Дорого и сердито. Личный опыт «легкого» перехода через туркмено-узбекскую границу
Вот они, символы свободы, вожделенные отметки о переходе границы: туркменский и узбекский штампы…
Для граждан Узбекистана и Туркмении, живущих в приграничных районах, разрешен облегченный порядок перехода границы. Они могут, не получая визы в посольствах, а лишь предъявив паспорт с пропиской, перейти границу и трое суток находиться в соседнем государстве. Семейной паре из туркменского Дашогуза потребовалось проверить, не значатся ли они в списках «невыездных», и ради этого супруги решили перейти туркмено-узбекскую границу и в тот же день вернуться обратно. «Туристы поневоле» рассказали «Фергане.Ру», как на деле выглядит «облегченный» вариант перехода границы.
В конце июня 2010 года нас с мужем сняли с рейса, вылетающего из Ашхабада в Стамбул. Нашелся формальный повод, чтобы не допустить к вылету, - и нас не допустили.
Ближайшим рейсом мы вернулись домой, в Дашогуз, чтобы как можно быстрее выяснить и устранить причины, по которым нам было запрещено выезжать за рубеж. Однако в УВД (управлении внутренних дел) нам неожиданно сообщили, что все в порядке, и мы поняли, что можем снова попробовать вылететь из Туркменистана.
Однако ждать, пока нам официально сообщат о статусе выездных, мы не стали, и решили попробовать пересечь границу с Узбекистаном. Признаюсь, эта мысль пришла в голову не нам: ее подкинул в качестве дружеского совета один чиновник, который знал, что предлагал. «Если вас выпустят в Узбекистан, - сказал он нам, - значит, вы выездные». Так что мы решили испробовать на себе, как это - перейти границу через КПП «Дашогуз-Ургенч».
Для неосведомленных сообщаю: между Узбекистаном и Туркменистаном для жителей приграничных регионов существует облегченный порядок взаимных поездок. Жителям Дашогузского и Лебапского велаятов Туркменистана и Хорезмского и Бухарского велаятов Узбекистана, а также жителям Каракалпакской Республики разрешается находиться в соседнем государстве в течение трех суток, для более длительного пребывания необходимо открыть визу в посольстве.
У нас имелись российские паспорта, по которым мы имели право перейти границу на любой срок, на наше усмотрение. Но к тому моменту - а речь идет о начале июля, - уже было известно, что с авиарейсов в Ашхабаде снимают пассажиров, имеющих двойное гражданство и направлявшихся в Москву. Так что мы были готовы к тому, что у нас, как у «двойных» граждан, могут возникнуть дополнительные проблемы при переходе границы.
Попытка номер один
В субботу утром на своем «жигуленке» мы отправились в сторону Хорезма. Путь недлинный, от силы километров 10, так что преодолели мы его за считанные минуты. Сейчас тут интенсивно идут работы по реконструкции дороги и благоустройству прилегающей территории – дорога в сторону туркмено-узбекской границы расширяется, выравнивается, укладывается новое асфальтовое покрытие, по обочинам делают тротуар…
Судя по официальным сообщениям прессы, в начале осени в Дашогузском велаяте пройдет международный фестиваль. Из соседней страны на праздник прибудет президент И.Каримов. Предполагается, что он проедет как раз через КПП «Хорезм-Дашогуз», и встречать его здесь будет туркменский коллега. Вот почему работа по реконструкции дороги сейчас кипит.
Раскаленная дорога из Дашогуза. Фото ИА «Фергана.Ру»
одъезжаем к КПП. Народу практически нет, всего два-три частных такси, на которых подъехали несколько человек. На первом же посту пограничник просит предъявить паспорта и медицинские справки. Видя наше недоумение, тычет пальцем в образцы, висящие за стеклом будки.
Мне позволили снять на мобильник оба образца справок, вот они.
Справками мы не запаслись – не знали, что они потребуются. Помнится, одно время они уже вводились, но потом их отменили. В конце этой весны узбекская сторона снова потребовала предъявлять доказательства здоровья.
