Ирина Звягельская: «Люди приходят к исламским радикалам от безысходности»
Рост религиозных настроений в Центральной Азии воспринимается сегодня экспертами и как бомба замедленного действия, и как органичное продолжение свободного развития этих стран – ведь даже советская власть с ее системным атеизмом смотрела «сквозь пальцы» на исламский фактор в среднеазиатских республиках, видя в нем один из регуляторов общественной жизни. О причинах роста религиозных настроений в регионе и о том, чем эта исламизация опасна, «Фергана.Ру» расспросила доктора исторических наук, профессора, вице-президента Центра стратегических и политических исследований, главного научного сотрудника Института востоковедения РАН Ирину Звягельскую.
«Фергана.Ру»: - Как сильно растут религиозные настроения в Центральной Азии? Какова динамика?
Ирина Звягельская: - Религиозные настроения в Центральной Азии всегда были достаточно сильны, и при советской власти тоже. Ферганская долина, например, всегда была достаточно исламизирована. Другое дело, что при советской власти люди порой скрывали, что следуют исламским традициям ... Сегодня те социальные слои, которые при советской власти были модернизированы, тоже начинают все больше обращаться к религии. Образованные люди, открытые для внешнего мира, более приобщенные к мировой культуре и достаточно европеизированные, сегодня находятся в поисках своей национальной идентичности. А где искать свои корни? Только там, где жива традиция, в традиционных общественных устоях. И тогда люди начинают обращать большее внимание на ислам, и это естественно.
Думаю, что пока идет довольно поверхностная исламизация, которая выражается в соблюдении ритуалов или в ношении традиционной одежды, а не в глубоком погружении в религию. Поиск идентичности, который стоит за «ритуальной» исламизацией, дает возможность людям, например, совершить хадж, увидеть своих единоверцев за рубежом… Я года три или четыре не была в Душанбе, а тут в начале года поехала. Меня поразил вид людей на улицах, стало гораздо больше традиционно одетых женщин, в хиджабах. И ведь это не сельские девушки, а столичные жительницы… Но нужно понимать, что исламский бизнес очень активен, рынок заполняется традиционными платьями, хиджабами. Формируется мода на образ исламской женщины…
Кроме того, ислам становится очень популярен не только в традиционно земледельческих обществах, но и в тех, что были кочевыми, хотя у кочевников, как известно, укоренившаяся форма ислама была далека от классической… Теперь все меняется. Мне приходилось слышать от моих киргизских коллег, что ислам очень быстро политизируется, что «хизбутовцы» даже пытались пройти в парламент… Но главное, что происходит сегодня в Кыргызстане, - это расширение сети исламского образования: открывается множество каких-то доморощенных медресе и полулегальных центров при мечетях, причем непонятно, кто именно там преподает…
«Фергана.Ру»: - Это непонятно вам, экспертному сообществу, - или властям Кыргызстана?
И.Звягельская: - Возможно, властям тоже. Люди, особо не разбираясь, ведут в эти центры детей, тем более что образование там бесплатное, что немаловажно. И отследить, чему и как там учат, практически невозможно. И это очень серьезно: никто не может гарантировать, что полуграмотные или, напротив, дипломированные, нахватавшиеся радикальных идей за границей муллы не призывают ни к чему опасному. В Центральной Азии появилось сегодня много людей, получивших исламское образование в Пакистане и в арабских странах в 1990-е годы. В те времена люди хватали гранты, которыми исламские организации «засыпали» регион, и отправлялись учиться. Я помню, как поразилась, узнав, что в одном из средневековых городов Йемена учатся два узбека. Чему учатся, как – неизвестно… А теперь все вернулись дипломированными специалистами. Интерес исламского мира к региону был очень велик.
«Фергана.Ру»: - А сегодня этот интерес сохраняется?
И.Звягельская: - Думаю, он не уменьшился. Я не знаю цифр, но на издание и покупку Коранов, на строительство и ремонт мечетей деньги дают арабские страны. В свое время это привело к разочарованиям, ведь от них ждали инвестиций…Но проблема не в этом, а в неразборчивости, особенно в первые годы независимости, в отношении к потоку радикальной литературы, грантам, предоставляемым исламскими фондами. Вопрос, какова сегодня степень разборчивости…
«Фергана.Ру»: - Элита находится в поисках идентичности, а основная масса населения? Ей-то чего искать идентичность, если она ее, по вашим словам, и при советской власти не теряла?
