Кыргызстан: Детские дома спасают спонсоры, волонтеры и честные директора
Всю последнюю неделю я ездила по детским домам Кыргызстана, расположенным в Бишкеке, Токмаке и Караколе. Пять детских домов, 250 детских судеб.
Государство выделяет детским домам по 110 сомов ($1,5) в сутки на питание на одного ребенка и еще 12 сомов в день (или 4380 в год - $60) - на лекарства. Эти суммы могут немного варьироваться в зависимости от типа детского дома. Как пояснили «Фергане» в пресс-службе Минсоцразвития Киргизии, «обеспечение детдомов полностью заложено в бюджете, но есть еще и благотворительная помощь, в которую могут быть включены одежда, игрушки, школьные принадлежности и так далее. Привозят много сладостей. Однако это не означает, что государство не обеспечивает детей теми же фруктами или мороженым».
Посчитав, видимо, что в бюджет на детдома заложено слишком много денег, власти сократили сумму. По данным Общественного Фонда «Защита прав детей-сирот» (далее - Фонд), в 2015 году на нужды детдомов Кыргызстана было выделено 75 миллионов сомов, в 2016 году - 69 миллионов. Судя по объемам и содержанию гуманитарной помощи, этих денег катастрофически не хватает: в детские дома передают всё, начиная от вешалок и посуды и заканчивая мылом и шампунями.
Пароль - «гумпомощь»
Детские дома Кыргызстана можно смело отнести к учреждениям закрытого типа. Пароль, чтобы вас пустили на территорию того или иного заведения, - «мы вам везем гумпомощь». Я ездила по детским домам с основателем Фонда Игорем Беляевым. Задача Игоря – показать проблемы детдомов, защитить права детей и сделать распределение помощи прозрачным.
По данным Фонда, в Кыргызстане 134 детских дома (из них 66 частных), в которых проживает около 13,5 тысячи детей. Их количество постоянно растет: два года назад эта цифра была на 2000 меньше. При этом финансирование таких учреждений государство почему-то сокращает.
«Детдома спасает донорская помощь. В целом, если брать государственную, частную и донорскую помощь, средств хватало бы, если бы их не разворовывали и они в полном объеме доходили до детей», - уверен Игорь.
Сам выходец из детского дома, Игорь работал сторожем, затем мыл посуду, с зарплаты покупал продукты и подарки и отвозил их сиротам. Параллельно копил деньги на открытие Фонда. «Никто не понимал, зачем я это делаю. Люди не верят, что детям можно помогать просто так, а не делать на них бизнес», - объясняет Игорь.
Спустя два года он зарегистрировал Фонд и уже многого достиг: объездил все детские дома, создал базу данных, познакомился со организациями, которые передают гуманитарную помощь даже из-за рубежа, а Игорь вместе с волонтерами развозит ее по детдомам. Сейчас планирует открыть юридический центр для решения правовых, жилищных и других проблем детей-сирот.
«В Бишкеке и Чуйской области детдома «сытые», потому что, если какая-то организация хочет потратить деньги на благотворительность, она делает это в столице и окрестностях. В регионах намного сложнее, и на них надо обращать больше внимания», - считает Игорь.
Игорь Беляев и директор-воспитатель муниципального семейного дома «Ирада» Гульзана Сарчалова разбирают привезенную помощь. Фото «Фергана»
С нами ездили девушки-волонтеры, некоторые брали и своих детей, чтобы те увидели другую сторону жизни. Волонтерская работа бухгалтера в частной фирме Асель Кулубаевой началась в конце прошлого года с коробки сникерсов. «Я случайно увидела пост Игоря о том, что в один из детдомов нужно привезти две коробки сникерсов. Предложила свою помощь, съездила с ним в детдом. Впечатления от первого посещения были ужасные. Детям нужно помогать. И не столько материально, сколько общением, проведением мастер-классов», - рассказала Асель.