Попытка перейти границу в тот день оказалась неудачной, и мы ни с чем возвращаемся обратно, однако, чтобы не тратить время даром, едем за необходимыми бумажками.
Добываем справки
В горсанэпидстанции несколько человек выстроились в небольшую очередь. Всем надо в Узбекистан. Две девицы бойко заполняют бланки, в которых половина текста на туркменском, а другая половина – по-русски. В справке утверждается, что «в течение 21 дня инфекционной заболеваемости не зарегистрировано: брюшной тиф, вирусный гепатит, корь, полиомиелит, краснуха, туберкулез, дифтерия». Указан номер справки, ФИО и адрес.
Парень, получивший бумагу перед нами, пробормотал: «Интересно, а кто проверял-то?»
Мы тоже получаем свои две справки, за которые с нас берут по 2 маната (0,70 доллара) за каждую, при этом квитанции почему-то не выдают, так что неизвестно, куда идет доход… Справка действительна трое суток.
За получением второй бумаги отправляемся в здание старого городского роддома, где теперь располагается СПИД-центр. Процедура тут посложнее. Сначала надо зарегистрироваться и заплатить: 4 маната 80 тенге (примерно 1,7 доллара) за справку.
Затем в процедурном кабинете у вас из вены берут кровь на ВИЧ. Процедура малоприятная, отдельные слабонервные граждане принимаются капризничать, хныкать, но тут же тетка в белом халате в довольно резкой форме ставит нытика на место. Я поинтересовалась, только ли на ВИЧ делается анализ или, может, еще на какие болезни, и тут же получила короткий ответ: «На ВИЧ!»
За результатом мы пришли, как нам и было велено, в понедельник к 14 часам. Мой анализ оказался не готов... «Ваша жена не болела гепатитом?» - задали вопрос моему мужу. Он ответил, что никогда. «Тогда приходите после пяти». Ну не странно ли?! Причем тут гепатит, если ни на какие другие болезни кровь не исследуется? И что изменится в пять?
Но мы-то спешим! Во-первых, в 18 часов граница закрывается до утра следующего дня, и можно остаться где-нибудь на улице на всю ночь, мы же намерены вернуться назад. Во-вторых, срок «инфекционной» справки истекал, и уже на следующий день пришлось бы покупать новую. И тогда муж потребовал, чтобы нам немедленно выписали справку о здоровье: «Если окажется, что супруга больна СПИДом, вы знаете, где нас искать». Получив на руки фактически «липу», мы садимся в машину и мчимся в направлении границы.
Попытка номер два
Около трех пополудни приезжаем на контрольно-пропускной пункт. Жара в тот день стояла неимоверная, температура зашкаливала за 50 градусов на солнце. Ни тенечка, ни деревца рядом… Оставили машину с вещами на солнцепеке, с собой взяли только мою сумку с документами и небольшую сумму туркменских денег.
Народу на КПП опять немного, в основном «узбеки», возвращающиеся домой. Первому же постовому предъявляем вместе с паспортами медсправки. А тот неожиданно долго рассматривает наши зеленые паспорта, затем тычет в страничку с пропиской и говорит по-туркменски: «У вас будут проблемы: штамп прописки старый, еще «Туркменская ССР» стоит, и все названия адреса на русском языке. Надо вернуться в паспортный стол и поставить новый штамп». Вот так новость!
Мы отказываемся возвращаться и убеждаем погранца, что сможем как-нибудь сами решить эту проблему. Тот пропускает нас. Забегая вперед, скажу, что никто не обратил внимания на нашу прописку, однако осведомленные люди предупредили, что штамп со старыми названиями адреса вполне сойдет как повод для придирок.
Вместе с нами проходят контроль несколько граждан Узбекистана. Оттого, что у нас не было с собой ни груза, ни багажа, мы первыми заполнили таможенную декларацию, заплатили в кассу за краткосрочную визу 22 маната на двоих (16 манат за сами визы и 6 – за бланки квитанций) и встали к единственному работавшему в тот день окошку паспортного контроля.
