Страны Центральной Азии по-разному реагируют на всеобщую «кризисофобию». Если одни пытаются бороться и предпринимают для этого какие-то шаги, то другие флегматично признают, что жить станет труднее, но поскольку их экономика «не интегрирована с финансовыми рынками развитых стран, то вряд ли значительно пострадает от ограничений кредита или резкого сокращения потоков капитала». Однако есть такие сферы жизни общества, которым и в благополучные экономические времена уделяется незаслуженно мало внимания. Среди них – экология.

О том, как мировой финансовый кризис отразится на деятельности экологов Центральной Азии, корреспондент «Ферганы.Ру» побеседовал с известным специалистом, руководителем регионального отделения «Российский Кавказ» Всемирного Фонда Дикой природы (World Wide Fund for Nature, WWF) Олегом Царуком.

Фергана.Ру: - Глобальный финансовый кризис и экологическая деятельность: возможно ли их сосуществование? Может, защитникам окружающей среды вновь придется дожидаться «лучших времен»?

О.Царук: - Экология даже при самых благоприятных экономических условиях не является приоритетом для того или иного государства. За редким исключением. Понятно, что если происходит финансовый или экономический кризис, то, в первую очередь, снижаются расходы на те статьи, которые не считаются экономически приоритетными, а значит, экология страдает одна из первых. Такой вывод справедлив и для государственных программ, и для международных неправительственных организаций, аналогичных нашей. Часть доноров сокращает свое финансирование. Может быть, это сейчас не так заметно, но, по расчетам наших американских коллег, кризис по ним ударит не в этом году, а года через полтора-два, когда обвалятся те самые проценты по ценным бумагам, в которых они держат средства своих фондов. Естественно, это ударит и по всем тем, кто зависит от этих средств.

Фергана.Ру: - Государства с развитой экономикой вспоминают о необходимости восстановления окружающей среды уже после того, как она была фактически испорчена. Так произошло, например, с бассейнами европейских рек. Можно ли совместить сохранение окружающей среды и развитие национальной экономики? Или сначала необходимо достичь определенного экономического уровня, а уж потом думать о природе? Этот вопрос очень актуален для некоторых стран Центральной Азии, экономика которых находится в каком-то непонятном состоянии – то ли развивается, то ли это просто видимость развития…

О.Царук: - Начнем по порядку. Экономика стран Центральной Азии находится в процессе деградации. Это первое уточнение, крайне важное. Экономика, которую мы имели еще в советское время, была построена за счет разрушения окружающей среды. Вся Центральная Азия являлась ресурсодобывающим придатком Советского Союза. И бывшие в то время немногие высокотехнологичные производства существовали, в первую очередь, опять-таки за счет привозных специалистов и технологий, несмотря на то, что в самом регионе имелись свои достаточно ценные наработки, которые просто игнорировались в силу «централизованной плановой политики», как это у нас принято теперь называть.

Что касается возможности развития экономики параллельно с сохранением окружающей среды, к сожалению, многие страны сначала подпортили свою природу, а потом взялись за ум и начали восстанавливать то, чего уже не было. Возьмем, к примеру, такое государство, как Бутан. Сегодня примерно 15-20 процентов валютных доходов ему приносит выпуск почтовых марок (забавно, не правда ли?), а остальное - в значительной степени, доходы от туризма. Бутан – это крошечная страна, с Ферганскую долину, но там сделали ставку на развитие туризма. Что привлекает туристов в эту страну? Исторические, культурные и природные ценности. Если посмотрим список самых бедных государств – Бутана там нет, а заглянув в список стран, экономика которых деградирует с наибольшей скоростью, мы скорее найдем там свои страны, но не Бутан, который стал прочным середнячком.

Да, я понимаю, что наши природные и экономические условия несколько другие, но, по крайней мере, образец есть. Не буду говорить о малых островных государствах того же Тихого океана, которые выживают исключительно за счет туризма, это только один из вариантов. Другой способ - это внедрение ресурсосберегающих технологий. Посмотрим на Израиль, хотя это не самый удачный пример в теперешней политической ситуации. Страна практически не имеет собственных природных ресурсов, и, тем не менее, является экспортером промышленных товаров и сельхозпродукции. Если мы пройдемся по магазинам Ташкента, наверняка найдем там израильские яблоки, овощи и так далее.