В свободное время Асель и Игорь ездят на рынки и закупают необходимые для детдомов вещи. «Предварительно звоним в детдом и узнаём, что конкретно им нужно, - продолжает Асель. - В этой системе не все чисто. Продавцы на рынках рассказывали, что по базару ходят женщины, говорят, что они из детдомов, и по дешевке распродают «лишние» вещи - мыло-моющие средства, памперсы и так далее. Как-то закупали на базаре средства гигиены, и продавцы, узнав, что это для детских домов, сами предложили нам вместо 90 сомов за пачку гигиенических средств написать 190».
Для кого коляски?
В Республиканский специализированный центр реабилитации детей и семьи, что в городе Токмаке, мы поехали проверить, используются ли подаренные перед Новым годом коляски, и привезли дополнительную гуманитарную помощь - памперсы, слюнявчики, колготки, детское питание и соки.
По словам директора Центра Татьяны Гринько, которая работает здесь со дня его основания (23 года), раньше это был купеческий дом. «В 90-х было тяжело, из продуктов получали рис и растительное масло. Сейчас нам помогают доноры, государство выделяет по 75 сомов на питание ребенка и 16 сомов на лекарства в день, дополнительно - на приобретение одежды и обуви. С прошлого года нам повысили зарплату, текучесть кадров снизилась. Средняя зарплата сейчас составляет около 10.000 сомов ($137)».
Татьяна Гринько. Фото «Фергана»
В Центре находятся 82 ребенка, поступивших из всех регионов республики, 17 из них родители оставляют тут только на дневное время. Численность персонала - 98 человек: 30 медсестер, 15 нянь, врачи, логопеды, повара, охрана и так далее, они работают в четыре смены. Большинство детей брошены родителями из-за тяжелых заболеваний: гидроцефалия, детский церебральный паралич, перинатальная энцефалопатия, эмбриопатия, микроцефалия, синдром Дауна. По словам Гринько, ее подопечные проходят осмотры в местной и бишкекской больницах и им бесплатно делают хирургические операции.
Во дворе Центра реабилитации детей и семьи. Фото «Фергана»
Удивило, что в четыре часа дня во дворе, несмотря на теплую погоду, не было ни одного ребенка. Все дети находились в помещениях. Внутри Центра всё очень аккуратно, но мебель старая, советских времен. Во время нашего визита в одной из комнат няня играла для больных детей на баяне, в другой их кормили полдником - пирожками с капустой, давая чем-то запить. Детского питания я не увидела. Возможно, его дают по утрам.
Глядя на больных детей, невозможно сдержать слезы: в Кыргызстане у них будущего нет. Когда малышам исполняется четыре года, они проходят через специальную комиссию, и те, кого она признает нормальными, отправляются в обычные детдома, остальным присуждают инвалидность и отправляют в Беловодский психоневрологический детдом, откуда по достижении 18 лет переводят в психоневрологический дом-интернат для взрослых.
В Центре реабилитации детей и семьи. Фото «Фергана»
…На выходе из корпуса стояли старые, советского образца коляски и инвалидные кресла. Из 11 подаренных недавно колясок Игорь и волонтеры увидели только две. Остальные, по словам директора, находились на складе, но завхоз отсутствовал. Игорь написал об этом в социальных сетях. Разгорелся скандал. В Центр выехал активист, который потом отписался, что «коляски хранятся на складе, и надо учитывать, что дети особенные с ДЦП и нарушениями ЦНС, им неудобно и тяжело сидеть в обычных колясках. Сломаются старые, начнут использовать новые». Непонятно, зачем надо было заказывать коляски, если они не подходят и пылятся на складе?
Инвалидные коляски в Центре. Фото «Фергана»
После посещения Центра и скандала осталось ощущение безнадежности. С детьми непонятно как обращаются, рассказать они об этом не могут, выводить на свежий воздух их не хотят, да и кормят вчерашними пирожками… Вот и получается, что, когда приезжают спонсоры, все открыто и руководство на месте, а когда с мониторингом - все наоборот.