На паспортном контроле
Для тех граждан Туркменистана, кто пытается скрыть свое российское гражданство и надеется на этом основании получить новый туркменский загранпаспорт, сообщаю, что это возможно в одном-единственном случае – если вы никогда не пересекали границу с российским паспортом и никогда никому не говорили о получении второго гражданства. В противном случае сей факт зафиксирован и содержится в базе данных, доступ к которой имеется у всех спецслужб, в том числе и миграционной.
Стоило миграционщику ввести данные наших туркменских паспортов в компьютер, как чиновник тут же поинтересовался наличием у нас российских документов. Это, правда, сыграло свою положительную роль - нам тут же вернули деньги, уплаченные за визу, удержав при этом лишь сумму за бланки квитанций… И далее мы должны были пересекать узбекскую границу уже как граждане Российской Федерации, с которой у Узбекистана безвизовый порядок взаимных поездок.
…Мы стоим у окошка паспортного контроля, и офицер внимательно и долго изучает наши досье. Настолько долго, что сзади выстраивается очередь. Вдруг офицер покидает свое место и с нашими четырьмя паспортами – двумя туркменскими и двумя российскими - куда-то уходит.
В помещении КПП не предусмотрено никаких условий для пересекающих границу. Тут нечем дышать, гуляет лишь знойный сквозняк, негде присесть.
Два старых человека, мужчина и женщина, усаживаются на плиточный пол прямо напротив кабин паспортного контроля. Дежурный пограничник проявляет жалость к старикам и притаскивает откуда-то два стула.
Я поворачиваюсь в сторону очереди и извиняюсь перед людьми за созданные не по нашей вине неудобства. Мужчины и женщины молчат, но видно, что им хорошо понятна ситуация.
Наконец, офицер возвращается, 40-минутное согласование где-то «наверху», в конце концов, закончилось и как выясняется, успешно. Нам ставят штампы в паспорта, и мы можем покинуть территорию Туркменистана.
«Но мы скоро вернемся, - сообщаем мы удивленному сотруднику, - только туда и обратно».
Нейтральная территория
Нейтральная территория представляет собой примерно километровый участок прежней дороги Дашогуз-Ургенч, по которой, было время, мы много раз ездили в древнюю Хиву, возили туда на экскурсии приезжавших из России родственников и друзей. С туркменской стороны, там, где проходит граница, до сих пор стоит дачный поселок семей полицейских работников. Когда стоишь на нейтральной полосе, отлично видны проезжающие в сторону поселка машины, которые колесами слегка задевают границу. С другой стороны - пограничная вышка, на ней - вооруженные солдаты.
Тут последний туркменский пост, и хотя отметки о переходе границы в нашем паспорте проставлены, постовой не позволяет нам идти дальше. «Ждите, - сообщает он нам по-туркменски, - сейчас все соберутся, подойдет машина, на ней и поедете».
Мы нервничаем, ведь время неумолимо движется к вечеру… Наконец, с той стороны приезжает микроавтобус «Фольксваген» с туркменским госномером, выгружаются люди, приехавшие с территории Узбекистана. Их места занимаем мы. Шустрый водитель берет с каждого пассажира по 60 тенге, «узбеки», впрочем, платят в сумах. По дороге мужчина сообщает, что машина принадлежит пассажирскому автопарку и в другие дни микроавтобус колесит по городским маршрутам.
На той стороне
Проходим первый пост. Под палящим солнцем стоит узбекский пограничник с автоматом на плече (туркменский был без оружия), проверяет у приехавших паспорта на наличие штампа туркменской миграционной службы. Затем идем к зданию КПП. По дороге я пытаюсь различить на дисплее мобильника, появилась ли связь: хочу отправить детям смс о благополучном переходе границы.
Поднимаю телефон выше своего лица, чтобы поймать тень. В этот момент кто-то коршуном на меня налетает и буквально выхватывает телефон! Крича по-узбекски: «Вы снимали, вы шпионили на территории Узбекистана!» - мужчина в форме пограничника лихорадочно ищет в моем телефоне доказательства шпионских действий. Но разглядеть что-либо на солнце невозможно, и он отдает мой мобильник человеку в гражданском, очевидно, представителю местных спецслужб, чтобы тот в помещении таможни все тщательно проверил.