Фергана.Ру: - В Ташкенте – столице страны, которая когда-то славилась именно своей плодоовощной продукцией…

О.Царук: - И, тем не менее, ташкентские магазины завалены чем? Продукцией Китая, Турции, Ирана, Израиля. Если покопаться, можно найти и новозеландские яблоки.

Фергана.Ру: - Есть ли в нашем регионе экологические проблемы, решение которых откладывается именно в силу экономических причин?

О.Царук: - Самый очевидный пример – водные проблемы. Эти постоянные войны по делению воды Сырдарьи, что называется, «тлеет подспудно» тема деления воды Амударьи, это Арал…

Фергана.Ру: - Но Арал-то как делить? Или здесь речь идет о распределении грантовой помощи?

О.Царук: - О грантовой помощи тоже. Согласитесь, что Арал – это инструмент, пользуясь которым можно постоянно привлекать к себе внимание международного сообщества, не доводя дело до таких существенных конфликтов, какие, допустим, идут сейчас между Украиной и Россией по газу. Если говорить очень цинично, Арал - это политический инструмент, используя который, Центральная Азия могла бы и получать существенную донорскую помощь, и, в принципе, сделать достаточно серьезный шаг в своем экономическом, социальном и политическом развитии. Другое дело, что в реальности системы международной помощи и ее использования в наших странах крайне несовершенны.

Достаточно давно, где-то в середине 90-х, некая организация попробовала провести анализ и выяснить, что же происходит с международной помощью по Аралу. Картинка получилась следующая: три четверти средств, которые выделялись международным сообществом на решение проблем Арала, возвращаются в страны-доноры в виде оплаты закупок оборудования, услуг консультантов и тому подобного. Из оставшихся средств – три четверти оседают на уровне центральных правительств наших стран и региональных администраций, и вот только то, что остается, реально идет на решение проблем Арала.

Фергана.Ру: - То, что остается, – это фактически ничего?

О.Царук: - Когда речь идет о суммах в десятки миллионов долларов, это, конечно, что-то, но насколько эффективно эти средства осваивались? Опять-таки с учетом того, что слушали не местных специалистов, а международных консультантов. Например, к нам на Арал привозили специалиста по реке… Миссисипи.

Фергана.Ру: - Так это вполне в духе международных организаций. В Ташкенте недавно проводили семинар, на котором очень детально объяснялась польза грудного вскармливания младенцев. Как будто у наших женщин есть другие варианты... Но вернемся к проблемам экологической деятельности. В прошлом году Экологическое движение Узбекистана было введено в состав Олий Мажлиса (парламента Узбекистана). Движение не позиционирует себя как политическое, и не совсем понятно, чем будет заниматься в парламенте. Известно, что в Европе партии «зеленых» принимают самое активное участие в политической жизни своих стран. На Ваш взгляд, существует ли какой-то политический потенциал у экологического движения в Центральной Азии?

О.Царук: - Если честно, вопрос о необходимости и разумности участия «зеленых» в политике обсуждается уже не одно десятилетие. Как известно, политика – искусство компромисса. И если ты идешь в большую политику, это нужно понимать и осознавать очень четко. Возьмем, к примеру, «зеленых» Германии. Когда они образовали союз с ведущими партиями и получили парламентское большинство, политик от «зеленых» Йошка Фишер занял одну из ключевых позиций в правительстве, став министром иностранных дел. Казалось бы, куда выше? И в то же время, как только встал вопрос об обратном ввозе радиоактивных отходов из Франции в Германию, рядовые члены партии ложились на рельсы перед составом, а, меж тем, кто дал «добро» на ввоз? «Зеленый» министр Йошка Фишер. Это как бы вводная часть. А что касается политической базы, то для того, чтобы она была, требуется определенный уровень образования.

К сожалению, в наших странах экология – это, скорее, нечто абстрактное, и я сейчас говорю не о моменте составления госбюджета, а об общем уровне образованности населения. Окружающая среда - это то, о чем вспоминают, увидев какую-то интересную передачу по телевидению: ах, зверушки, птички, лютики-цветочки… Пока не будет массового сознания, пока экологическое образование не будет поставлено на должный уровень, не стоит ждать того, что вопросы охраны окружающей среды станут поводом для проведения массовых политических акций.