В Центре реабилитации детей и семьи. Фото «Фергана»
У «мамы Эльмиры»
Далее мы поехали в детский дом семейного типа «Бейкут» (Токмак), которым заведует Эльмира Тынаева. Здесь посменно работают три воспитателя и повар. Государство выделяет по 110 сомов в день на питание одного ребенка и еще 35 тысяч сомов в год на лекарства. Этот дом работает с 2003 года, когда Датская христианская церковь выкупила и обставила жилье специально для брошенных детей. В 2006 году миссия церкви закончилась и дом вместе с его обитателями перешел в муниципальную собственность.
Сейчас в рассчитанном на 12 воспитанников доме находятся 18 детей из неблагополучных семей, некоторые - с ментальными отклонениями. Из них двое и четверо детей - братья и сестры. Решение о том, какие дети будут жить в «Бейкуте», принимает отдел попечительства мэрии.
Директор «Бейкута» Эльмира Тынаева с детьми. Фото «Фергана»
Детям мы привезли игрушки, носки и обувь. В отличие от государственного частного дома, в «Бейкуте» более свободная обстановка. Ребята с удовольствием играли и рассказывали про свою жизнь. Кормят их хорошо, в школу ходят местную, успеваемость средняя. На киргизском языке дети, в том числе славяне, говорят лучше, чем на русском. Самые маленькие своих родителей не помнят и называют директора «мамой Эльмирой». «Мама Эльмира» детей тоже любит, из последнего выпуска (а всего из этого дома выпорхнули уже более 70 детей) одну воспитанницу выдала замуж, другую отправила учиться в профессиональный лицей.
Приют нуждается в тепле
На следующий день мы посетили приют-распределитель для беспризорных детей Свердловского района (микрорайон Учкун, город Бишкек). Заместитель директора Алтынай Токтосунова рассказала, что приют открылся в декабре 2009 года. Так как на территории Сверловского района расположены самые большие рынки - Дордой и Ошский, здесь возникли новостройки (о жизни и проблемах их жителей можно прочесть в материале «Ферганы»: «Новостройки Бишкека: Захватить землю, легализоваться и жить возле свалки») и находилось много работающих и брошенных детей. Это подвигло местные власти на открытие приюта.
Здание приюта-распределителя для беспризорных детей Свердловского района Бишкека. Фото «Фергана»
Официально дети должны находиться в приюте от шести месяцев до года, главная задача - вернуть их в семью. С 2009 по 2015 года через приют прошли 222 ребенка, из них 184 возвратили в семью или опекунам, остальные были распределены по детским учреждениям.
«Сейчас в приюте живут 45 детей от 3 до 18 лет - 24 мальчика и 21 девочка. Пятеро сейчас лежат в больнице из-за положительной реакции на туберкулиновую пробу манту. Учиться дети ходят в близлежащую школу. Много детей внутренних мигрантов: с юга страны, из Нарына, Таласа. Люди приезжают сюда, ищут работу, рожают детей, а документов нет. Детей не могут определить в школу. Часто бывает, что к нам попадают братья и сестры. Мать одного ребенка еле сводила концы с концами, а потом просто взяла и уехала, бросив дитя, мы ее долго искали и нашли. Через четыре года она забрала своего ребенка», - рассказала Токтосунова.
Замдиректора приюта Алтынай Токтосунова. Фото «Фергана»
Зарплаты в приюте таковы: няни получают 5400, воспитатели, которые работают посменно – шесть-десять дней в месяц, - до 10.000 сомов. Деньги на одежду и канцтовары выделяет государство, помогают граждане и спонсоры. Сюда нередко приходят волонтеры и устраивают детям мастер-классы, мэрия покупает билеты в кино и цирк.
Еще недавно здание приюта, построенное в советское время, а затем выкупленное администрацией района, было в идеальном состоянии, с новой мебелью. Сейчас на приют грустно смотреть: мебель местами сломана, на балконах заметна плесень от сырости, здание нуждается в ремонте и утеплении. Дети сюда поступают сложные, некоторые агрессивные, могут сдирать постельное белье, потому что никогда на нем не спали, некоторые даже приборами не умеют пользоваться и не моют руки перед едой. Воспитатели учат детей правильному поведению.