И.Звягельская: - Рост традиционных настроений связан, во-первых, с распадом СССР и всплеском национализма, который последовал во всех вновь образовавшихся республиках. Кроме того, религиозные настроения усиливаются специфической формой рынка, установившегося сегодня в этих странах. Полное отсутствие справедливости, огромный разрыв между богатыми и бедными, коррупция, клановость… А исламисты говорят о справедливом переустройстве мира. Это притягивает, потому что дает надежду.
Исламисты выступают за отсутствие границ («хизбутовцы», к примеру, за установление халифата). Почему этот призыв «лег на душу» людям? Потому что они привыкли так жить. Государственные границы, в отличие от прежних административных, разделили этнические общности и большие семьи, разрушают традиционный экономический уклад, связанный с возможностью свободно перемещаться по территории в зависимости от сезона (в частности, это было актуально для производителей меда). А сейчас границы даже кое-где заминированы…
Исламисты ведь не просто проповедуют – они еще и материально помогают. Это серьезные социальные институты, активистские организации, которые берут на себя многие функции ослабленного государства – или вообще начинают играть роль государства, если само государство отсутствует. К таким организациям относятся и Хамас, и Хезболла, и прочие… Да, они используют террористические методы, но сказать, что их террор – только ради террора, будет неверно. Они пользуются широкой поддержкой населения, потому что поддерживают бедных, создают рабочие места…
«Фергана.Ру»: - Исламисты в Центральной Азии создают рабочие места?
И.Звягельская: - Взять ту же «Акромию» - в ней состояло много бизнесменов. В Киргизии, Таджикистане и Узбекистане мужчины уезжают на заработки, это меняет ролевые функции в семье, у женщин появляется гораздо больше забот. А исламистские организации, поддерживая женщин в такой ситуации, помогают им выживать, обращая при этом внимание на их идейную обработку…
Рост влияния исламистов обеспечивается укреплением традиционных структур, которые дают человеку социальный комфорт. Другое дело, что за этот комфорт приходится платить достаточно серьезную цену: большие семьи, группы солидарности, кланы часто лишают человека свободы выбора. Индивидуальные желания не должны противоречить коллективным установкам и ценностям. Девушкам, например, в такой традиционной структуре быстро объяснят, что их главная и единственная задача в жизни – вести хозяйство и рожать детей…
«Фергана.Ру»: - Если говорить о приходе исламистов в политику - насколько вообще возможно создание полноценного светского государства там, где основная религия – ислам? Ведь в исламе есть канон политического поведения, в отличие от христианства…
И.Звягельская: - Это образ жизни.
«Фергана.Ру»: - Значит, сильное государство в этом регионе – это исламское государство?
И.Звягельская: - Нет. Конечно, эти государства не могут быть атеистическими, как при Советском Союзе. Но ведь и советская власть не распространяла атеизм в Азии так агрессивно, как, скажем, в России: большевики понимали, что ислам - это форма регуляции общественных отношений, и соблюдали меру… Да, они ограничивали возможности отправления религиозного культа: не строились мечети, и так далее. Но серьезное сопротивление вызывали попытки большевиков сломать традиционный образ жизни мусульман. И посмотрите: базовые основы функционирования традиционных структур – они же остались, с ними советская власть ничего не сделала. Мало того, они к ней приспособились, выстроившись в соответствии с иерархией, предложенной советской властью. Они и сами были очень иерархичны…
«Фергана.Ру»: - Но если политики, выросшие и живущие в государстве, где так сильны традиционные структуры, считают себя правоверными мусульманами? Где граница между светскостью государственной власти и исламскими догмами в голове такого политика?
И.Звягельская: - В светском государстве религиозные институты не оказывают определяющего влияния на формирование внешней и внутренней политики. Не важно, каковы убеждения политика, - и среди российских политиков есть религиозные люди. Как известно, рост индивидуальной религиозности, характерный для многих постсоветских обществ, не противоречит секуляризации до тех пор, пока религия остаётся свободным выбором индивида, а государственные органы не обосновывают свои решения религиозными нормами.
«Фергана.Ру»: - А если политик посчитает, что религиозные догмы совпадают с национальными интересами?
И.Звягельская: - Это абстрактный вопрос. Режимы в этих государствах светские. Беда в том, что с самого начала по разным политическим причинам этот регион маркировался значительной частью международного сообщества как мусульманский, т.е. особый, самобытный, со своей судьбой, не связанной с Россией. Сразу начали говорить: «мусульманская Центральная Азия». А почему? Да, там большинство мусульман. Но вы же не говорите «христианская Европа»! Режимы-то светские…
«Фергана.Ру»: - А если исламисты придут к власти?
