсолютно справедливо, потому что на узбекских активистов у властей всегда есть рычаги давления. Но с этого момента начались очень трудные переговоры, потому что правительство Узбекистана крайне редко и очень ограниченно позволяет даже выезд дипломатов с миссиями в соседние области.

Василя Иноятова объясняет, что «Эзгулик» оказался перед выбором: либо ехать, чтобы использовать шанс для встреч с нашими заключенными коллегами и хоть как-то оказать им моральную поддержку, либо ждать дипломатов, но тогда может истечь срок, отведенный на посещение заключенных. Решили ехать.

Когда я говорила с Василей Иноятовой, она сообщила, что бюджет поездок составлен и мне его пришлют. Я пока ничего не получила от «Эзгулика».

Надежда Атаева и Айгуль Бекжан на вручении премии Мухаммаду Бекжану. Фото «Голос Америки»

- Некоторые люди удивляются, почему международное сообщество столько внимания уделяет заключенным правозащитникам и журналистам, тем более что в приговорах фигурируют статьи Уголовного кодекса.

- Да, все заключенные осуждены по Уголовному кодексу. Но мы понимаем, что порядка десяти статей Уголовного кодекса используются для преследования по политическим и религиозным убеждениям. Есть несколько категорий заключенных, в одну из них входят люди, которые лишились свободы за убеждения, это, как правило, активисты гражданского общества.

Сейчас Amnesty International объявила глобальную программу защиты от пыток, и у них есть постоянно действующая программа защиты правозащитников. Почему эта программа - защиты правозащитников – считается очень важной, как и программа защиты журналистов? Потому что это представители общественности, это свободные голоса, которые специально обучались тому, как проводить оценку соблюдения прав человека. И когда правительства начинают атаки против таких людей, то это является основным признаком репрессивности режима.

Если правозащитники не способны защитить себя, следовательно, отсутствуют условия для их свободной деятельности внутри этой страны. Это главный вывод, который приходится делать. Ссылаясь на их голоса и свидетельства, мы можем говорить, в каких условиях оказываются простые граждане.

Вообще, я должна сказать, что работа узбекских правозащитников – это очень сложная практика. Работая по отдельным индивидуальным кейсам, над тематическими докладами или участвуя в каких-то процедурах, мы сталкиваемся с таким ужасом!

Вот, например, мне позвонил адвокат одного из заключенных, которого будет посещать «Эзгулик». Этот адвокат не получил доступ к заключенному. Знаете, почему?

На сайте Минюста Узбекистана опубликованы законы, в том числе и Уголовно-процессуальный кодекс. В колониях Узбекистана администрации руководствуются тем же процессуальным кодексом, но его печатной версией. Так вот, выяснилось, что печатный вариант кодекса отличается от онлайн-версии!

Согласно онлайн-варианту, адвокату достаточно получить ордер на посещение заключенного и поехать на встречу, что он и сделал. Но его не пустили. Потому что сотрудники администрации сказали, что доступ дадут только после того, как сам заключенный заявит им имя адвоката и согласие с ним встретиться.

Отсканированная страница Уголовно-процессуального кодекса Узбекистана

Онлайн-версия Уголовно-процессуального кодекса Узбекистана

Происходит негласное ограничение прав. Либо на сайте выложен старый вариант процессуального кодекса, либо это открытая манипуляция.

- Для внешнего пользователя один вариант, для внутреннего – другой…

- Да. И это такой очень важный момент, который мы теперь учитываем, когда заключаем договор с адвокатом. Но это мы могли выявить только через свою практику. Безусловно, мы все методично расписали и направили спецдокладчикам ООН и нашим коллегам из международных организаций. Я считаю это очень важным.

Когда мы, - я имею в виду не только нашу Ассоциацию, но и другие международные организации, - решаем что-то сделать с коллегами, проживающими в Узбекистане, мы долго думаем, как поступить так, чтобы не ухудшить их положение. Некоторые люди в Узбекистане настолько устали, что это отражается на их психологическом состоянии, они порой уже не думают о своей безопасности и подвергают себя еще большему риску. Значит, об их безопасности должны думать мы. Потому что правозащитник или независимый журналист - прежде всего, человек, и он находится в таких условиях, когда в любой момент на него могут надеть наручники и подвергнуть пыткам. И никакие цели самого гуманитарного характера не могут оправдывать такие риски.

Вот почему мы и настаиваем, чтобы Узбекистан посещали тематические спецдокладчики ООН, чтобы возобновилась деятельность международной правозащитной организации Human Rights Watch, чтобы дипломаты могли встречаться непосредственно с заключенными активистами гражданского общества и активно общаться с их родственниками.

Беседовала Феруза Джани

Международное информационное агентство «Фергана»