Комната в приюте. Фото «Фергана»
При этом здесь много талантливых ребят, к 8 марта они подготовили концерт с песнями и танцами. Дети общительные, играли с нами, показывали дневники с тройками и четверками, рассказывали о своей жизни, о любимых мамах и папах, которые пьют и бьют, но скоро обязательно заберут их домой. К примеру, маму 15-летней Вики лишили родительских прав, а бабушка до сих пор не оформила опекунство. Девушка заканчивает девятый класс и уже решила, что пойдет в техникум учиться на повара. Тринадцатилетняя Руфина попала в приют после того, как соседи написали заявление на ее мать и отчима, которые каждый день устраивали скандалы. Домой она вернется, когда комиссия решит, что условия в доме пригодны для проживания ребенка. Почти каждый день к ней приходит отчим. Я его тоже увидела: почему-то накричал на Руфину, потом они поговорили спокойно, и он передал ей пакет с едой. Тяжелее всего приходится самым маленьким деткам: им не хватает ласки и тепла, они стараются не отпускать твою руку, называют «эже» («тетя»), обнимают.
Дети отдыхают. Фото «Фергана»
На условия в приюте или на еду дети не жаловались. Им здесь нравится. Девочки свободно общаются с заместителем директорам и персоналом. На привезенные подарки - сумки и платья - не набросились, выбирали, что лучше. А вот заказанные на 8 марта тушь, средства гигиены и колготки разобрали сразу. Маленьким детям волонтеры раздали сладости и игрушки.
Полдник в приюте. Фото «Фергана»
Отпускать нас не хотели, но мы должны были уезжать - рано утром предстояло везти «гуманитарку» в детские дома Каракола.
«Ираде» нужны баня и корова
Приехав в Каракол, первым делом мы отправились в муниципальный семейный дом «Ирада», где под наблюдением директора-воспитателя Гульзаны Сарчаловой, еще двух воспитателей и медсестры живут 5 девочек и 10 мальчиков. Это обычный частный дом, две большие комнаты отведены под спальни для мальчиков и девочек, есть небольшая библиотека, зал, комната для игр, ванная комната и кухня.
Библиотека в «Ираде». Фото «Фергана»
Меня предупреждали, что в регионах детдома хуже обеспечены. Так и есть: сюда мы привезли, казалось бы, обычные предметы обихода - тазы, ведра, тарелки, вешалки, мячи, шампуни, носки. Как и в Токмаке, этот дом в 2008 выкупили и обустроили датчане, потом он перешел муниципалитету. Местные власти выделяют на питание одного ребенка лишь 50 сомов в день. Гульзана рассказала, что выживать помогают доноры и простые люди. Ее зарплата, а она работает на полторы ставки, как директор и воспитатель, составляет 7200 сомов, другие воспитатели получают по 5000 сомов.
Волонтеры с воспитанниками «Ирады». Фото «Фергана»
Дети живут дружно и все делают по дому сами - убирают, помогают готовить еду, смотрят за курами и собирают яйца. Еще изготавливают бумажные пакеты, а на вырученные за них средства оплачивают интернет. Гульзана сказала, что могла найти работу лучше, но переживает за своих воспитанников и не оставит их. Если кто-то хочет усыновить ребенка, а один раз это уже произошло и теперь планируется усыновление второго малыша, Гульзана лично проверяет семьи заявителей.
Дети «Ирады». Фото «Фергана»
Этому семейному дому очень нужна баня. Пока же дети пользуются маленькой душевой кабиной и 20-литровым водонагревателем. А еще нужна корова, тогда в доме будут молоко, творог, масло.