И.Звягельская: - О них говорят, что они могут выиграть выборы один раз – и навсегда. Да, они могут прийти к власти, но это полностью изменит характер государства. И это изменение серьезно отразится и на значительной части общества, которая не примет перемен. В случае прихода к власти исламисты провозгласят исламское государство со всеми вытекающими из этого последствиями для тех, кто не разделяет их взглядов.
«Фергана.Ру»: - А в Таджикистане? Там ведь исламисты в парламенте?
И.Звягельская: - У них два места. Конечно, если бы не административный ресурс, Партия исламского возрождения Таджикистана имела бы больше возможностей, но у нее сужена повестка дня: эта партия проявляет лояльность к действующей власти, она подчеркивает свою умеренность и ставит на обсуждение не столько принципиально важные общественные проблемы, сколько вопросы, например, исламской обрядовости: можно ли женщинам ходить в мечеть, где носить хиджаб, и так далее… Мы все время ищем умеренных исламистов для диалога, но их возможности влияния ограничиваются. И в результате избиратель идет к радикалам, которые поднимают острые социальные вопросы…
«Фергана.Ру»: - Когда вы говорите «радикалы», вы имеете в виду так называемый «неканонический» ислам? Запрещенный?
И.Звягельская: - Да. Но запреты не работают. Всегда возникает вопрос: а судьи кто? Кто решает, насколько традиционно то или иное исламистское течение? Проблема в том, что радикальным исламом в Центральной Азии больше занимается МВД, и меньше – специалисты-исламоведы. Полулегальному радикальному исламу можно было бы противопоставить проповеди исламских авторитетов, образованных людей, но их мало…
«Фергана.Ру»: - А исламизация региона идет как раз со стороны этого «неканонического» ислама?
И.Звягельская: - Да, она осуществляется при активной деятельности радикалов, и это пугает. Многие эксперты, в том числе, например, Александр Игнатенко, считают, что эта исламизация приходит в регион «извне». Но ведь проповедь исламистов падает на благодатную почву, в этой проповеди справедливого государства есть общественная потребность. Люди устали от клановости, коррупции, от социальных невзгод, отсутствия перспективы…
«Фергана.Ру»: - Тогда эти государства обречены на приход исламистов к власти…
И.Звягельская: - Да почему?
«Фергана.Ру»: - Потому что клановость, коррупция и пропасть между богатыми и бедными в Центральной Азии непреодолимы.
И.Звягельская: - А у нас преодолимы?
«Фергана.Ру»: - В России? Нет, тоже нет.
И.Звягельская: - Почему мы должны считать исламскую альтернативу единственным выходом из ситуации? Неужели иные варианты просто не существуют? Просто они являются результатом более медленного эволюционного развития, а не по-большевистски простой формулы – построим исламское государство, и все станет хорошо. Кстати, пример существующих в мире исламских государств далеко не всегда притягателен. Есть книга, вышедшая под редакцией Бориса Румера, - «Central Asia at the End of the Transition» («Центральная Азия в конце перехода»). Под транзитом принято понимать путь от тоталитарного общества к новой более демократической политической системе. Поскольку в государствах Центральной Азии сформировались политические и социальные институты, произошли системные сдвиги, то очевидно, транзит закончен на долгое время. Но я не уверена, что этот исторический переход нужно понимать как процесс, имеющий явную границу. Да, растут религиозные настроения, но ведь в этих государствах есть и элементы модерна: посмотрите на их экспертное, научное сообщество. Это образованные люди, с высокой квалификацией и широкими взглядами. Посмотрите на деятельность НПО, оппозиционных политических партий, на прессу, относительно свободно высказывающую свои взгляды и в Киргизии, и в Таджикистане, и в Казахстане. Проводятся выборы. Да, порой эти выборы – лишь имитация, но без них было бы хуже. Платформы партий обсуждаются, специалисты заявляют о проблемах, существующих в обществе… Посмотрим, как дальше будут сочетаться эти элементы модернизации и роста традиционных настроений.
«Фергана.Ру»: - А Россия каким-то образом участвует в противостоянии государственной власти и радикальных исламистов в Центральной Азии?
И.Звягельская: - Россия не вмешивается и вмешиваться не должна. Это не значит, что у нас нет позиции: например, вы знаете, позиция России по андижанским событиям сильно отличалась от западной. Россия с недоверием относится к радикалам, но не к исламу. Ислам является одной из традиционных для России религий, в нашей стране живет большое количество мусульман, причем это исконное, автохтонное население. И России нужно быть особенно деликатной в этих вопросах.
Мария Яновская