Я смотрю на мужа – лицо его стало землисто-серым, он думает, что я на самом деле фотографировала. Успеваю успокоить его, что ничего не снимала, а сама с содроганием думаю, что было бы, если б я и на самом деле включила камеру и сфотографировала, скажем, здание, на котором крупными буквами написано «Республика Узбекистан»? В каком зиндане я бы сейчас томилась и главное – в качестве кого? Туркменской или российской шпионки? Впрочем, какая уж тут была бы разница…
Криминала в моем телефоне не находят и возвращают без каких-либо извинений…
На санитарном посту человек в белом халате измеряет температуру каким-то странным аппаратом, который направляет нам разве что не в глаза. На справки же лишь мельком взглянул и тут же вернул обратно, не поставив в них даже отметки! И кому они все же нужнее – «узбекам», для которых, как оказалось, это простая формальность, или нашим, зарабатывающим на справках немалые деньги?!
У паспортного контроля из-за нас снова случился людской затор. На сей раз офицер не знал, какой паспорт считать более важным, туркменский или российский. Пришлось позвать для консультации старшего по должности. С одной стороны, россияне, но с другой – пришли-то из Туркменистана, к тому же заявляют, что сейчас же пойдут обратно! Этот момент настораживает офицеров более всего. А зачем тогда пришли, если сейчас же обратно? Какая цель преследуется, какой подвох за этим скрывается?
На каждый вопрос приходится отвечать, но наши ответы им кажутся один абсурднее и подозрительнее другого. Но штампы в российские паспорта нам все же ставят.
Таможенный беспредел
Девочки - налево, мальчики – направо. Именно так можно охарактеризовать индивидуальный досмотр по половому признаку. Проводится он, естественно, в разных комнатах.
Меня не однажды подвергали личному досмотру в ашхабадском международном аэропорту при вылете за рубеж. До сих пор считала эту процедуру варварской, унижающей человеческое достоинство, особенно если не чувствуешь за собой никакой вины, ничего не прячешь, в том числе в нижнем белье. Но сейчас, испытав таможенный беспредел на узбекском КПП, я могу определенно утверждать, что туркменские инспекторы таможни хотя бы придают этой процедуре видимость законности, определенного порядка. Свои действия «туркмены» подкрепляют документально: по поводу вызывающего подозрение пассажира или пассажирки пишется заявление на имя начальника таможенной службы с просьбой разрешить провести более тщательный личный досмотр данного пассажира и указывается мотивация. Обо мне, например, писалось, что я вела себя неадекватно. Начальник ставит резолюцию: разрешаю, после чего составляется протокол и приглашаются понятые.
Сам досмотр, несмотря на всю его унизительность, к чести туркмен, проводится довольно тактично. Это я теперь понимаю, что тактично, сравнивая свои предыдущие досмотры с тем, что произвела инспектор хорезмской таможни.
В открытую дверь мне было видно, как дама в форме, по виду кореянка, роется в сумках женщины, раньше меня зашедшей в досмотровую комнату. На часах было 5, и я нервничала, ведь предстояло еще возвращаться назад. Я поторопила инспекторшу, сообщив ей о своем намерении. Та неожиданно теряет интерес к содержимому багажа моей предшественницы и переключается на меня.
- Документы! - требует таможенница.
Протягиваю свой российский паспорт. На нее он не производит никакого впечатления. Буквально выпотрошив мою полупустую сумочку, дама рявкает:
- Повернитесь спиной, руки в стороны! - и весьма бесцеремонно проведя по моей груди и другим частям тела, резко спрашивает: - С какой целью перешли границу и теперь спешите вернуться обратно?!
Я объясняю, что просто хочу опытным путем проверить, выездная я или нет.
Лучше б я этого не говорила!
Неожиданно потеряв женский облик и превратившись в обозленную фурию, таможенница требует задрать юбку, снять нижнее белье и согнуться в непотребной позе…
Мне на какой-то миг кажется, что я нахожусь в концлагере или в режимной колонии, во власти надзирательницы, которую природа ошибочно создала женщиной… Протокол, приглашение понятых, использование других цивилизованных методов проведения досмотра, - ничего этого нет и в помине!