Тринадцатилетний Денис показывает мне свой дневник с тройками и четверками и говорит, что хочет стать сварщиком. У него есть два брата и сестра, но мама пьет, а папы нет, поэтому в период учебного года он живет в «Ираде», а на лето его забирает бабушка. Вместе с другими детьми Денис ходит в местную школу. Нет, там их не обижают, потому что «мы за своих стоим».
Чаепитие в «Ираде». Фото «Фергана»
Самому старшему, Кубану, уже 18 лет, но он не умеет писать и читать (у него ментальные отклонения), хотя дети помогают ему освоить грамоту. Сейчас Гульзана старается добиться от местного муниципалитета должности сторожа в их детдоме, чтобы парень и дальше был рядом. Самому маленькому, Артему, - четыре года. Папы нет, мама под следствием. Разговаривает он на киргизском языке, русский понимает. Тут все маленькие дети говорят на киргизском, а постарше - двуязычные. Праздники отмечают и православные, и мусульманские, все вместе ходят к своим друзьям и Гульзане.
Спальня в «Ираде». Фото «Фергана»
Образцовый детский дом
Недалеко от Каракола в селе Ак-Суу находится еще один детский дом. Расположен он на большой территории бывшей спецшколы для больных детей. Приехали мы 7 марта без предупреждения и самостоятельно стали обследовать территорию. Советские корпуса и статуи, дети на улице. По дороге увидели воспитательницу, которая сообщила, что директора нет, и показала корпуса для мальчиков и девочек. Увидев ковровые дорожки, в каждой комнате по четыре кровати, чистое белье, покрывала, на стенах ковры в национальном стиле, я сначала не поверила своим глазам, решив, что это не жилой, а показательный корпус. Но тут в комнату вошел парнишка, который подтвердил, что дети действительно живут в этом корпусе. Мальчика зовут Бек, он из Каракола, мама умерла, брат живет с дедушкой, а ему нравится жить тут.
Спальня в детдоме села Ак-Суу. Фото «Фергана»
На территории детдома есть спортплощадка, теплица, где уже посажены огурцы, кроме того, учреждению выделено десять гектаров земли, где растут пшеница и картофель. Детей приучают к труду, девочки и мальчики вместе с воспитателями сами шьют постельное белье и осваивают народное творчество, изготавливая киргизские настенные ковры «туш кийиз», которыми украшена каждая жилая комната. Здесь проживает 87 детей – сироты, полусироты, дети, чьи родители лишены прав, и из малообеспеченных семей. Численность персонала - 48 человек.
В другом корпусе встречаю парня постарше, интересуюсь, как ему здесь живется. Медер Субанов оставил этот детдом пять лет назад, а сегодня пришел перед праздником навестить своих воспитателей. Закончил автодорожный техникум в Бишкеке, сейчас работает тренером. Вместе выходим на улицу и встречаем приятную пожилую женщину - воспитателя Аманкан Мойнокову. Она работает здесь с 1973 года, когда интернат был спецшколой. Медер обнимает ее и ласково называет апа (мама). Прошу показать мне столовую, пока идем, Аманкан-эже рассказывает мне, что, когда Медер учился в пятом классе, как-то полез на электрический столб и его сильно ударило током. Мальчика принесли другие воспитанники, она положила его на землю и обмазала грязью: читала где-то, что так можно помочь «току уйти в землю». Потом приехала «скорая помощь» и Медера увезли в больницу.
Аманкан Мойнокова и Медер Субанов. Фото «Фергана»
Пока мы медленно идем до корпуса столовой, с нами постоянно здороваются встречающиеся на пути дети и поздравляют с праздником. «Они для меня как родные, а я им - мама», - улыбается Аманкан-эже.
В столовой прошу угостить меня едой для воспитанников. Пятый детдом, а я до сих пор не пробовала здешнюю еду. Нас сажают за стол, на котором сразу же появляются хлеб и компот. Повар Айнагуль Турдумамбетова наливает нам полные тарелки борща. Вкусный, хоть и без мяса. В 1977 году Айнагуль закончила Каракольское кооперативное училище и уже 32 года работает в этом интернате. Сама себя хвалить не стала: «Лучше у детей спросите, как им еда». Рядом с нами довольные дети уплетали борщ. Им, как и нам, вкусно.