Фергана.Ру: - Осенью минувшего года Узбекистан и, в частности, местные природоохранные структуры попали в поле зрения международных организаций в связи с визитом болгарского президента, для которого была организована охота в Нуратинском заповеднике. Ваши комментарии?

О.Царук: - Я отслеживал эту ситуацию в Интернете. Охота самого президента оказалась неудачной, он никого не застрелил, но в итоге его имя занесли в «международные черные списки знаменитых незаконных охотников». Но одно то, что это произошло на территории заповедника… Мне абсолютно все равно, как этот факт повлиял на имидж болгарского президента, но когда меня, гражданина Узбекистана, попрекали тем, что, вот, мол, у вас в стране организовали вип-поход в заповедник, – мне было крайне неприятно. Надо понимать, что это очень сильно ударило по имиджу страны. И наверняка когда на международных переговорах Узбекистан будет просить средства на решение экологических проблем, этот факт может быть очень эффективно использован.

Многие мои российские коллеги задают вопрос: если такое было устроено ради президента Болгарии, что могут сделать в Узбекистане для премьер-министра или президента России, США или Франции? Дело даже не в ранге гостя. Был нарушен закон, а те, кто должен отвечать за соблюдение законодательства Республики Узбекистан, никак не отреагировали. Откликнулись какие-то неформальные части общества, международное сообщество. Это, опять-таки, говорит о том, что охрана окружающей среды находится в стране на одном из последних мест. Но это беда, к сожалению, не только Узбекистана. Это достаточно распространенное явление во всех постсоветских странах. Вот сейчас, когда мы с Вами разговариваем в Ташкенте, в районе Анапы стоит лагерь протеста, который пытается предотвратить разрушение местного заказника, на месте которого должен быть создан заповедник, я сам участвовал в разработке этого проекта. Но пока есть время до создания заповедной зоны, власти пытаются срочным порядком освоить территорию, причем от них не удается добиться честного ответа на вопрос «что там собираются строить?». Слухи ходят самые разные – вплоть до того, что там должен быть один из объектов управделами президента России. И таких примеров можно привести практически по любой «нашей» стране – по Украине, Казахстану и так далее. У нас, к сожалению, если «нужно для обороны, экономики» или еще для чего-то, даже режим заповедности может быть нарушен очень легко.

Фергана.Ру: - Есть ли подобные примеры в дальнем зарубежье?

О.Царук: - К сожалению, примеры есть и там. Но это происходит не в угоду сиюминутным политическим выгодам, а в силу частных интересов тех или иных лиц. Не надо думать, что коррупция - это что-то, присущее только нам. Она прекрасно себя чувствует и в благополучной Европе, и в США. Это явление всеобщее. Купить можно любого чиновника в любой стране мира, если, конечно, на это хватит денег.

Фергана.Ру: - Когда-то в узбекских новостных выпусках регулярно присутствовали сюжеты, в которых демонстрировались стройные ряды деревцев, высаженных в целях борьбы с опустыниванием земель. Сейчас ничего подобного не показывают. Ведется такая работа или она была полностью прекращена? Ведь в 1995 году наша страна присоединилась к международной Конвенции по борьбе с опустыниванием.

О.Царук: - Да, сейчас действуют несколько проектов, правда, не настолько масштабных, как хотелось бы. Опять-таки используются не все возможности. Здесь играет роль достаточно большое количество разных факторов, как объективных, так и субъективных. С точки зрения доноров, существуют свои критерии отбора стран, которым следует оказать помощь. При этом учитывается международный имидж государства, опыт и способности тех, кто ведет переговоры от имени страны, и так далее. Факторов очень много. А у нас в последние годы несколько раз менялся национальный координатор по борьбе с опустыниванием. Понятно, что с каждой сменой эта работа отбрасывается на достаточно длительное время назад. Это одна сторона медали. Другая сторона: наши соседи – Казахстан, Таджикистан и особенно Кыргызстан – гораздо более успешно работают в этом направлении, потому что они значительно активнее взаимодействуют с донорами. Понятно, что им есть, что показать в качестве примера выполненных работ. У нас в этом плане, к сожалению, - существенная пробуксовка.