- Повторяю вопрос: с какой целью вы явились на территорию Узбекистана?! - срывается на крик инспекторша. И тут, каюсь, у меня сносит крышу.
- Да почему я должна вам это говорить?! Не буду отвечать на ваш вопрос! - кричу я ей в лицо.
- Не препятствуйте выполнению моих обязанностей и отвечайте немедленно! - визжит чиновница.
- Да хобби у меня такое – в 50-градусную жару переходить границы туда-сюда, - прошипела я ей в лицо. А про себя подумала: ну все, просто так она мне отсюда не даст уйти…
К моему изумлению, дама схватила листок декларации и с силой шваркнула в него печать, а потом швырнула мне красный паспорт.
Путь назад
Муж стоит на выходе из здания КПП, чтобы вместе со мной начать путь в обратном направлении. Он внимательно смотрит на меня и вслух замечает, что на мне нет лица. Помню, что сказала ему только одно: хочу в душ и долго-долго мыться горячей водой…
На часах четверть шестого. Менее чем за час нам предстоит вернуться на туркменскую сторону. Вновь заполняем листки декларации. В графе «валюта» указываем количество манатов. Инспектор таможни смеется нам в лицо: «Переписывайте, ваша валюта у нас не конвертируется, указывать манаты не надо».
Переписали, почувствовав укол обиды: можно подумать, что узбекские сумы такая твердая валюта, что конвертируется повсюду…
Краем глаза вижу, как молодую женщину в национальном туркменском платье отводят в сторонку, что-то ей говорят, после чего та достает из сумки деньги и отдает несколько купюр мужчине в форме. Позднее по дороге к нашей границе мы разговоримся, и попутчица скажет мне, что имела с собой доллары, и ей пришлось откупаться.
Следующим этапом должен быть новый досмотр. От одной мысли о повторении того, что было несколько минут назад, меня начинает трясти. Но смотровая комната для женщин в здании таможни обратного пути почему-то пуста, инспекторши нет, и офицер, забрав декларацию, милостиво машет рукой: ладно, проходите.
Теперь с нами идут «туркмены», возвращающиеся из Узбекистана. Женщине, дававшей таможеннику деньги, я коротко рассказываю о происшедшем со мной. Та не может скрыть удивления: «Но почему, вы ж совсем не похожи на наркокурьершу?!» - и в ответ рассказала мне про случай, свидетельницей которого сама недавно стала.
Пожилую татарку, с трудом передвигающуюся с тросточкой, точно так же заставляли снять белье, расставить ноги и присесть. На что женщина с достоинством ответила: «Если б я могла так сесть, я бы не ходила с палкой!» И инспектор таможни ничего не смогла сделать.
Пока дожидались водителя-челнока, игравшего в нарды в будке, я наблюдала за группой узбекских солдат-срочников, под палящим солнцем в робе и тяжелых ботинках пропалывавших сорняки на хлопковом поле. Их командир, прячась под кроной дерева, лениво наблюдал за ними.
Мы разместились в «Фольксвагене» и за несколько минут преодолели нейтральную полосу.
«Ну что, убедились, что вы выездные?» - первое, о чем спросили нас сотрудники миграционной службы на туркменской стороне.
Да, мы убедились, правда, ценой нервотрепки, унижения и совершенно напрасно потраченных денег, а также убив три часа времени. И заодно поняли, что провозглашаемая политиками российско-узбекская и туркмено-узбекская дружба -всего лишь декларация. Мы почувствовали презрительное отношение узбекских чиновников как к России, так и к Туркменистану. Российский паспорт – тьфу! Туркменский манат – ничто…
За три часа нашего отсутствия несколько десятков или сотен метров дороги значительно улучшили свой вид и качество. Совсем скоро по ней проедут главы двух соседних государств. К фестивалю туркмено-узбекской дружбы дашогузцы готовятся давно и с размахом. Будет праздник, песни, танцы, костюмированное представление. Будут заверения в вечной дружбе и братстве между двумя народами-соседями.
А мне в эту дружбу теперь верится с трудом…
Елена Попова (Дашогуз)