Обед. Фото «Фергана»
После обеда идем в актовый зал. На входе вижу доску почета, на которой висят фотографии отличников детдома. Рядом стоит стенд с грамотами и кубками за спортивные достижения. Дети рассказали, что им дают возможность самим выбирать, на каком языке учиться в школе - на русском или киргизском. Образцовый детдом.
Начинается концерт, выступает своя команда КВН, певцы и танцоры. Невысокая шестиклассница и отличница Гуля пишет стихи и поет. У нее есть отец, который однажды до смерти избил мать – на глазах Гули, после чего в организме девочки что-то произошло, и она перестала расти…
Повар Айнагуль Турдумамбетова. Фото «Фергана»
В середине выступления в зал вошла директор Женишгуль Ниязова, обняла поющего мальчика, и они запели вместе.
С Женишгуль мы беседовали в ее кабинете с портретом президента Кыргызстана. Она сообщила, что ни Атамбаев, ни премьер ее детдом ни разу не посетили. Здесь побывали лишь два депутата парламента, которые баллотировались по этому округу.
Женишгуль Ниязова работает здесь последние 15 лет и гордится тем, что выпускники ее детдома (а их ежегодно - 10-15 человек) - одни из немногих, кто имеет шанс учиться в вузах Киргизии и других стран СНГ. Она лично ведет переписку с университетами и договаривается о приеме. Одна девушка поступила в Американский университет в Центральной Азии (АУЦА), еще пятеро человек – в Казанский университет. Что касается усыновления, то за время ее работы семью обрели два ребенка.
Директор детдома в Ак-Суу Женишгуль Ниязова поет вместе с воспитанником. Фото «Фергана»
Директор считает, что мальчики должны поступать в милицейскую или военную академию. «Там они гарантированно будут трудоустроены, получат одежду и питание. А в будущем у них есть возможность получить и служебное жилье. Это важно для детей из детдома, - объяснила директор. - Среди милиционеров и военных уже много моих выпускников. Моя мечта - чтобы хоть один поступил в Академию ФСБ России».
На вопрос, как ей удалось вывести детдом на такой уровень, Ниязова сказала, что ей помогают спонсоры. Отмечу, что практически все детдома получают гуманитарную помощь, однако именно по Аксуйскому видно, что она доходит до получателей. Кроме того, Женишгуль Ниязова была из тех редких директоров, что фактически отказались от помощи, она лишь попросила несколько рулонов ткани для шитья нового постельное белья и, по возможности, летнюю обувь для детей.
Игровая комната в детдоме Ак-Суу. Фото «Фергана»
Детям нужно внимание. Ваше внимание
В целом же, после посещения пяти разных детдомов осталось ощущение, что живущие там дети не нужны ни родителям, ни государству. В детдомах много детей мигрантов и малолетних матерей. Мне рассказали страшную историю, как пару лет назад 22-летняя девушка родила ребенка и… перерезала вены себе и ему. Выжили оба, ее не посадили, но младенца отдали в один из детдомов. К счастью, вскоре его усыновили.
Хороших историй, как и хороших детдомов, единицы. Понятно, что экономическая ситуация не позволяет государству помогать в полной мере, да и усыновить всех ребятишек невозможно. Но каждый из нас в силах что-то сделать для детей. И больше, чем конфеты и игрушки, им нужно внимание.
Общественный Фонд «Защита прав детей-сирот» набирает волонтеров, которые могут проводить мастер-классы для детей или просто с ними играть и общаться. Благотворительные взносы принимаются на банковский счет в «Халык Банк Бишкек»: в долларах США - 1250820100089238 Бик 125001; в сомах - 1250820000026462 Бик 125008.
Екатерина Иващенко
Международное информационное агентство «Фергана»
